Александра Торн - Забвению неподвластно

Меган удивилась, осознав, что может произойти с красивым домом всего за месяц, если к нему не прикладывать рук. Ей еще ни разу в жизни не приходилось убирать, но сейчас она с энтузиазмом взялась за дело. Ей хотелось, чтобы дом произвел на Гарри благоприятное впечатление, когда он впервые в него войдет.

Уже стемнело, когда Меган закончила работу. Она прошлась по комнатам, с удовольствием разглядывая плоды своих трудов и вдыхая запах свежести, исходящий от надраенных полов, мебели, окон. Меган почувствовала прилив гордости — непросто было привести дом в порядок. Целых пятнадцать минут ушло у нее только на то, чтобы понять, как пользоваться пылесосом. Но она все вычистила. Все тело, казалось, болит после уборки; но она поймала себя на том, что улыбается, ощущает настоящий восторг: она все-таки сделала это! Хотя от нее самой не пахло и вполовину так приятно, как от окружающего, в душе она испытывала чистоту и свежесть.

Она налила себе бокал вина и закурила сигарету, подводя итоги дня. Она была польщена неприкрытым восторгом Гарри и получила от общения с ним большое удовлетворение. Но больше всего она гордилась собой. Глядя на океан и прихлебывая вино, Меган старалась понять, что означает это новое чувство. Она никогда не отличалась склонностью к анализу или самоанализу, но в данный момент подумала, что находится на грани изменения своих взглядов на жизнь. Произошло ли это оттого, что ее действия за последние несколько часов принесли ей удовлетворение? В прошлом нечто подобное она ощущала, видя у своих ног мужчину, умоляющего о взаимной любви. Теперь же она нашла другой способ добиваться самоуважения. Но как ей применить все это в подготовке своего будущего?

Глава 13

Ранчо Сиело. 28 июня 1929 года

Встав с кровати и тихонько направляясь к ванной, Джейд передвигалась с осторожностью квартирного вора. Сиделка Бингхемптон спала в одной из комнат для гостей прямо под ней, а Джейд не хотелось, чтобы страж милосердия проснулась. Со времени несчастного случая прошло две недели, но Бингхемптон продолжала относиться к Джейд как к инвалиду, угрожая страшными последствиями, если она пошевельнется. Теперь, когда она чувствовала себя значительно лучше, ей становилось все труднее выслушивать от этого Торквемады в юбке, что ей можно делать, а что нельзя.

Не обращая внимания на боль в глазах, она почистила зубы и причесалась, стараясь не задеть шрам на затылке. Затем набрала полную ванну горячей воды, налила жидкого мыла и забралась в нее. Усевшись, Джейд расслабилась в ароматном тепле.

Через открытое окно она слышала шелест листьев и посвист птиц. Солнце бросало золотистые отблески на изразцовый пол.

Ранчо Сиело было тихим раем. Первые дни после травмы она очень нуждалась в этой тишине. Она часто впадала в забытье, плавая в океане боли. Бингхемптон сторожила ее целыми днями как ястреб. Ночами, когда душа и тело страдали больше всего, Джейд часто просыпалась и всегда видела подле себя Дункана.

Он приобрел привычку приходить с маленькими подарками — букетиком только что распустившихся цветов или каким-нибудь гостинцем. Когда она была не в силах заснуть, он часами развлекал ее рассказами о студенческих годах в Париже. Как бы она хотела, чтобы они познакомились именно тогда, до того, как он встретил Меган! Несмотря на расслабляющее тепло ванны, она вздрогнула, вспомнив тепло рук, прикасавшихся к ней, когда Дункан поправлял подушки, подтыкал одеяло, помогал ей перевернуться. Он казался Прекрасным Рыцарем, о котором мечтает любая женщина. Перед тем как уходить, он всегда целовал ее в лоб. Даже сейчас кожа помнила этот поцелуй.

До несчастного случая Джейд думала, что уже знает все черты его характера. Но она не могла подозревать, какой он может быть изумительной сиделкой. Думая о всех бессонных ночах, проведенных им близ ее постели, она поняла, что познакомилась с лучшей стороной Дункана. Как жаль, что она больше не сможет на это рассчитывать, когда поправится!

Резко выпрямившись, она взяла мочалку и стала намыливаться энергичными движениями. Ей необходимо прекратить изводить себя романтическими мечтами. Он заботится не о Джейд Ховард, а выполняет обязанности по отношению к женщине, которую считает своей женой. Он принадлежит именно этой женщине. И та, кстати, в любой момент может объявиться.

Спасибо, подумала Джейд мрачно, что травма не лишила ее способности мыслить. Дункан Карлисл для нее — неприкасаемый. И ничто, не исключая и ее собственного глупого сердца, этого изменить не в силах.

Она вылезла из ванны, вытерлась и случайно бросила взгляд в зеркало. Две недели вынужденного отдыха смягчили спортивные черты ее тела, оно стало более женственным. Это еще раз напомнило ей о настоятельных требованиях ее женской сути, которые она так долго игнорировала.

Часы, проводимые Джейд в безделье в постели, не оставляли больших возможностей для выбора мыслей. Она думала о Дункане, вспоминала то его мальчишескую улыбку, то как темнели его глаза, когда он злился. Вспоминала его сочный баритон. Мощные линии его плеч. Ощущение сильного и голодного тела, прижавшегося к ней в тот день в кабинете.

Она вспоминала все.

Джейд провела рукой по груди, прижала их к соскам, чувствуя, как они напрягаются. Две невидимые нити будто связали ее груди и пах.

— Дункан! — простонала она.

Агонизирующий звук собственного голоса вызвал в ней шок. Это нужно немедленно прекратить!

Она вернулась в спальню, надела одну из ночных рубашек Меган и улеглась в кровать. Нужно подумать о более важных вещах, чем о разгулявшейся плоти. Через несколько месяцев мир рухнет. И если она не найдет способа вернуться в собственное время, случится несчастье. Не только с ней — со всеми: с Дунканом, Малкольмом, Хилари, даже с Ортесами.

Может ли она кого-нибудь предупредить?

Сможет ли кто-нибудь ей поверить?

Кому она может довериться?

Стук в дверь прервал ее размышления и вернул к настоящему. Сиделка Бингхемптон вплыла в дверь, неся поднос с завтраком:

— Как мы себя сегодня чувствуем, миссис Карлисл?

— Спасибо, хорошо.

Бингхемптон поставила поднос на столик около кровати таким повелительным жестом, что даже звякнули приборы. Внимательно посмотрев на Джейд и заметив расчесанные волосы и свежую ночную рубашку, она нахмурилась:

— Мы опять были сегодня непослушной девочкой?

Джейд закусила губу, удивляясь, почему она позволяет сиделке разговаривать с ней как с пятилетней.

— Не нужно оправдываться. У меня есть глаза. Сейчас мы взглянем, не причинили ли мы себе вреда?

Она пощупала пульс Джейд и приняла еще более озабоченный вид.