Измена. Вторая семья моего мужа (СИ) - Шевцова Каролина

Наверное, у меня не будет возможности объясниться дважды, а потому я говорю осторожно, тщательно выверяя каждое слово:

- Настя, я хочу, чтобы ты понимала, Никита со мной не навсегда, это все временная история. Я ни за что его не обижу, не потому что это твой сын, когда мы вместе я даже не вспоминаю об этом. Просто Никита изумительный мужчина… нет, не так. Никита лучший мужчина. И я понимаю, что скоро он потеряет ко мне интерес и найдет себе нормальную девушку. Молчать о наших отношениях было подло, но по-хорошему, ты и не должна была не о чем узнать. Это только наша история, глупая, яркая и скоротечная.

Ну вот, казалось, что мое объяснение успокоит Настю. Что переживать о любви, которая длится чуть дольше насморка и оставляет после себя такие же последствия. То есть никаких.

Но я получаю другой результат. Настя отворачивается, но даже так успеваю заметить, что она хмурится.

- Скоротечная, значит. – Шепчет она, глядя в окно. – Временная и как там… а, неважно. Римм, знаешь, как я узнала, что Никита в тебя влюблен?

- Из-за статьи…

- Херня, - перебивает меня Савранская. – Статья это просто… очередная подлость Белого. Ничего кроме матушкиного псевдоинфаркта и истерики свекра она нам не принесла. Потому что я и так обо всем знала. Трудно игнорировать такую новость, когда тебе о ней сообщает классный руководитель собственного сыночка. Этот дурак в восьмом классе написал сочинение о своей большой и светлой любви к маминой подруге и зачитал его перед всеми в классе.

- Как?!

- Пук. Как делает все в своей жизни – не подумав о последствиях, но уверенный что прав здесь только он. Козерог, чтоб его. Надо было писю зажать посильнее и переходить два дня, родила бы Водолея. Хотя, те тоже не сахар. Ой, короче, - она всхлипывает и закрывает ладонями лицо.

А я сижу не шелохнувшись. Про сочинение слышу впервые, никогда, даже в шутку подруга не намекала на интерес Никиты ко мне. Да и не было никакого интереса, и отношений не было, и намеков от Никиты. Какие намеки, если я самого Никиту почти не видела, потому что, стоило мне прийти в гости, он прятался в комнате, а если и показывался, то вел себя как злобный тролль. Я думала, он меня недолюбливает. Мол, прихожу тут и всем мешаю.. А потом Никита подрос, стал сбегать на гулянки, и я вообще потеряла его из виду. Поступил в университет, ушел в армию и пропал. Просто исчез из моего поля зрения, если не считать проводов.

- Насть, ну это просто детская глупая шутка, - непонимающе шепчу я.

- Шутка, - кивает подруга. – Кота нашего помнишь?

- Римуса? – вспоминаю старого блохастого уличного котяру, который вдруг появился у Савранский в доме.

- Ну, Римусом он стал потом. А вначале был Риммой. Никита это чудо у мальчишек отбил и домой приволок. Неделю от меня под кроватью прятал. Потом вот… показал. Когда я наоралась и успокоилась, стала разбираться и у милой кошечки Риммы обнаружились не очень девичьи яички. Так этот дурень отказался переименовывать Римуса. Римма и хоть усрись. Потом конечно смирился, но нервов мне помотал знатно. Я все боялась, что ты в гости придешь, а тут это чудо – огромный, плешивый, с порванным ухом и слепой на один глаз – Римма. Угу.

- Может он так издевался надо много? Подростки они знаешь какие?

- Я знаю, какой мой сын. Если ему что-то втемяшится в голову, то хоть сдохни, а он не передумает. В пятнадцать заявил нам с Аркадием, что женится только на тебе. Кеша ржал, что у сына вкус хороший, а мне было не до смеха. Потому что я видела – Никита не шутит.

- Но ты могла сказать мне.

- Но ты же не сказала, - упрекает подруга. – Как там… временная история? Я тоже надеялась, что временная. Да и о чем говорить, ты с Никитой даже не пересекалась нигде, он от тебя шарахался, как черт от ладана. Ну, сказала бы я, чтобы это дало, кроме неловкости с твоей стороны? Я все ждала, что он это перерастет. Встретит какую-нибудь девочку, влюбится.

Что-то внутри меня натянулось струной и задрожало.

- И как, - я облизнула пересохшие губы, - встретил?

- Конечно. В десятом классе. Уж как я радовалась, как радовалась. Пока он не привел ее домой.

- И что было не так?

