Ирина Гончарова - Целоваться с дьяволом

Наконец пошли титры. Светлана успела увидеть фамилию режиссера — некий Рашев, ей это имя ничего не говорило, фамилию актера она не запомнила, но не могла забыть это поразившее ее лицо. Да и история… Война, плен… Сюжет фильма вызвал из прошлого всех его призраков, и воспоминания нахлынули вновь, будто все это произошло вчера.

Я поднималась по лестнице к себе домой и на последнем пролете увидела, что около моей двери лежат цветы. «Это Роман!» — подумала я и на одном дыхании взлетела вверх. Но на подоконнике следующего пролета сидел Пафнут.

— Ну здравствуй, дорогая! — Вид у него был какой-то взъерошенный и недовольный. — Не ожидал, что у тебя кто-то есть, — сказал он хмуро, пока я отпирала дверь.

От волнения я никак не могла справиться с замком. «Что ему нужно?» — думала я с тоской. Пафнуту надоело смотреть на мою возню с ключами, и он процедил:

— Дай-ка мне…

Мне стало страшно.

— Что ты хочешь от меня, Пафнут? — спросила я глухо, входя в квартиру.

— Да просто пришел поздравить тебя с Новым годом, а тебя нет, я и просидел на лестнице всю ночь.

— Ну я же не знала, что ты придешь.

— А если бы знала — ждала бы? — Пафнут с нескрываемым интересом смотрел на меня.

— Пафнут, я устала, хочу спать, и вообще…

— И вообще, вали отсюда, дорогой друг, на хрен, — куражливо растягивая слова, сказал Пафнут. Глаза его потемнели и опасно сощурились. — А тебе не кажется, подруга, что своей сегодняшней свободой ты обязана мне?

— И что же, ты за благодарностью пришел? — с вызовом спросила я.

— Ого, какие мы смелые! — Пафнут протянул руку, чтобы погладить меня по голове.

— Послушай, не трогай меня! — Я увернулась.

— А то что, ментам меня сдашь?

Я промолчала.

— Не советую. Я на очной ставке скажу, что это ты заказала мне своего папашку, а потом и мужа! Как тебе такой поворот? — Пафнут нагло улыбался, прекрасно понимая, что я сейчас чувствую.

— Своеобразная у тебя помощь, а главное — благородная! — решила я надавить на его самолюбие, но жестоко просчиталась.

— Детка, времена благородных рыцарей прошли! — грубо оборвал меня он.

Я поняла: он очень изменился, мой друг детства. Он уже не преклоняется перед героизмом книжных рыцарей, он сам, фигурально выражаясь, — один из них, правда, с поправкой на грязь и жестокость реальной войны.

— Выпить у тебя есть?

— На кухне…

Мы прошли туда, я налила ему в стакан водки.

— Ну, с Новым годом! — Пафнут залпом выпил и тут же налил еще.

Я посмотрела на него и ужаснулась — глаза его горели зловещим огнем, губы белые, а рука сжимала стакан как гранату.

— Ты знаешь, — сказал вдруг мой гость, — я понял — это страшное удовольствие, когда медленно убиваешь человека. Кажется, чем больше мучается твой враг, тем сильнее становишься ты. Я ведь не сразу начал убивать этих бомжей около нашего интерната — помнишь? Я все смотрел на них и думал: «Ну зачем они живут? Какая им радость вот так жить?» А когда увидел, что они еду с нашей кухни воруют, то как с ума сошел. Гады! Я, понимаешь, понял: если я их не остановлю, никто больше этого не сделает. Больные, никому не нужные выродки!

— А ты, значит, санитар такой, избавляешь общество от ненужных ему людей? — не сдержалась я.

— Это не люди! Что, очень твой папашка был тебе нужен? Он ведь уже был пьяный, когда я к нему во дворе подошел. Я только показал ему бутылку водки, так он сразу согласился и пригласил к себе…

— Вранье! — замотала я головой. — Никогда бы он тебя к себе не пригласил! Это был волк-одиночка, и он никогда не пригласил бы незнакомого человека в дом!

Пафнут посмотрел на меня тяжелым взглядом и тихо сказал:

— Я подкараулил его в подъезде и оглушил, потом затащил в квартиру, связал и объяснил ему, кто я и за что он будет умирать…

Я вспомнила, сколько раз желала Григорию смерти, как он бил меня и насиловал, но почему-то сейчас, когда Пафнут рассказывал мне о том, как мучился мой отец, я испытывала только ужас…

— Он страшно хрипел, пытаясь вырваться, но сказать ничего не мог, а у меня уже ярость такая была… Я ударил его ножом прямо в пах, а потом стал бить — уж не помню, сколько это продолжалось… А потом отбросил нож и ушел. Дело было сделано. Месть свершилась!

Я сидела, смотрела на Пафнута и не понимала, как могла я вообще когда-то симпатизировать этому человеку с совершенно извращенной психикой.

— А куда ты пошел потом? — спросила я тихо.

— Вернулся в Афганистан. Тогда набирали спецназ — таких вот отпетых солдат за большие деньги. Мы ни от кого не зависели, задача стояла одна — карать. За каждого бандита мы получали по триста долларов. За короткий срок я там заработал на машину. Но радости не почувствовал, гораздо больше эмоций у меня вызывал сам факт убийства. Я убивал этих бандитов так же изощренно, как они наших солдат. Око за око! Но больше всего я хотел поквитаться с Хасаном. Это стало для меня просто навязчивой идеей. Целый год я гонялся за его бандой, пока однажды мы не взяли «языка», который рассказал нам, где скрывается Хасан. Я решил пойти один, я понимал, что, если начну согласовывать это с командиром, подготовка операции растянется еще на несколько часов. За это время Хасан мог сменить стоянку. Из оперативных данных было известно, что вместе с Хасаном находится его дочь Азиза. Это было еще одной причиной, почему мне хотелось найти его. Ночью я ушел из отряда. Идти предстояло по горам, но за год войны это стало для меня уже привычным. Поднимался на сопку, спускался, смотрел, оглядывался и крайне редко позволял себе передышку. Хасан был очень мобилен и нигде больше трех дней не задерживался… Наконец, почувствовав запах дыма, я стал осторожно, ползком, подбираться к месту стоянки боевиков. Скоро послышалась их речь, и я увидел первых часовых. Они лениво играли в нарды, вообще не заботясь об охране, — видимо, думали, что высоко в горах никто до них не доберется…

Я решил все сделать по-тихому. Положение осложнялось тем, что палатка Хасана стояла в центре. Но тут из нее вышла Азиза. Она шла прямо на меня, и, когда достигла леса, я тихо окликнул ее. Она подняла глаза и тихо прошептала: «Пафнут!» Я стоял как дурак и не знал, что сказать, а она и говорит: «У нас родился сын!» Меня как обухом по голове ударило. «Какой сын?» Я тупо смотрел на нее, но вдруг меня схватили сзади, и я услышал крик: «Чужой в отряде!» На крик сбежался весь отряд, подошел и Хасан. «Ну что? — спросил он, увидев меня. — Сам пришел? Мало тебе показалось?» Азиза кинулась к отцу, но тот оттолкнул ее и приказал: «Тащите его к костру! — Он издевательски засмеялся. — Убивать я тебя не буду — все-таки отец моего внука, но вот штучку эту я у тебя оторву». Волосы встали у меня дыбом, когда я понял, что задумал старый хрыч. Я закричал…