Ларри Макмертри - Ласковые имена

Вернону удалось справиться со своими подергиваниями в такой степени, что он сумел сесть и начать еду, а за столом зарекомендовал себя превосходным слушателем. Аврора была убеждена, что познакомившись с новым человеком, необходимо обменяться с ним историями жизни. И она стала рассказывать первой, начиная с детства, проведенного в Нью-Хейвене, и частично в Бостоне. Вернон доел свой бифштекс, прежде чем она вышла из детского сада – в своем рассказе. Ей никогда не приходилось видеть, чтобы еда исчезала со стола так быстро, если, конечно, не брать во внимание ее зятя, и она стала пристально приглядываться к Вернону.

– Я полагаю, то, что вы быстро едите, является логическим завершением ваших подергиваний. Мне кажется, нам с вами надо серьезно побеспокоиться о докторе для вас. Я в жизни не видела столь нервного человека. Вот и сейчас вы постукиваете ногой. Я очень отчетливо чувствую вибрацию.

– У-ух, – сказал Вернон. Он перестал стучать ногой и начал потихоньку стучать пальцами. Аврора не стала его останавливать и неторопливо жевала, пока он суетился. Когда после ужина они вышли во внутренний дворик, Аврора заметила, что у ее гостя на редкость остроносые ботинки. Они оказались во дворике потому, что Аврора настояла, чтобы Вернон выпил с ней бренди, а настаивала, чтобы не чувствовать вины, что сама выпила. От бренди она пьянела, и дочь пару раз заставала ее несколько нетрезвой. Такое состояние легче будет объяснить, если она напилась не в одиночку, а с гостем.

– Вероятно, все ваши проблемы – от ботинок. Воображаю, как у вас все время болят ноги. Почему бы вам их пока не снять?

Вернона, казалось, очень смутило это предложение.

– Нет, – запротестовал он. – Вдруг у меня ноги пахнут?

– Я не брезглива. А носки вы можете не снимать. Смущение Вернона не проходило, и она оставила его ноги в покое. – Когда вы уезжаете в Канаду? – спросила она.

– Маленько повременю. Я отложил поездку.

– Я этого и боялась, – заметила Аврора, заглядывая ему в глаза. – Могу я спросить, почему?

– Потому, что встретил вас, – сказал Вернон. Аврора сделала глоток бренди и стала ждать, не скажет ли он чего-нибудь еще, но не дождалась.

– Знаете, когда дело доходит до рассуждений, вы напоминаете мне моего мужа. Он обходился минимумом слов, и вы такой же. Вам когда-нибудь случалось откладывать поездку из-за женщины?

– Боже, нет, – ответил Вернон. – Я раньше не знал ни одной леди и не разговаривал.

– Вы и здесь не разговаривали с леди. Вы только нанимали подчиненных, чинили машины и откладывали поездки, и за всеми этими действиями стояло наше очень приблизительное знакомство. Не уверена, что я хочу нести ответственность за то, что вы делали. Мне приходилось видеть супругов, которые, прожив вместе много лет, не брали ответственности друг за Друга.

– А, так вы хотите сказать, что не желаете меня видеть? – сказал Вернон. Он положил руки на подлокотники кресла с таким видом, словно собрался немедленно уйти.

– Ну не надо, не надо. Вам следует научиться искажать мои слова с большей осторожностью. Я обычно пытаюсь говорить именно то, что хочу сказать. Я сказала, что тот, кто зарабатывает на нефти, должен ее искать. Как вы, наверное, уже успели заметить, у меня очень плохой характер. Не могу сказать, что мне отвратительно, чтобы кто-то что-нибудь делал для меня, если это доставляет ему удовольствие, но это совсем не значит, что я желаю, чтобы вы пренебрегали своими деловыми интересами ради продолжения нашего знакомства.

Вернон наклонился, уперев локти в колени, отчего сделался очень маленьким.

– Аврора, единственно, что я могу, это называть вас Авророй. Я не могу говорить, как вы. Это чистая правда. Не то что я такой уж дремучий, просто у меня практики не было. Если вам хочется, чтобы я был поблизости, то я буду, а если нет, то я всегда могу двинуть в Альберту, чтобы сделать еще несколько лимонов.

– О, дорогой, – сказала Аврора. – Лучше бы вам не говорить эти последние слова. Я не настолько знаю свои желания, чтобы поставить их против миллионов долларов.

Казалось, Вернон от беспокойства впал в агонию. Он странно щурился и подмаргивал, словно боялся раскрыть глаза до конца. В его лице лучше всего были именно глаза, и ей не нравилось, что он их прикрывает.

– Вы же, кажется, не собирались провести в Канаде всю оставшуюся жизнь? Однажды вы все-таки вернетесь в Хьюстон, не так ли?

– А, ага, – подтвердил Вернон.

– Видите ли, я намерена продолжать жить здесь. Насколько могу судить, когда вы вернетесь, я буду жить все в том же доме. Когда вернетесь, при желании можете меня навестить, при этом не потеряв несколько миллионов. Вам это не приходило в голову?

– Нет, я понимаю, это как пан или пропал, – сразу же ответил Вернон. – Если я сейчас уеду, кто может поручиться, что, когда я вернусь, вы не будете замужем?

– Ради Бога, это я знаю, – воскликнула Аврора. – Замужество меня не интересует, и в любом случае мои поклонники люди очень разные. Одни похуже, другие – получше, и именно у них почему-то нет никаких надежд. Наш разговор имеет чисто теоретический характер. Мы же только сегодня познакомились.

– Ага, но я изменился.

– Превосходно. А я все та же. Я не желаю выходить замуж.

– Еще как хотите. Это из вас так и прет.

– Совершенно очевидно, что вы не правы, – в гневе возразила Аврора. – За всю мою жизнь никто мне не говорил ничего подобного. И вообще, что вы об этом знаете? Вы же признаете, что до меня не знали ни одной леди, и, возможно, ваша жизнь наполнится сожалениями о нашей встрече.

– Да, но встреча с вами сделала добывание денег неинтересным.

Аврора начала жалеть, что не послушала Генерала, когда тот советовал ей свернуть как только они доехали до поворота на Хьюстон. Сейчас в ее жизни возникло новое осложнение, которое сидело перед ней, без устали дергаясь.

– Вернон, вы так и не объяснили, почему у вас отпала необходимость ехать в Канаду. Для такого решения нужны более веские причины.

– Поглядите на меня. Я, конечно, не вашего поля ягода. Не могу говорить так, как вы. У меня смешной вид, и мы только что познакомились. Если я сейчас уеду, вы начнете думать, какой я темный и смешной. А когда я вернусь, вы меня уже не узнаете, да и не захотите знать. Вот в чем причина.

– Меткое замечание, – сказала Аврора, внимательно приглядываясь к нему.

Оба они несколько минут молчали. Стояла тихая апрельская ночь; несмотря на дерганья Вернона, Аврора почувствовала некоторое удовлетворение. Жизнь продолжала быть интересной, а это было уже что-то. Вернон начал трясти носком ботинка. Он был очень милый человек, но такого скопления неприятных привычек не было, наверное, ни у кого из ее знакомых и, понаблюдав за ним некоторое время, она это ему и сообщила. В конце концов, он же сам ей говорил, что тонкости до него не доходят.