Джанет Дейли - Золотой мираж

– Ты хорошо пела сегодня, Лора. Я чуть не лопнул от гордости.

Иногда, когда он разговаривал с ней, он чувствовал, с каким жадным вниманием дочь ловит каждое его слово. Но временами она была где-то далеко, погруженная в собственные мысли, и отгораживалась от него, как некогда Диана.

Лора повернула голову и серьезно и внимательно посмотрела на отца.

– Ты когда-нибудь женишься, папа? – вдруг спросила она.

Вопрос был столь неожиданным, что на мгновение Беннон растерялся.

– Почему ты спрашиваешь?

– Так. Просто хочу знать. – Лицо ее было серьезно, меж бровей пролегла морщинка. – Возможно, я смогу полюбить ее. – И она снова отвернулась и стала смотреть вперед.

Ее тон обеспокоил его. Все, что она сказала, было так не похоже на Лору. Она что-то скрывала от него, была осторожна. Лора не хотела, чтобы он считал ее ребенком.

В девять лет мир, возможно, больше не видится ей в одних лишь радостных красках, однако и ее детские мысли не были однотонными. Скоро она научится думать как женщина, глубоко и сложно, что так часто приводит в недоумение мужчин. Скоро, очень скоро его Лора перестанет быть маленькой девочкой. Эта мысль внезапно отрезвила его и вернула к реальности.

Смеющаяся Кит вышла из кондитерской первой и остановилась, поджидая Джона. В руках у нее был стаканчик с двойной порцией мороженого. Она с удовольствием слизывала его быстро тающие верхушки. Когда появился Джон, Кит с насмешливым осуждением посмотрела на одну порцию мороженого в его руках.

– Двадцать восемь сортов мороженого на любой вкус, а ты выбрал клубничное? Не понимаю тебя, Джон Ти.

– Мне нравится клубничное, – рассеянно ответил Джон и безразлично попробовал мороженое. Со странным волнением следил он, как алые губы Кит медленно и сладострастно коснулись роскошной шапки двухцветного мороженого. Это зрелище доставляло Джону почти чувственное наслаждение.

– М-м-м... Тебе никогда не получить такого удовольствия от твоего водянистого клубничного, – пробормотала она и, подняв голову, весело окинула взглядом улицу.

– У меня не столь изысканный вкус, – наконец нашелся Джон, медленно шагая рядом и неотрывно глядя на губы Кит и стаканчик с мороженым в ее руке. – А что у тебя за мороженое? Фисташковое?

– Шоколадно-миндальное. Мне нравится вкус миндальной или ореховой крошки в мороженом. – Кит поспешно слизнула растаявшую верхушку и вдруг, нахмурив лоб, спросила: – А как называется этот цвет, я забыла? Тот, что получается, если смешать зеленую и коричневую краски?

– Бурый, как... гм... – многозначительно недосказал Джон и неожиданно схватил Кит за талию. Она испуганно вскрикнула, но тут же рассмеялась. Продолжая смеяться, она вытерла измазанный мороженым подбородок и попыталась высвободиться из объятий Джона.

– Как не стыдно! – упрекнула она его.

– Что касается цвета, я мог бы выразиться и покрепче.

– Пожалуй, ты прав. От смешения зеленого с коричневым только такой и может получиться, – беспечно согласилась Кит, продолжая есть мороженое и весело разглядывать прохожих. – Знаешь, когда-то на этой улице все ели мороженое. Оказывается, оно отлично помогает избавиться от сухости во рту после порции кокаина. Так мне, по крайней мере, объяснили, – задумчиво промолвила она.

Порыв ветра зашелестел палой листвой на тротуаре.

– Аспен твоего детства имел репутацию города, где можно почти открыто баловаться наркотиками, особенно кокаином, не так ли? – поинтересовался Джон и бросил почти нетронутое мороженое в урну.

– Добро пожаловать в Аспен, город свободы и развлечений, в нынешнем, конечно, понимании. Ты это хотел сказать? Что ж, в какой-то степени ты прав. Так было в те времена, когда я ходила в школу.

– Тебе удалось избежать этого?

Джон был удивлен тем, как она почти предугадывает его вопросы. Кит пожала плечами.

– Меня это никогда не привлекало. Я слишком любила жизнь. Зачем гнаться за миражами, когда в руках у тебя реальность. А она бывает чудо как хороша.

– Ты права, – согласился Джон, упрекнув себя в том, что мог бы сам догадаться, что ей близко, а что – чуждо, глядя, с каким восторгом она лакомится мороженым.

– Кстати, белый порошок вскоре заменили белые лыжни Аспена.

Кит кивком указала на вершину Аякс, самую высокую в Аспенской гряде. Она величаво возвышалась над городом, раскинувшимся у ее подножия. Ее вечно заснеженные залитые солнцем склоны были изрезаны лыжнями, проложенными среди вечнозеленых хвойных рощ и пламенеющих золотом осин.

Джон закурил, воспользовавшись наступившей паузой. Женщина, которая шла с ним рядом, не была похожа ни на одну из тех, которых он когда-либо знал. Кит умела понять, посочувствовать и ободрить. Покончив с мороженым, Кит прильнула к его плечу, обеими руками ухватилась за его руку и тихонько вздохнула.

– В чем дело, Кит?

– Сама не знаю. Иногда я поражаюсь тому, как изменился Аспен. Я понимаю, что это неизбежно и происходит с каждым городом в этой стране. Города строятся, растут, меняется жизнь, меняются люди. Но почему-то хочешь, чтобы это не коснулось твоего родного города. – Она, склонив голову, искоса посмотрела на Джона. – Ты не поверишь, но, когда я была маленькой, в Аспене не было мощеных улиц, кроме одной, Главной, выходившей на шоссе. Аспен тогда был маленьким захолустным городком. А теперь он совершенно изменился, посмотри. – Она указала на роскошные витрины магазинов. – Только дома здесь напоминают о прошлом, с которого все началось. – Она умолкла и снова вздохнула. – Я не скажу, что это плохо. Просто мне не хватает прежнего Аспена.

– Ностальгия – так это называется, я слышал.

Кит рассмеялась.

– И у меня она, кажется, в серьезной форме. Но я знаю лекарство от нее.

– Неужели?

– Будем глядеть на витрины, – решительно заявила Кит. – И не говори мне, что это занятие не для мужчин. Когда они разглядывают красивых девушек, разве они не этим занимаются?

Кит вышла вперед, и начался осмотр витрин. Они шли от одной лавки к другой, придирчиво разглядывая товар в витринах. Кит, не сдерживаясь, не только словами, но и движениями откровенно выказывала одобрение или решительное осуждение. Откинув голову, она, не стесняясь, смеялась, увидев в витрине какую-нибудь абстрактную мазню или раритет в виде кресла из оленьих рогов. Джон заметил, сколь мало ее интересовали роскошные витрины дорогих меховых магазинов, зато она с удовольствием любовалась изделиями из фарфора, обеденными чайными сервизами. Остановившись перед витриной женского нижнего белья, она искоса посмотрела на Джона и улыбнулась.

Когда же Кит увидела в одной из лавок, где торговали сувенирами, стилизованными под Дикий Запад, пару ковбойских сапожек, она пришла в полный восторг.