Порочная игра (СИ) - Бойд Анастасия

– Нет... - мне стало больно от этого маленького слова. Неужели не простит? Говорил ведь, что готов через всё переступить.

– Понятно. Ну что же... На коленях умолять о прощении не буду, - прошлая гордячка вдруг показала свои зубки. Видимо, мало времени уделила переосмыслению. Хлыстов улыбнулся краешком губ.

– А вот и снова ты. Нет – в смысле, что ты не права. Я очень скоро перестал видеть в тебе просто интрижку. Я надеялся, что ты скоро наиграешься, и мы просто будем вместе без всяких моральных истязаний и заморочек. Но ты всё так закрутила. Еще и измены себе приписала, которых не было. Вот кто так делает? - он устало улыбнулся, и взял меня за руку. Я схватилась за него в ответ. – Ты садистка, Аникеева. Мне было страшно видеть, как ты кайфуешь, доводя меня до нервных припадков. Но я простил. Ещё и подруга твоя за тебя ходатайствовала.

– Алиса?

– Да, она нашла твой дневник и рассказала мне правду. Хотя, я и без этого не верил, что ты способна на подобное, ещё и с нашим общим врагом Мишей.

– Она в порядке?

– Наверное. Я слышал, что она сотрудничала с полицией против Алиева. Алиса мне позвонила, когда тебя увезли на скорой из его дома.

– Как ты? - я забрала свою ладонь из его руки и провела ею по щеке Глеба.

– Было хреново. Ты представить себе не можешь, насколько, - главное, чтобы он не узнал, что я могла вернуться ещё в январе. Он этого точно не поймёт... – Снежинка, я люблю тебя, и если бы с тобой в итоге что-то случилось, я не простил бы себе нашу ссору... Все наши ссоры. Поэтому, больше не хочу тянуть время, и если ты правда меня любишь, то давай будем жить вместе, желательно на законных основаниях. А если нет, то прости меня, если я что-то сделал не так... Прости за то, как я вёл себя в начале, как постоянно подчёркивал, что между нами только секс. Я бывал мерзким с тобой, и не удивительно, что ты мне не верила. В любом случае, что бы ты не ответила, я ужасно счастлив уже только потому, что ты жива.

От одной мысли, что мы можем сейчас не остаться вместе, а разойтись навсегда, окатило жаром и горечью. Я накрылась одеялом с головой, чтобы он не увидел, как я заплакала. Вот идиотка... Зачем было так себя вести? Почему я была такой дурой? Мне будет стыдно ещё очень долго, но теперь я ни за что не потеряю Глеба. Он стянул с меня одеяло, и крепко обнял.

– Катюша, всё хорошо, не плачь... Или ты расстроилась, что я коньки не отбросил от горя? Думала вернёшься, дядя Глеб крякнул, можно и для себя теперь пожить, - Хлыстов шутливо говорил какую-то ересь, пока я не перебила его.

– Я согласна, - пробормотала я, подняла голову, и взяла в ладони его лицо, не прекращая плакать. – Я люблю тебя. Давно. Влюбилась, ещё когда думала, что презираю. Выводила тебя от отчаяния, что ты никогда не увидишь во мне девушку, которой можно дорожить... С самого первого дня, я принадлежала только тебе, постоянно скучала и мечтала, что ты полюбишь меня. Но не верила в это. Не верила, что умеешь. Поэтому старалась вести себя так, чтобы ты не увидел мою слабость перед тобой. Прости...

– Ты всё сделала правильно, - улыбнулся Глеб и поцеловал меня в кончик носа. – До четвёртого курса, конечно. Мне было полезно побегать за тобой, и научиться думать о ком-то, кроме себя. Если бы ты была милой и покорной, то вряд ли бы всё получилось, потому что такой зажравшийся гад, как я, мог и не заинтересоваться. А так... У тебя получилось держать меня в напряжении. Порой я испытывал невероятный азарт, приручая такую разъяренную тигрицу, - наконец, я рассмеялась и игриво толкнула его в плечо, но Хлыстов перехватил мою руку и снова обнял. – Какая же красивая улыбка у моей маленькой снежинки.

Мы прилегли вместе на больничную койку, и я положила голову на его плечо.

