Предатель. Больше не твоя (СИ) - Мэл Аелла

— Думаешь, наши извинения вернут её ему? — усмехается Расул, убирая руки в карманы. — Прости, Эм, но я уверен, что она уйдёт.

— Ты…

— Я говорю это не потому, что она мне не нравится. Я говорю то, что вижу. Прости, брат, но я уверен, что она уйдёт. Нарочно или нет, наша семья принесла ей много страданий. Я не отрицаю, что огромную роль сыграл и я. Я не принял твою Диану, это правда. Я считал, что она не та, кто тебе подходит. Но не собирался как-то мешать тебе, видя, как ты счастлив с ней. Но в тот день… Увидев те фотографии, я был в ярости. Думал, как она только посмела моего брата одурачить. Я хотел голыми руками разорвать её.

— Ты это и сделал, — язвлю, скидывая руку Асада с плеча. — И так мастерски, что мне противно даже слушать, что ты ей наговорил!

— Я был в своём праве. Я защищал своего брата!

— И при этом оскорбил девушку! — как гром раздаётся голос отца от двери. — Какую бы ошибку она ни совершила, ни одна девушка не заслуживает оскорблений! Я тоже могу раскидываться такими словами. Например, о вашей матери… За её поступок я ведь тоже могу сказать плохие слова, нет?

— Отец…

— Расул! Я тебе уже говорил, что ты был неправ! Говорил своё мнение о твоих высказываниях в сторону Дианы! Но мне кажется, ты так ничего и не понял. Вместо того чтобы оказать поддержку брату и помочь ему, ты стоишь и только выводишь его из себя. Такими темпами ты навсегда потеряешь брата, а я — сына.

— Я всего лишь хотел…

— Неважно, что ты хотел и что хочешь. Важно то, что хотят Эмиль и Диана. Можете поддержать брата? Сделайте это! Нет? Так не вмешивайтесь и стойте в стороне! Я ясно выразился?

— Да, — кивает брат, опуская голову.

— А теперь разошлись по комнатам и начали готовиться к свадьбе. Через час выезжаем.

— Хорошо, отец, — отвечаем хором и расходимся.

Плохо, что отец слышал нас. Я точно не желал, чтобы он увидел нашу ссору. Но с другой стороны, может, хоть сейчас брат Расул прекратит вести себя так. Как вспомню его высказывания о моей Ди, аж кровь кипит. Ему повезло, что я не мог тогда встать с кровати и врезать ему.

Поднявшись в комнату, я не нахожу Ди. Начинаю нервничать, ищу её в ванной. Раскрыв двери шкафа, вижу её вещи, но где же она тогда?

Решаю поискать её в доме, но не успеваю — она сама входит в комнату со странным выражением лица.

— Ди? — окликаю её.

Она стоит и как-то странно смотрит на меня. Подхожу ближе, беру её за плечи, всматриваюсь в глаза.

— Что-то случилось? Кого-то увидела? Тебе что-то сказали? Кто?

— Нет… Всё хорошо, — шепчет она и, скинув мои руки, скрывается в ванной комнате.

Что с ней случилось? Неужели она кого-то встретила, и ей снова наговорили гадостей? Почему моя семья никак не оставит её в покое?

Сажусь на кровать, пытаясь собраться с мыслями. В голове крутятся самые страшные предположения. Может, это как-то связано с тем секретом, который она упомянула вчера? То, что может разрушить меня сильнее, чем всё произошедшее?

Стук в дверь прерывает мои размышления.

— Эм, мы выезжаем через полчаса, — сообщает Асад, заглядывая в комнату. — Ты готов?

— Почти, скоро спустимся, — отвечаю, не отрывая взгляда от закрытой двери ванной.

— С ней всё в порядке? — тихо спрашивает брат, заметив моё беспокойство.

— Не знаю, — честно признаюсь я. — Она какая-то странная.

Асад кивает и выходит, оставляя меня наедине с тревожными мыслями.

Глава 45

Диана

Собираюсь на свадьбу словно в тумане. То, что я услышала внизу, удивило меня. Да, сегодня вообще день сюрпризов. Сначала признание Эмиля. Приехав сюда, я начала подозревать, что с ним что-то случилось два года назад, но не думала, что настолько серьёзное. Авария — это не шутки, полтора года в постели… Но то, что он поехал за мной, что не поверил тем фотографиям — это успокоило моё сердце. Он не предавал меня. Да, при людях велел улететь, но не поверил лживым фотографиям. Получается, почти нет его вины в произошедшем. Каждый член его семьи внёс свой вклад в эту историю. Основной удар нанесли его мать и старший брат с женой.

