Вероника Кузнецова - Горбун

Я направилась было на кухню, чтобы поставить чайник, но в то же время мне послышалась какая-то возня за дверью, а вслед за этим раздался звонок. Если приехал горбун, то он слишком поспешил и наказал самого себя ожиданием за дверью, потому что я бродила по квартире в ночной рубашке и впустить его не могла.

— Кто там? — спросила я.

— Это я, Ларс Якобсен, — после продолжительного молчания глухо прозвучало за дверью.

— Что случилось, Ларс? — испугалась я. — Что-нибудь с Нонной?

— С Нонной всё в порядке, — крикнул Ларс окрепшим голосом. — Я заехал за Ириной.

— А её нет дома, — ответила я. — Жаль, что вы не позвонили по телефону, вам не пришлось бы напрасно проделывать такой путь.

За дверью раздался смущённый смешок.

— Мы же свои люди, Жанна, — сказал он. — Надо ли вам объяснять, почему я не мог позвонить?

— Можно не объяснять, — согласилась я.

Мне не хотелось обсуждать способы, к которым прибегал Ларс для обмана своей жены. Это было настолько противно, что, даже если бы Нонна не была милой и доброй женщиной, какую я знала, я и то целиком и полностью держала бы её сторону. Нет ничего хуже, чем лгать, выкручиваться, путаться в объяснениях. Такой человек унижает прежде всего самого себя.

— Вы не знаете, когда она вернётся? — спросил Ларс.

— Не знаю, — с сожалением призналась я.

— Может, вы меня впустите? — попросил писатель. — Неудобно разговаривать через закрытую дверь.

— Извините, Ларс, не могу, — возразила я. — Я только что встала и ещё не привела себя в порядок. Если у вас есть время, то посидите пока на веранде.

— Слушаю и повинуюсь, — донеслось из-за двери.

Не скажу, что я была недовольна бесцеремонным вторжением писателя, но и быть довольной у меня не было повода, потому что его визит оттягивал предстоящую прогулку с горбуном. Мне бы хотелось, чтобы Ларс не задерживал нас или присоединился к нам, а сидеть в ожидании, пока гость догадается уйти, было неприятно. Ещё лучше было бы, чтобы вернулась Ира, и мы вчетвером куда-нибудь сходили. В большом обществе всегда веселее, чем вдвоём, к тому же это разрешило бы все мои проблемы, потому что я брала бы пример с Иры, а уж она-то знает, что принято и что не принято в Дании.

Одевалась я без спешки, продумывая каждую деталь туалета, потому что (если уж признаваться, то во всём) я очень люблю принарядиться, и эта моя страсть портит настроение многим из моих сотрудниц. На этот раз я надела свободный венгерский костюм и вышитую голубую блузку. Я была уверена в его неотразимых качествах, потому что опробовала его на самой вредной женщине в нашем отделе и, когда она два часа энергично не замечала моё новое одеяние, а потом с гримасой отвращения заявила, что воротник на редкость уродлив, я отнесла костюм к разряду самых нарядных их моих вещей. Приодевшись и слегка завив волосы, я включила чайник и пошла на веранду спросить Ларса, не хочет ли он выпить чай или кофе.

Ларс перенёс кресло с веранды на дорожку и сидел спиной ко мне, любуясь на цветник, который загораживал компостную яму, о чём писатель, конечно, не подозревал.

— Доброе утро, Ларс, — сказала я. — Хорошая сегодня погода, правда?

— Да, день будет чудесный, — подхватил он, вставая.

День мне нравился, но в воздухе ощущалась какая-то странность. Сначала я не могла понять, в чём дело, но потом уловила неприятный запах, к счастью, очень слабый. Почему-то такие незадачи, как гудящие трубы в доме, неработающий кран или запах на улице, случаются чаще всего в самые неподходящие моменты, а именно когда приходят гости.

— Приготовить вам чай или кофе? — предложила я.

— А что бы предпочли вы? — вежливо спросил датчанин и тут же подсказал правильный ответ. — Вероятно, кофе?

— Да, я бы предпочла кофе, — вынуждена была согласиться я.

— Я тоже, — сказал Ларс. — По утрам почему-то всегда хочется кофе. А знаете, что я вчера сделал после нашего разговора?

— Что?

— Пошёл в кондитерскую и купил пирожные, а потом мы с Нонной пили чай и говорили, что это вы нас… как это… подбили на чаепитие.

— Как иногда полезно поговорить по телефону, — сделала я вывод. — Так я приготовлю кофе?

— Разрешите, я за вами поухаживаю, — попросил Ларс. — Садитесь в кресло и отдыхайте, а я всё сделаю сам. Вам так к лицу этот костюм, что с моей стороны будет некрасиво заставлять вас стоять у плиты. Будьте королевой, а я вашим покорным пажом.

Меня несколько озадачило бурное славословие писателя, но из любой ситуации можно извлечь выгоду, а в данном случае его галантность сулила мне готовый завтрак, поэтому я не стала ждать, пока Ларс передумает, и заняла кресло. Запах с этого места стал явственнее, хотя и не намного, и заставил меня подосадовать на какого-то горе-садовода, вздумавшего удобрять землю в очень неподходящее время.

— Принести вам книгу?

— Подожду перевод вашей, — ответила я.

— Боюсь, что придётся подождать, — рассмеялся Ларс. — Но я уже обещал, что первый же экземпляр перевода я подарю вам.

Когда Ларс ушёл, я откинулась в кресле и приготовилась наслаждаться ярким ковром цветника, но, по-видимому, моей натуре не хватало ни поэтичности, ни стойкости, потому что смириться с бьющим в глаза солнцем я не могла и встала, чтобы передвинуть кресло. Шедший ко мне Ларс остановился и помахал рукой, чтобы привлечь моё внимание.

— Жанна, где мне взять кофе? — поинтересовался он.

— На полке над плитой. В красной банке.

— Ясно. Вам не понравилось, как я поставил кресло?

— Вид очень красивый, но слишком яркое солнце, — объяснила я. — Жаль, что оно встаёт на востоке.

— Ну, я пошёл, — сказал датчанин. — Скоро я принесу кофе.

На последнее я не надеялась, но Ларс выполнил своё обещание и довольно скоро появился в дверях с подносом в руках.

— Я нашёл пирожное в холодильнике! — обрадовано сообщил он от двери. — Я знаю, что вы любите сладкое.

Есть люди, испытывающие благодарность за любой пустяк, а есть такие, в которых при рождении не заложена способность быть благодарными. Хорошо, что Ларс не знал о моих мыслях, а то он бы причислил меня к последним. А подумала я о том, что лучше не знать о пристрастии девушки к пирожным и принести их в подарок, чем обладать познаниями на этот счёт и оставить её с тем, что может предоставить её собственный холодильник.

— Как же вы правы, Ларс, — сказала или, вернее, хотела сказать я, но резко затормозившая у живой изгороди машина прервала деятельную работу моих мыслей и вялый ручеёк слов.

Ларс вздрогнул и чуть не выронил поднос. Кофе при этом пролилось, и что-то упало на землю, по-моему, ложка.