Токсичные желания - Надя Брекель

— Отлично, значит, теперь я занимаюсь благотворительностью.

Он закатывает глаза.

— Нет, ты знаешь, что я не это имел в виду. Ты сказала мне, что хочешь помочь детям, особенно маленьким девочкам, чтобы они никогда не чувствовали себя так, как ты в детстве. И знаешь что? Этот бедный ребенок потерялся и цепляется за любую женщину, которая оказывается рядом, включая твою эгоцентричную кузину.

— Значит, он приводит с собой кучу женщин?

— Нет, — он начинает расхаживать по комнате. — Нет, единственный человек, которого он привел с собой после мамы Боди — Наоми, но это к делу не относится. Ты могла бы оказать на него хорошее влияние. Все это может оказаться отличным способом общаться с маленькими детьми. Ты получишь опыт. Черт возьми, просто помогать Боди так, как не может отец, — это терапия. Вы, женщины, любите исправлять сломленных мужчин.

На ум приходит Блейк, и мне интересно, думает ли Джош о том же, что и я. Но нельзя никого исправить, если ты сам уже сломан.

— Мне показалось, ты сказал, что их не будет поблизости, если я останусь здесь? — Спросила я.

— Господи. Ладно, к черту это. Возвращайся к своим родителям.

— Ладно, ладно, извини, это просто... — Я дергаю себя за волосы, которые перекидываются через плечо. — Я ненавижу это. Ненавижу полагаться на кого бы то ни было, особенно на мужчину.

— Я знаю, но ты не будешь. Ты окажешь ему услугу, поверь мне. Ему это тоже нужно, Эш.

Глядя на Джоша, я не хотела признавать этого, но какая-то часть меня знала, что он прав. И теперь, когда я знаю, что у Кольта есть сын, я не возражала против мысли о том, чтобы быть рядом только ради его ребенка. Уверена, что Кольт, звезда футбола, полностью погруженный в себя, ничего не знает о том, как быть отцом, поскольку у него был дерьмовый образец для подражания. Я потрясена, что у него не было святилища в виде самого себя — первого, что вы увидите, войдя в его дом.

Джош останавливается, и я чувствую на себе его взгляд.

— Как вы познакомились?

Я выдерживаю его напряженный взгляд, не торопясь с ответом. Страдание на лице Джоша очевидно. Никогда не видела его таким. Джош всегда был веселым, беззаботным мужчиной-шлюхой. Но прямо сейчас он выглядел так, словно вот-вот заплачет.

— В больнице? Ты была больна, как и он?

И я поняла, что обоим Киллианам нужно будет услышать правду раз и навсегда.

Я согласилась пойти на кофе на следующий день, чтобы покончить с этим. Вернувшись вчера домой, мои родители даже не спросили, где я была. Я вошла через парадную дверь, а мой отец уже был в отключке, уверена, из-за выпитого ранее, а моя мама была на кухне и смотрела свои телешоу, поедая бутерброд. Я даже зашла на кухню за водой, чтобы посмотреть, скажет ли она что-нибудь или заметит, что я вернулась. Меня не было почти восемь часов, и их даже не волновало, жива я или мертва. Джош был прав, мне нужно убираться отсюда. Теперь, когда я был далеко от этого дома, мне было жутко здесь находиться. Было до жути тихо. Я сожалею обо всех тех случаях, когда плакала от тоски по дому, когда переехала в Калифорнию в первый год. Я хотела бы вернуть всю ту энергию, которую потратила на них. Единственными людьми, которые заслуживали моих слез, были моя бабушка и сестра. Они были единственными, кто относился ко мне как к человеку. Особенно моя сестра. Она опекала меня. Она была единственной причиной, по которой я вообще терпела это место. Было приятно вернуться домой, ближе к ней, но это была единственная причина.

Закончив собирать вещи, я бросила свой багаж на заднее сиденье машины. Я решил возвращаться сюда каждые две недели, чтобы брать все необходимое по мере изменения погоды. Я завела машину, в последний раз посмотрела на дом и дала задний ход. Посмотрим, сколько времени потребуется моим родителям, чтобы заметить, что на этот раз я умираю с голоду.

20

ЭБИГЕЙЛ

Единственная истина — это музыка.

— Джек Керуак

Направляясь в кофеню, я ощущала тяжесть в ногах. Интересно, думал ли Кольт о сегодняшнем дне так же много, как я прошлой ночью. Скорее всего да. Потом я задумалась, представлял ли Кольт тот же образ, что и я каждый раз, когда видела его, — по самые яйца в Хайди.

У меня не было никаких шансов. Я знала, что какими бы враждебными ни были мои чувства к Кольту, он заслуживал ответов о Блейке. Настало время посмотреть правде в глаза.

Чувство вины и ярости захлестнули меня, пока я ждала. Чувство вины, потому что я никогда не прощу себя за то, что не связалась с ним после смерти Блейка. Я полагала, что он и его отец нашли бы утешение в том, что у него был друг, который беспокоился о нем. Друг, который видел, как Блейк боролся со своими демонами, и старался изо всех сил. Но я так и не смог заставить себя связаться с Кольтом, потому что был в ярости, которая доводила меня до бешенства. Я была зла на него и его отца. Злилась на них за то, как они заставляли Блейка чувствовать себя. Как они превозносили футбол над собственной кровью. Когда я на днях зашла к Кольту, было похоже, что он подтвердил все, что сказал Блейк. Никому не было до него дела, они были слишком заняты погоней за деньгами и мечтами, в то время как мечты Блейка умирали внутри него.

Пять минут спустя в дверь вошел Кольт. Его волосы аккуратно зачесаны набок, на нем простая рубашка-поло и джинсы, но почему-то благодаря его идеально скроенному телу это выглядит намного привлекательнее.

Официантка была прямо у моего столика, когда заметила Кольта, направляющегося в мою сторону, как будто она ждала его.

— Черный кофе со сливками и сахаром. — Кольт садится, его колени касаются моих. Я уверена, что мы выглядим нелепо, сидя друг напротив друга. Рост Кольта был 6 футов и 2 дюйма (188 см), и его ноги занимали все пространство под столом. Доминируя над моей фигурой 5,3 дюйма (160 см). Если быть точной, во мне было 5,2 и три четверти, но я всегда округляла в большую сторону. Так проще, и в начальной школе нам всегда говорили округлять, если десятичное число больше