Развод. Мусор вынес себя сам (СИ) - Шевцова Каролина

- Кстати о ней, как поживает контракт с Никой? Не можем же мы верстать макет до подписания договора. Дочь жмет плечами и начинает собираться, чтобы вернуться к себе, на меня ожидаемо не смотрит:

- Вопрос в работе. В работе. Как же я злюсь за эту халатность, за это легкомысленное отношение к тому, что для меня важно!

Жалко, что мы не пороли Регину, Аниса была против. Сейчас ей бы не помешал ремень по мягкому месту.

Ставлю портфель, дергаю молнию и вытаскиваю книгу. Сигнальный экземпляр от Парето, который выклянчил на почитать вчера.

Швыряю роман на стол, тот плашмя падает на клавиатуру. - В работе, говоришь? – сдержаться и не заорать становится все труднее. - Жаль, что не у нас! Как так вышло, Регина? Как ты умудрилась просрать самого важного для меня автора?! Она вздрагивает, бледнеет. Ее уверенность, еще секунду назад казавшаяся незыблемой, испаряется.

- Пап, я… я же общаюсь с ее юристом, все шло к подписанию… - Не неси чушь! - режу я. Эти оправдания - просто шум, еще более раздражающий чем комариный писк. Я смотрю на Регину и вижу не свою умную дочь, а безответственного ребенка, который одним махом разрушил все, что я строил. - Я доверил тебе фирму! А ты что сделала? Ты все уничтожила, Регина. Ты разрушила мой бизнес, просто так, по щелчку.

Вижу, что ей плохо, вижу, что она мучается, и хочу сделать еще больнее, но не знаю как.

Говорю про ответственность, про долг и про долги, раз уж о них зашла речь. Говорю о том, что теперь нам придется переводить штат на удаленку, иначе не выплывем.

И все это сейчас, в канун Нового Года. Она молча, дрожащими руками, тянется к книге. Открывает ее, листает страницы, машинально просматривая написанное, как вдруг глаза ее расширяются, становятся круглыми, как блюдца. - Пап… - Регина смотрит не на меня, а в книгу, будто прочитала там что-то ужасное. - Да это же… мама.

- Не неси чушь! - рычу я. - Хватит уже впутывать сюда свою мать! Аниса не будет вечно за тобой косяки подтирать! - Нет, ты не понимаешь! - Регина тычет пальцем в страницу. - Это ее книга! Я читала ее, правда тогда она называлась иначе, но сюжет, персонажи, текст, да, Господи, все! Папа, я говорю тебе, это мама! Мозг отказывается обрабатывать полученную информацию, и я подвисаю как старый компьютер. Чушь. Бред. Отмазка. Делаю шаг к столу, вырываю из рук Регины роман и кладу его обратно в портфель. - Успокойся и не выдумывай. - Вот, смотри! – она достает из кармана телефон, лихорадочно листает экран и наконец торжествующе улыбается. - Ника Зельбер! Смотри же! Она сует мне айфон прямо в рожу. Я отшатываюсь. Потом медленно беру аппарат. На экране женщина. Строгое лицо, темные волосы, алые губы, костюм, очень похожий на мужской. Я вглядываюсь, стараясь найти подвох. Ищу грим, фотошоп, какие-то знаки. И вдруг... начинаю видеть. Не картину целиком, а детали, те самые, которые знаю и так. Очертания скул. Форму бровей. Эту чертову родинку на шее.

Она даже не пыталась ее замаскировать.

Как будто знала, что я… не пойму. В ушах начинает гудеть. Комната слегка плывёт. Я чувствую, как кровь отливает от лица, а пальцы холодеют и будто покрываются миллионом острых иголок. Не может быть. Я что, совсем ослеп? Я что… собственную жену не узнал?

Жил с ней, ел с ней, спал с ней, работал тоже с ней, а стоило Анисе переодеться и сделать макияж, так все, поплыл?

Бред. - Пап... ладно я, ты как ее не узнал? – голос Регины доносится сквозь шум в голове. - Ты же больше всех с ней общался. Эти слова выдергивают меня из оцепенения. - Я не узнал? Я? - голос звучит громче, резче. Я злюсь, потому что нужен виноватый, нужно кого-то обвинить в случившемся проколе, нет, в катастрофе, лишь бы не думать, что это все я… - Правильно, Регина, я общался, а ты работала. Это была твоя задача и как вышло, что ты даже книгу не открыла, чтобы понять, с кем имеешь дело? Я тычу пальцем в собственный портфель, куда уже убрал идиотский роман своей… жены.

Жены!!! - Ты понимаешь, что всего этого могло не быть? Что мы сейчас разгребаем только твои косяки? Чем ты вообще здесь занимаешься? - Книгами, папочка, - бросает она с вызовом, и один в один как я выгибает бровь. - Помню я, как ты занималась книгами! - в голове всплывает улыбающаяся рожа Саши. И как он благодарил меня за оказанное доверие. Доверие? Получив нетипичный гигантский заказ, любой нормальный управляющий должен был позвонить и сто раз переспросить, в чем причина таких объемов. А не запускать станки с радостным визгом.

А тут… доверие оказали. Мы! Которые в лучшем случае пять книг в год пускали. Мысль ударяет с такой ясностью, что на секунду перехватывает дыхание. - Не было никакой ошибки с печатью, - говорю я тихо, почти беззвучно, сам до конца не веря в то, что понял. Поднимаю на неё взгляд. - Ты специально отдала макеты в ЗАО. Я прав?

