Анна Берсенева - Единственная женщина

И ему нравился ее безмятежный взгляд, наполнявший его спокойствием и уверенностью в том, что мир устроен разумно и правильно…

Может быть, он не думал обо всем этом так отчетливо в тот мучительный год, когда метался по окрестностям на мотоцикле и чувствовал, что душа его, оставшись в одиночестве, мечется еще отчаяннее…

Но только встречи с Катей успокаивали его тогда — и не потому, что спадало физическое напряжение, этого-то можно было достичь с кем угодно. Он не думал, чтобы это была любовь. Но, во всяком случае, чувство к Кате до сих пор оставалось самым сильным чувством к женщине, которое пережил Сергей Псковитин…

Да, он нравился им, когда был мальчишкой. А уж потом, когда двадцатишестилетний майор Псковитин вернулся из Афгана — с суровым взглядом многое повидавших глаз, с широкой седой прядью в волосах и железными мускулами, — тогда женщины были готовы ради него на все. Но он к тому времени уже понял, как мало они значат в его жизни…

А когда он начал служить в «Вымпеле», вопрос о женитьбе и вовсе перестал его волновать: еще не хватало взваливать на кого-то тревоги своей беспокойной жизни, а на себя — тревогу за близких людей.

Так возводилась крепость, в которой он чувствовал себя неуязвимым.

Чувство, похожее на зависть, которое возникло у него, когда Лиза Успенская посмотрела на Юру сияющими глазами, — не забылось на следующий день, как он был уверен.

По долгу службы ему надлежало понаблюдать за нею: все-таки новый человек появился в фирме, да к тому же в непосредственной близости от Ратникова — следовало исполнять свои обязанности. И он наблюдал, присматривался, старался видеть ее почаще, уверяя себя в том, что делает это только из соображений безопасности.

В том, что Лиза не агент конкурирующих фирм или налоговой инспекции, он убедился очень скоро. Но необходимость видеть ее как можно чаще не проходила. И вскоре, не веря себе, Сергей стал замечать, что сердце его начинает учащенно биться, даже когда он просто встречает ее в коридоре.

Сперва он попытался объяснить себе самому, что все обстоит легко и просто: Лиза, несомненно, красива, и нет ничего удивительного в том, что она вызывает у него определенный интерес. Псковитин вовсе не относил себя к аскетам и прекрасно знал, как лучше всего действовать в подобных обстоятельствах.

Но почему же такое необъяснимое волнение охватывало его, когда он встречал взгляд ее удивительных глаз — и что, собственно, было в них удивительного?

Она казалась маленькой и хрупкой, как Дюймовочка, и вызывала желание накрыть ее ладонью, и собственная ладонь из-за этого казалась ему огромной. Но вместе с желанием защитить ее неизвестно от чего у него появлялось и другое, совсем непонятное чувство: он сам нуждался в ее защите, точно был не могучим мужчиной в расцвете лет, ростом под метр девяносто, а тем мальчишкой, который когда-то остался один на один со всем непонятным и пугающим миром…

Уже одного этого было достаточно, чтобы Псковитин растерялся: с Лизой оказалось связано то самое смятение чувств, которого он не хотел допустить ни в коем случае.

Но было и более зримое обстоятельство, которого он не мог обойти: Сергей видел, что происходит между нею и Юрой.

То есть между ними, собственно, ничего такого не происходило. Юра был с нею предупредителен, весел и добр. Конечно, он стремился сделать для нее как можно больше — но и этому удивляться не приходилось: такой уж он был, Юра, все это получалось у него как-то само собою, даже без его воли.

Но не зря Сергей знал его столько лет, не зря Юра был его единственной опорой, и не зря не было для Сергея никого дороже, чем Ратников. Он знал каждый его жест и видел, как оживляется Юра, когда Лиза оказывается рядом, — такой радости Сергей не замечал на его лице уже давно. А уж чтобы так заглядывать кому-нибудь в глаза — этого и вовсе никогда не было с Ратниковым, даже в далекие годы их детства, когда Юрка сказал, что Юля будет его женой.

Юра ни разу не говорил с Сергеем о Лизе — и тот понимал, что его друг не разрешает себе даже думать о том, что в действительности привязывает его к этой девушке. Но зачем нужны слова, когда у Сергея было безошибочное чутье на все, что касалось Ратникова!..

И все-таки, поняв, что, как мальчишка, влюбился в Лизу Успенскую — а понял он это очень быстро, несмотря на новизну этого чувства, — Сергей продолжал надеяться неизвестно на что.

На то, например, что Лиза вдруг тоже полюбит его — почему бы и нет, ведь он «не в поле обсевок», как говорила его мать? Или — что Юра вдруг увлечется кем-нибудь и забудет о ней. Зная Ратникова, он понимал, что это-то уж и вовсе несбыточно, но все же тешил себя иллюзиями…

Да что говорить: когда в ресторане, куда они пришли втроем, появилась Карина и Юрка явно обрадовался ей, — Псковитин встрепенулся. Хотя — почему бы Юре и не обрадоваться этой девушке, для этого совсем не надо было испытывать к ней хоть какие-нибудь чувства.

Кариночка была очаровательной полупрофессионалкой, любительницей богемных спонсоров. Впрочем, она не отказывала и денежным «новым» — что едва не оказалось для нее роковым.

С Юрой и Сергеем она была знакома уже года три, и знакомство произошло при романтических обстоятельствах. Проще говоря, Ратников изрядно набил морду одному хаму, бросавшему Каринке в лицо пачку долларов и громогласно требовавшему близости тут же, на ресторанном столе.

Когда Сергей, спокойно закусывавший на балконе, среагировал на шум в общем зале и ворвался туда, готовый ко всему, — дело было уже сделано. «Нового» поднимали с пола, лицо и рубашка его были залиты кровью, Кариночка рыдала, сидя на столе, где предполагалась близость, а три мрачных охранника окружали Юру, предусмотрительно прислонившегося к стене и спокойно потряхивавшего разбитым кулаком.

Псковитин быстро расшвырял охранников, слегка надломил руку самому рьяному и, ткнув в бок ногой пострадавшего, велел ему Бога благодарить, что отделался разбитой мордой. Псковитина знали к тому времени хорошо — возражений не последовало.

«Новому» действительно повезло: если бы что-нибудь подобное случилось после Юркиного ранения, когда врачи уже велели ему избегать сильных физических нагрузок, — Псковитин обошелся бы с пострадавшим покруче.

Во всяком случае, с тех пор они ездили в «злачные места» только с охраной.

— Я тебе что, мальчик? — сказал Псковитин. — Стар я уже, с сопляками драться. А ты, видно, молод чересчур!

Насчет старости он, конечно, ввернул в шутку, но Псковитин действительно чувствовал себя старше Юры, так было всегда.

Но почему же в таком случае его так опечалило, что и Лиза воспринимает его как старшего?..