Отец подруги и я - Рокси Нокс

и сажусь в мерседес. На сей раз на переднее сидение.

– Можем ехать в институт? – уточняет пожилой водитель.

– Да, можете. Спасибо, что подождали.

– Нет проблем.

Опоздала на десять минут, но преподша латинского не стала меня отчитывать. Я даже удивилась, обычно она не упускает случая кому-нибудь устроить взбучку – характер такой мерзопакостный. Вон даже Машкиному отцу названивает, если что не так.

Маша сидела в аудитории, но не нашем обычном месте, а на самом последнем ряду. Меня как будто бы не заметила. Обернулась и посмотрела на бывшую подругу – ноль эмоций. Даже взгляд, полный презрения, не бросила в меня.

После пары, Маша прошла мимо, сделав вид, что меня не знает. Я не стала ее окрикивать. Что я ей скажу? Нечего мне ей сказать и добавить к тому, что она уже знает.

Остаюсь в аудитории одна и смотрю на осеннюю улицу. Поднялся ветер и сорвал с верхушки березы листья. Небо сизое. Только бы дождь не пошел, не люблю сырость. Да и зонт не взяла.

Думаю о наказании, которое готовит для меня Тепляков. Страшночёт! Он – властный тип и способен на многое. Ну не будет же он меня бить, в самом-то деле?! Или будет? Интересно, он когда-нибудь воспитывал Машу ремнем? Сомневаюсь.

– Привет, геронтофилка, – слышу мерзкий голос за спиной и оборачиваюсь. Рыжий Богдан, Тимуркин дружбан. Откуда он тут взялся?

– Ты ВУЗы попутал. Твой через дорогу, – снова смотрю в окно. Не реагировать на выпады этого козла – приказываю себе.

– В курсАх. Что старичка ждешь своего? Телефончик-то новый покажешь, который насосала?

– Пошел ты! – вспыхиваю.

Беру рюкзак и собираюсь выйти из лекционного зала, но Богдан преграждает мне путь. Толкает в грудь так, что я больно ударяюсь копчиком об стол, и говорит:

– У меня тоже есть бабки. Если захочешь соснуть не вялый член, знаешь, где меня искать.

Смотрю на него с ненавистью. Хочу накинуться на этого рыжего придурка и расцарапать ему физиономию. Но вместо этого спокойно отвечаю:

– У моего мужчины крепкий и толстый член, как дубинка. Ты уж извини, парень, но твой малыш не дотягивает до его уровня.

Рыжик краснеет и с силой хватает меня за плечо.

– Ты что сказала, овца?

– Что слышал!

Такое чувство, что он меня сейчас ударит. Отступаю на пару шагов назад и слышу:

– Богдан, отвянь от нее.

Маша. Я не слышала, что она вошла. С благодарностью оборачиваюсь к ней, но натыкаюсь на холодный, полный брезгливости взгляд, как будто она увидела таракана в своем утреннем кофе. И давно она там стоит? Подозреваю, что с самого начала. Пришла насладиться моим унижением, а то и вовсе подослала придурка. Должно быть она слышала, что я говорила о размерах мужского достоинства ее отца, и теперь ей неприятно.

– Выйди из нашей аудитории, – говорит Маша. – А то декану пожалуюсь.

– Мы с тобой еще встретимся, – угрожающе говорит Богдан и уходит, задев меня плечом.

– Ой, как страшно, – кричу ему вслед.

Маша уходит за ним, и я не успеваю ее поблагодарить за то, что вмешалась. Наша стычка с рыжиком ничего хорошим бы не закончилась – это точно. Как же он меня задолбал!

* * *

Вечером готовлюсь к встрече с Тепляковым. Включила музыку и перебираю одежду. Боже, какой хлам! Клянусь, если сегодня он причинит мне боль, завтра в отместку опустошу его карту. Накуплю себе шмоток, и пусть только скажет хоть слово против.

Останавливаю выбор на белых брюках и красной кофте под горло. Мне нравится комбинация белого и красного в одежде.

Длинные волосы распускаю по плечам. С неудовольствием отмечаю, что пора их красить. От нервов или отчего-то еще они стали совсем тусклыми.

Делаю пару мазков помадой по губам и понимаю, что тоскую по Ростиславу, по его объятиям и поцелуям. Он ко мне не прикасался уже сколько дней! Это просто невыносимо… Вчера, когда он тащил меня пьяную из клуба – не считается. До сих пор стыдно! Но больше всего меня беспокоит так называемое наказание. Что у него там на уме?

Звонит и сообщает, что приехал. Бросаю на себя взгляд в зеркало – красотка! – и выхожу. Ждет меня, опершись на открытую дверь с пассажирской стороны. Подпускает ближе и вместо приветствия зажимает. Одну руку кладет на талию, вторую – на бразильский, как он выражается, зад, и прижимает к себе.

– Готова? – спрашивает, сжав пальцами мою ягодицу.

– К чему? – пищу я.

– Принять наказание за вчерашние проделки.

– Не очень, – отвечаю честно.

– Боишься? Правильно делаешь, – кладет руку на затылок и впивается страстным поцелуем в мой рот. Эка его разобрало, прямо на улице! Пользуется тем, гад, что уже стемнело.

– Ладно, садись в машину, – шлепает меня на заднице.

Метаю в него молнии, но ему только смешно. Что он так со мной обращается? Как… как… с какой-то шалавой. Вот!

Едем куда-то. Даже спрашивать не хочу куда.

– Как у вас с Машей? – спрашиваю.

– Обижается еще. Пытаемся говорить друг с другом, но… Взаимопонимания нет.

– Она сегодня спасла меня тот одного козла.

Ростислав Андреевич принял облик охотничьей собаки:

– Что еще за козел? Что он делал?

– Обзывал, ну и предлагал всякое… сделать за деньги.

– Имя козла, – говорит сквозь зубы.

– Не надо, Ростислав…

– Имя! – рычит он. Мне становится жутко, и я говорю, как зовут рыжика.

– Он того не стоит, – качаю головой.

– Я сам разберусь, кто стоит, а кто нет.

Какой грозный – просто жесть!

– Да он просто придурок.

– Значит, поставлю ему мозги на