Кэти Летте - Родовое влечение

А стрелки часов неуклонно двигались по кругу. Желудок Мэдди решил, будто ей перерезали горло. Безумно хотелось в туалет, и она с трудом сдерживалась. Она казалась себе ядерным реактором, дошедшим до точки плавления. Внутри нее происходила кардинальная перестройка. И она сделала единственное, что может сделать женщина в такой ситуации.

Появилось трехэтажное блюдо с горой еды: на первом этаже были сэндвичи с копченым лососем, яйцами и кресс-салатом, на втором – золотистые тосты, на третьем – шоколадное печенье с фундуком. Пианист в смокинге играл на рояле под бронзовым канделябром. Сияющие официанты, готовые в любую минуту пополнить трехъярусное блюдо на столе Мэдди, сгрудились позади комнатных пальм. Мятый талончик на прием к врачу лежал в пепельнице и безмолвно укорял Мэдди, которая неторопливо и с наслаждением полдничала в этом ресторанчике, отделанном в стиле ампир, в «Рице», недалеко от Фазаньей тропы, что находится в Палм-Корт.

«Лягте на пол, перевернитесь» и еще шестьдесят девять способов оставаться привлекательной

– Ты не пошла на прием? – Алекс не верил своим ушам. Букет роз в его руке увядал прямо на глазах. – Почему?

– Я ходила по магазинам, – призналась Мэдди, укладываясь с книжкой на принадлежащую мистеру Арнольду Тангу просторную кровать с пологом времен короля Якова. – С Джиллиан.

– С этой чертовкой! Не понимаю, что ты в ней нашла.

– Она нравится мне потому, – с тщательно просчитанным спокойствием заявила Мэдди, – что поможет мне избавиться от трупа, если я убью тебя.

Алексу потребовалось несколько мгновений, чтобы сообразить, что она шутит. Возможно.

– Все дело в докторе, да? Сожалею. Женщины говорили мне, что он ас. Лучший из всех.

Мэдди фыркнула.

– Его приемная забита буддами. Ты хотел бы вверить свою жизнь врачу, который убежден в существовании переселения душ?

– Ну, знаешь, если он тебе так ненавистен, мы найдем другого.

– Найдем, говоришь? – Мэдди оторвала взгляд от предложения, которое она пыталась прочитать уже раз двадцать.

Алекс нервно посмотрел на нее.

– И до каких пор ты намерена тянуть с абортом? Пока у плода не вырастет борода и он не получит водительские права?

– Послушай, Алекс, я думала, что все организмы запрограммированы на то, чтобы передавать свои гены следующим поколениям. На этот раз Мэдди взывала к зоологу. – Ведь ты меня так учил.

– О, так вот к чему ты ведешь! Ты чувствуешь себя в долгу перед многими поколениями предков, верно? Этот самый долг велит тебе пристать к берегу и родить потомство. Как же я сразу не сообразил, что связался с морским слоном!

– Как ты – именно ты – можешь отказываться от обязательств по отношению к своему потомству?

– Хотя в последнее время ты здорово прибавила в весе.

Мэдди в сердцах захлопнула книгу.

– Это всего лишь один сперматозоид. Неужели я не имею права взять хотя бы один? За наш разговор твой организм уже выработал миллиард таких же мерзавцев, как ты! Мужчины веками засевали свое семя в чрево незнакомых и нежеланных женщин. А ты вдруг так всполошился. С чего бы это? Ты и так довольно часто разбрасываешься спермой, разглядывая «Плейбой».

– Какая чушь. Я не разбрасываюсь!

– Разбрасываешься, как и все. Я нашла журналы под твоей кроватью.

– Под кроватью? Какой кроватью?

– На Мейда-Вейл, где же еще? Я забралась в квартиру.

– Боже мой, Мэдди! А что, если бы там оказалась Фелисити? Это был невероятно безответственный и иррациональный поступок.

– Ага, точно. Сейчас я совершаю безответственные и иррациональные поступки за двоих, – холодно проговорила Мэдди.

Алекс глубоко вздохнул, дабы не вспылить, и отправился в свое регулярное путешествие к бару мистера Танга. В последнее время он ходил по этому маршруту так часто, что уже успел протоптать дорожку в густом ворсе ковра.

– Она похожа на меня, – задумчиво произнесла Мэдди, разваливаясь на подушках. – Точная копия.

– Кто? – крикнул Алекс из гостиной.

– Фелисити.

– Она уже покрылась плесенью в свои сорок три. А ты свежа и сочна, тебе двадцать девять. Она крохотная, как бонсай. А в тебе целых шесть футов, и это делает тебя сногсшибательной. Она холодна. А ты – пламенная Богиня любви. Во всем остальном сходство поразительное, ты права.

Когда он вернулся в спальню, на его губах играла добродушная улыбка.

– Послушай, – он набрал в грудь побольше воздуха, – у меня фантастическая новость. Антология женоненавистничества. Она закончила восемнадцатый век! Всего два века – и мы свободны.

Мэдди резко села.

– Ты опять говоришь, что бросишь ее, но почему я должна верить тебе? Боже, да у тебя же наволочки с вышитыми «Да».

Алекс принялся массировать ей плечи.

– Эй, а тебе бы хотелось познакомиться с королевой?

Королевы, которых знала Мэдди, носили потертую кожу, делали из волос коки и втыкали в нос кольцо. Поэтому она проигнорировала его вопрос и сосредоточилась на приятных ощущениях. Ее мышцы превратились в мягкое масло. Напряжение медленно покидало ее тело. По позвоночнику то и дело пробегали электрические заряды. Взаимная близость казалась единственным средством против мучившей ее тошноты. Это был тот случай, когда клин клином вышибают.

– Меня пригласили во дворец на прием в саду. Я думал, тебе захочется пойти со мной. – Алекс наклонился к ней, и от его дыхания ее шея покрылась гусиной кожей. – Естественно, – язвительно добавил он, – протокол запрещает королеве принимать беременных женщин. Из опасения, что они упадут, приседая перед ней в реверансе.

Мэдди опять напряглась.

– Полагаю, все королевское семейство побито молью.

– Зато они очень способствуют процветанию туризма. Это наш вариант Диснейленда.

– Да, а британскую общественность просто разыгрывают.

– Билетов не достать. Фелисити готова убиться за него. – Алекс уложил Мэдди на подушки и прилег рядом.

Мэдди нравилось чувствовать рядом с собой его крупное тело. Он был более материальным, чем жилистые, обветренные австралийские мужчины, к которым она привыкла.

– Серьезно?

– Ты не хочешь рожать, поверь мне. Ты будешь скучать по этой упругой груди. – Он сунул руку в ворот ее сорочки и положил ладонь на грудь. – По плоскому животу. – Мэдди тихо застонала. Она сунула язык ему в ухо и сжала губами мочку. – Ты знаешь, дорогая, что я люблю тебя, верно? – проворковал он.

– Я знаю только одно: моя виза заканчивается. Еще я знаю, что, если ты на мне не женишься, меня вышвырнут из страны коленом под ж…

Ничто не охлаждало Алекса быстрее, чем это слово на букву «ж». Он отстранился от Мэдди и лег на спину, закинув руки за голову.