Я не могу смотреть на них, находиться с ними за одним столом. Тяжело. Попытки его матери помириться раздражают. Я не хочу мириться с ней, предпочту никогда не видеть её лица. Она — живое напоминание моей боли.

А его брат… Я спустилась на кухню попить воды и случайно услышала их разговор. Эмиль всегда говорил, что не посмеет повысить голос на братьев, уважает их как старших. Но сегодня он не только голос повысил, но и угрожал ему — и всё ради меня. Он готов отказаться от семьи ради меня.

Но я не готова принять его. Не хочу видеть ни его, ни его семью. Каждый раз, видя их, слыша их голоса, я страдаю. Возможно, в глубине души я уже простила Эмиля, но не приму. Не смогу. И дело не только в бабушке.

— Ты выглядишь прекрасно, — шепчет мне на ухо Эмиль, встав за спиной. Я так углубилась в мысли, что не заметила, как он подошёл. Нельзя. Чем он ближе, тем слабее мои стены.

— Спасибо, — отвечаю как можно холоднее и отхожу в сторону.

— Ладно, — вздыхает он. — Сабир и Алина уже внизу, ждут нас. Остальные только что выехали.

Молча прохожу мимо него и спускаюсь вниз. Алина с малышом на руках смотрит на меня с волнением, но ничего не говорит. Вчера я слышала всё, что она говорила. Убежала в ванную, когда услышала голос Эмиля. Не хотела слушать её оправдания, но она и не оправдывалась. Просто разговаривала, ни слова о том, почему так поступила.

До сих пор интересно, почему. Даже если она тогда выбрала Сабира, увидев её, я поняла, что скучала. Она моя сестра, подруга, часть моей семьи, и я не могу перестать любить её, несмотря на произошедшее. Одно не понимаю: почему она хотя бы не попыталась позвонить мне? Она лучше всех знала меня и должна была понимать, что я не способна на такое.

И то, что вчера рассказал Эмиль… Не верю, что Сабир мог ей угрожать. Он придумал, не иначе. Такого просто не может быть.

В машине малыша усаживают в детское кресло между нами. Он так похож на Алину… Если сравнить его с детскими фотографиями подруги, можно заметить удивительное сходство. Вся моя душа тянется к нему — хочется взять на руки, поиграть, увидеть его улыбку. Но я подавляю эти чувства, сцепляю руки и смотрю вперёд.

— Мама! — произносит малыш, и я не могу не обернуться.

— Что, мой хороший? — шепчет Алина, беря его за руку. — Машинку дать? Вот наша бибика. Красная, красивая…

Машинка падает мне под ноги, и я, подняв её, протягиваю малышу. Он хватается за игрушку как за сокровище и с любопытством смотрит на меня. Не могу удержаться от улыбки — такой милый.

— Это его любимая машинка, — шепчет Алина, и я, спохватившись, стираю улыбку с лица. — Он без неё даже спать не ложится. Нам её подарила наша тётя Диана…

Я изумлённо смотрю на неё. Я? Когда бы я могла её подарить? Я даже не знала, что у неё есть сын!

— Может, она и не была с нами лично, но эту игрушку нам принёс дядя Эмиль от тёти Дианы, — не глядя на меня, продолжает Алина. — Это был самый первый подарок от моей подруги.

Резко отворачиваюсь к окну, с трудом сдерживая слёзы. Нет, я не стану плакать. Это не сентиментальность. Я ничего не слышала. Не видела. Ничего!

Вхожу в торжественный зал, следуя за Эмилем. Алина идёт рядом с Сабиром, который держит на руках малыша. Даже его имени я не знаю…

Вокруг полно людей, и с каждым шагом я чувствую на себе их взгляды. Их озадаченные лица и шёпотки ясно говорят — они узнали меня. Наверное, я единственная невеста, которую опозорили и вышвырнули с собственной свадьбы.

Мне очень страшно, но приходится надевать маску холодности и идти, словно не про меня говорят. Зачем Эмиль притащил меня сюда? Показать всем? Или и с чужой свадьбы меня собираются с позором выгнать? Ни с чем другим у меня свадьбы теперь не ассоциируются.

— Не смей опускать голову! — неожиданно шепчет Алина, беря меня за руку. — Ты ничего плохого не делала, чтобы стыдиться. Пусть семья Эмиля стоит с опущенной головой за свои действия. Не позволяй никому даже понять, как тебе плохо здесь находиться. Улыбнись! Улыбайся, я сказала! Эти змеи не посмеют укусить тебя.