Регина не отвечает. Она просто поджимает губы, точь-в-точь как в детстве, когда ее ловили на вранье. И этот знакомый, дурацкий жест подтверждает все и сразу. - Ты отдала им наши книги! - голос срывается на хрип, я не могу сдержать ярость. - Заведомо зная, что они не справятся, ты просто отдала! - Я не знала, что будет настолько плохо, - бормочет она, глядя в стол. - О, ну тогда это тебя оправдывает! - я криво усмехаюсь, а потом кричу, не в силах контролировать себя: - НЕТ, РЕГИНА! НЕТ! Тебя НИЧТО не может оправдать! Просто скажи, ЗАЧЕМ? Откат? Сколько ты получила, чтобы угробить нашу репутацию? Мысль смешная. У этой лавочки - ЗАО - нет таких денег. Тогда что? Я смотрю на её сияющее до этого лицо, на смазанную на губах помаду. Вспоминаю довольную физиономию Саши. И всё складывается в отвратительную картинку. - Ты не работаешь на Теплякова, - ошарашенно говорю, и сам чувствую, как бледнею. - Ты спишь с ним. - Пап, нет! - она вскакивает, но я вижу панику в её глазах. Врет.

Как в детстве, только гораздо хуже. - Конечно, Господи, как всё просто! Ты спишь с ним! С этим червяком. Нет, со слизнем. Тупым, лебезящим слизнем. Регина, он же женат! - По залету! - выкрикивает она, а красивое, холеное лицо искажается злобой. - Он женился, потому что та идиотка не могла даже предохраняться правильно! - Регина, ты слышишь себя?! - я стучу кулаком по столу. - У него ребёнок! И жена, которую он никогда не бросит, потому что там всё завязано на бизнесе и бабках! - А у меня что, денег нет?! - кричит она в ответ. - У тебя, милая моя, нет ничего! - шиплю, переходя на шепот, полный ненависти. - Ни денег, ни мозгов, судя по всему! Лечь под женатого мужика… Боже, какой стыд! И под кого? Под Сашу Теплякова! Под какого-то лоха подзаборного! Она замирает. Вся ее горячность уходит, взгляд становится холодным и твёрдым. Регина вскидывает голову, выпрямляет спину. - Ещё раз скажешь в подобном тоне о моём любимом мужчине, и я тебя уволю, - говорит тихо и чётко. Я не верю своим ушам. Это она сейчас смешно сказала. Вытираю со лба испарину и нервно хохочу. - Ты? Меня? Уволишь? Регина, не дури. Ты здесь только по документам, а на самом деле… - А на самом деле, - перебивает меня дочь, - единственный лох здесь - ты. Чтобы не делить фирму с женой, ты переписал все на меня. А теперь будешь делать, что я скажу, лишь бы тебя не выперли отсюда пинком под зад. Опираюсь о свой стол. И стол, и стены, и само здание – все здесь мое, и этот факт никто не изменит.

- Ты не посмеешь, - подаюсь вперед, пытаясь разглядеть в лице Регины то, что давно упустил. Как она такой выросла? Что это? Воспитание? Или генетика?

- А ты меня останови. Она даже бровью не ведет. Просто нажимает кнопку селектора, и просит секретаршу.

- Таня, зайдите ко мне. В кабинет Бориса Самойлова, да. Регина не сводит с меня ледяного взгляда, пока дает указания.

- Ситуация такая. Мой отец решил оставить нашу компанию, и нужно, чтобы он покинул здание, не привлекая лишнего внимания.

Пауза. Таня, моя, МОЯ, млять, секретарша молча переваривает, не зная, что сказать!

- Вы имеете ввиду… - Охрану? - губы Регины растягиваются в улыбке. - Не думаю, что до этого дойдёт. Папа же адекватный человек. Чувствую, как от нервов подгибаются ноги. Я бы сел, но нет уверенности, что после такого встану обратно. Ну, дочурка, ну гадина… - Регина, я уничтожу тебя, - говорю на удивление спокойно, будто ничего не случилось. - Нет, не станешь, - ее голос звучит почти с сожалением. - Потому что в глубине души ты меня понимаешь. Я просто борюсь за своё счастье. Ты для этого выкинул жену. А мне… мне придётся избавиться от отца. Жестоко? Да. Но на моём месте ты поступил бы так же. За дверью раздаются шаги и судя по шуму, дура секретарша все-таки подтянула охрану. Или просто ко мне на прием пришел кто-то из подчиненных. Это ужасно. Не могу, не могу позволить, чтобы мои же сотрудники видели, как меня выводят из собственного кабинета. Я отступаю. Перед глазами туман и такой плотный, что даже ручку не видно, нахожу ее на ощупь и хватаюсь за нее. - Не так же, Региш, - бросаю даже не повернувшись к дочери. - Не так же. Там, где ты прешь напролом, я просчитываю шаги. Так что… следующий ход за мной. Резко открываю дверь, прохожу мимо ошарашенной секретарши, мимо двух охранников, мимо главбуха, которой как раз было назначено на это время. Все с оторопью смотрят на меня, а я… Я изгнан. Выброшен из собственного детища. Но вместо паники, во мне плещется яд. Холодная, кристально чистая отрава, благодаря которой я еще держусь. Следующий ход будет за мной, и она пожалеет. Все они пожалеют. Все!