- Все так, хорошая девочка. Правда на тебя похожа как день и… второй день. Ну, с поправкой на возраст, разумеется. У меня аж мурашки по коже каждый раз, как ее видела. Но Никита был такой счастливый, что я решила не лезть.

Под ложечкой нехорошо засосало. От мысли, что Никита может быть счастлив с другой стало тошно. Это неправильное чувство, нелогичное. Я должна радоваться за то, что он мог и сможет еще найти отношения помимо меня. А вместо этого у меня кишки крутит от ревности.

- Ну, видишь, все в итоге наладилось, - говорю тихим, безжизненным голосом.

- Наладилось, как же, - смеется в ответ Настя. – Он с Катюшей года два вместе был. А потом перед выпускным расстался. Пришел ко мне белый, как бумага, только глазищи синие на лице горят и чуть не плачет. Не то, говорит. Не могу девочке мозги пудрить, если не люблю. Ну а я что сделаю? С мамой его языками поцокали, красивая пара вышла, да вот… не судьба.

- Ну, у него же были потом отношения, - медленно, будто по слогам тяну я.

- Да были, конечно. Только он уже этих девочек домой не водил и с нами не знакомил. Что-то начиналось, что-то заканчивалось. А потом на моем дне рождения Никита тебя увидел и снова крышу сорвало. Волосы сбрил, и в армию. Я сейчас это сопоставляю и понимаю, отчего он тогда бежал. Хотел повзрослеть что ли, думал, что уедет и все как-то само пройдет. Главное, он же даже о тебе никогда не спрашивал, а просто жил себе. И любил, получается.

- Получается, любил, - глупо, как робот повторяю последние слова.

Глава 35

Суть сказанного доходит до меня не сразу. Еще какое-то время в голове стучит то самое слово – любил, любил, любил.

Я повторяю его так часто, что оно теряет смысл и превращается в смешной набор букв.

Мозг зачем-то генерирует рифмы: любил – без сил – казнил – убил.

Неужели Никита действительно испытывает ко мне это? Не интерес, не желание убить скуку или хапнуть адреналина, не похоть и не юношеский бунт сделать что-то наперекор родителям? Даже не влюбленность, болезненную и острую, которую многие молодые принимают за то самое чувство.

Прикрываю рукой распахнутое горло. Хочется накрыться пледом, спрятать поглубже лицо, чтобы никто не видел моих алых от волнения щек. Зря я надела это платье, в нем я чувствую себя почти голой. Или оно здесь не причем, просто я отвыкла от этого эмоционального стриптиза. Выворачивать душу наизнанку всегда неловко. А Настя в своей исповеди дошла до самого нутра, до сердцевины, и вот теперь я сижу перед ней как есть – нараспашку. И она передо мной также.

- Ты должна была это знать, а сам он никогда не расскажет, - упрямо повторяет Савранская.

- Понимаю.

- Ни хера ты не понимаешь, - она обхватывает мою холодную руку своей, горячей и мокрой. И сжимает так сильно, что от боли меня простреливает судорога. Я смотрю на подругу и не недоумеваю, зачем она делает так больно. Зачем?

- Насть, если бы я знала, - пытаюсь отстраниться, вырвать обратно свою ладонь.

- Теперь знаешь, - с жаром шепчет Настя и давит еще сильнее. До искр из глаз. До тихого всхлипа. – Римма, теперь ты все знаешь и должна принять решение. Я постоянно думала обо всем этом, о тебе, о Никите, обо мне, в конце концов, и да, я мечтала о совсем другой невестке и хотела своему сыну совсем другую судьбу. Но знаешь что? Мы очень самонадеянны, если думаем, что мир должен соответствовать нашим ожиданиям. Ни хера он не должен! И ваши отношения меня вообще не касаются. Вот только, Никита выбрал тебя, и остается либо принять это чувство как какой-то дар и никогда не сомневаться в своем решении.

- Либо, - мой голос дрожит. Как и рука. Как и все тело, которое бьет озноб.

- Либо отпусти его, пожалуйста, - всхлипывает Настя. – Я не буду против вашего брака, клянусь я сделаю все, чтобы ты никогда не почувствовала с нашей стороны осуждения. Я приму все. Вашу разницу в возрасте. То, что ты моя подруга. То, что ты ничего не сказала мне. То… - Настя делает паузу, сглатывает, - то, что у него никогда не будет детей, а у меня внуков. Я приму. И единственное, что я прошу взамен – не играй с чувствами моего сына. Потому что пока ты думаешь, что все это весело, несерьезно и как там… временно… не для него. – Она качает головой. - Для него все основательно, всерьез, навсегда.