– Я не могла быть милой... Мне казалось, что я ненавижу всех и вся, живу просто потому, что так нужно. И когда мы познакомились, то я решила развлечься, захотела проверить, могу ли соблазнить такого, как ты. Меня редко кто-то клеил, и тут взрослый мужчина просто подошёл и заговорил со мной не как с ребёнком, а как с желанным объектом. Но немного позже, поняла, что просто хочу тебя проучить. И, возможно, не только тебя...

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍– И его в моём лице? - вероятность того, что он мыслит в правильном направлении, заставила меня разволноваться.

– Что?

– Хотела отомстить этому задроту через меня? Мол, все мы одинаковые преподы-бабники.

– Да... Я думала, что в любом случае ты заслужил это, потому что обидел таких же девчонок, как я. И так же, как он... Я была обижена, хотела куда-то это выплеснуть. Ещё меня так возмутило твоё похабное отношение, и то, что ты вот так просто мог приставать ко мне, хватать и лапать, а потом крутить у виска и исчезать. Тебя будто не пугала вероятность, что я не соглашусь на связь с тобой. И это было так обидно. Когда мы переспали, я так злилась на себя... Из-за чувства, что нужна тебе, хотя это был просто секс. Пустой и неважный. Я не знала, что ты можешь быть добрым.

– Как ты не лопнула от такого количества эмоций. Даже не могу сказать, что всё действительно было так с моей стороны. С тобой я всегда буду добрым. Обещаю. Никому не дам в обиду, и не обижу сам, снежинка... Но почему ты не запретила мне называть тебя так?

– Мне понравилось, слышать это от тебя. Такая милая кличка из уст циничного хама звучит очень приятно. Мне нравится быть твоей снежинкой, - улыбнулась я, и чмокнула Хлыстова. – Вот только, откуда ты знаешь о моём прошлом?

– Ходил в гости к твоему Максимке.

– Что? Зачем? - надеюсь, он хотя бы жив.

– Проверял, вдруг это он тебя похитил.

– Но как ты узнал о нём?

– Поговорил с твоей подругой Аней, и поехал разбираться в училище. Да какая разница? Больше непонятно, как из-за такого ущербного выродка можно было двинуться? Поступил он мерзко, но как в принципе можно было его полюбить? - ревностно фыркнул он.

– Ты даже знаешь, что он сделал? Стыдоба, - почему-то, мне было неловко оттого, что Глеб узнал, какой я была размазней. – Мне нравился он, как музыкант, а всё остальное просто наложилось сверху.

– Я немного тоже наложил ему сверху, - гордо заявил Глеб, и хоть это неправильно, мне было приятно, что его заботят мои обидчики. – Надеюсь, тебя это не огорчит? 

– Что ты сделал?

– Немного добавил брутальности его сладкой мордочке.

– Ну ты даёшь... А если бы у тебя были проблемы? Надеюсь, он не обратился в полицию?

– Мне нравится ход твоих мыслей. Что ты думаешь в первую очередь обо мне, - Хлыстов обнял меня крепче и поцеловал в макушку. – Думаю нет, это было в прошлом году, меня бы уже арестовали. Когда ты переедешь ко мне?

– Сразу после больницы, если можно, - робко сказала я, Глеб перевернулся на бок, и мы оказались лицом к лицу.

– Моя маленькая... Никогда больше не исчезай. Но если вдруг надумаешь, то хотя бы предупреди.

– И что это изменит?

– Я буду преданно тебя ждать, и постараюсь не умереть за это время.

Мы ещё очень долго болтали обо всём, что между нами было, о чём раньше не говорили или боялись говорить. За всё время наших отношений, у нас не было более доверительного и долгого разговора, чем этот. Я будто знала теперь о Глебе всё. На следующий день, меня выписали, и мы с Хлыстовым отправились забирать мои вещи из общаги. Лиски в комнате не было. Надеюсь, с ней всё хорошо, и она не наделала глупостей из-за того, что Алиев её разочаровал. Я так радовалась тому, что не смотря на мои поступки, со мной остались два моих самых близких человека. Хлыстов простил и предложил быть вместе. Алиса пытаясь меня спасти, влезла в расследование, рисковала жизнью. И как жаль, что в итоге, кроме моего спасения и разоблачения настоящего преступника, она нашла боль и страдания. Нет, я не могу съехать не поговорив с Алисой.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Глава 56

– А что, если она вернётся только вечером? Мы проторчим здесь весь день? - нетерпеливо спросил Хлыстов, помогая складывать мои вещи в сумки.