Анна Карельская - Запретное влечение (СИ)

– Но вчера… я… я не понимаю, – смущённо бормотала Миа, отчаянно преодолевая попытки смятения. Пусть моя сестра была капризной девчонкой, что являлась смесью чистого упрямства и уверенности в своей правоте, сейчас же передо мной была робкая девушка, которая пятила взгляд и краснела. Щёчки её порозовели, а особенно неуёмные пряди выбились ей на лицо. Грудь мою сдавило чем-то тяжелым. – Мне казалось, девственники не умеют проделывать такое.

– Верно. Но я не девственник, солнышко, – продолжаю забавляться я, целуя её в красиво очерченную скулу. – Я лишь хотел сказать, что никого не любил, кроме тебя. И занимаясь любовью, испытываешь совершенно другие ощущения. Тебе не о чем переживать, перед тобой я чист. Всё блекнет, понимаешь? Теряется перед этим…

Она задумчиво кивает и поднимает взгляд на меня. Откровенный, готовый толкнуть меня снова в уже знакомую пропасть. Она прислоняется лицом к выемке на моей шее и тяжело дышит.

– Я такая глупая…

Мне тут же хочется утешить её, но слова застревают посреди горла, оседая внутри меня невысказанной нежностью. Осадком, который будет саднить мою глотку. Вместо слов мои руки самопроизвольно тянутся к ней. Сначала скользя по спине, словно укачивая, а затем аккуратно забираясь под толстовку. Её обнаженная спина напрягается под моими дрожащими пальцами. С особой осторожностью и чуткостью, я провожу по её выпирающим позвонкам, отчего сестра выгибается назад, прижимаясь ко мне ещё плотнее. Её полувлажные губы раскрываются и касаются моей шеи. Я проглатываю свой стон.

Это всё немыслимо хорошо. Все звуки вокруг нас создают сводящую с ума симфонию чувств: звонкая перекличка птиц, трель лягушек где-то позади и тихий шелест листвы, что едва колышется от летнего ветерка. Трясущимися от переизбытка эмоций пальцами она цепляется за края моей футболки и остервенело тянет её вверх. Я окидываю её удивлённым и восторженным взглядом, на что девочка лишь краснеет и кусает меня за бицепс на плече. Мы хрипло смеёмся.

Я ловлю на ходу её губы, и мы застреваем в попытке стащить с меня футболку. Её нетерпеливость начинает толкать меня на крайние меры, дурманя. Я углубляю поцелуй, стараясь вложить в него всё свое упоение, ярость от её сомнений и восторг от её внезапного, но такого сильного желания почувствовать меня ближе. Буйство зелёных красок вокруг – ничто по сравнению с её загоревшимися изумрудами, что смотрят на меня в эту секунду.

Ещё один рывок – и футболка наконец срывается с моего тела. Не сводя с меня затуманенного взгляда, Миа разводит в сторону края толстовки и прислоняется своей обнажённой грудью к моей.

– Ох, чёрт, – ругаюсь я сквозь стиснутые зубы. Её острые соски касаются моей широкой груди, и, кажется, это предел. Предел ярких ощущений, тянущегося томления внизу живота и откровений, слетающих с наших губ.

– Давай, Уилл. Сделай это со мной ещё раз, – обрывистый шёпот опаляет кожу у уха. Чувствую, как, словно в подтверждение своих слов, она оттягивает мою мочку губами и слегка посасывает её.

Мои пальцы дёргают замки на наших джинсах со всем неистовством и опускают их вниз. Мы ходим по краю, вновь вальсируя у обрыва пропасти. В лесной чаще, совсем оторванные от мира и его обыденных проблем. Но мне так хочется достигнуть абсолютного понимания. Отцепить от её совершенства все комплексы, что приклеились к ней, будто назойливый репейник. Хочется показать ей, как прекрасны её формы: талия, идеальная грудь, стройные ноги. Даже рост. Ведь будучи таким высоким, я чувствую, что Миа прекрасно подходит для моего тела. Когда мы сливаемся с ней воедино, всё происходит гармонично и складно. Словно у расколотой надвое чашки соединили один небольшой кусочек, а второй чуть больше. Да, это сравнение весьма подходит для нас. Склеенная чашка. Только теперь уже намертво…

Тем временем я, осмысливая пути решения, проникаю под кромку джинсовой ткани. Дразня, прикасаюсь к влажному кружеву, но не продвигаюсь дальше. Миа яростно сжимает пряди мои волос, намекая не останавливаться. Усмехаюсь прямо ей в лицо.

– Ты нравишься себе? – тихо произношу я и кусаю за её вскинутый вверх подбородок, который она так неосторожно подставила. Сестра непонимающе смотрит мне в глаза. Я повторяю вопрос.

– Может, поговорим об этом позже? – чеканит она каждое слово и начинает ёрзать на моей руке, что всё ещё находится в её шортиках.

– Сейчас. И ни минутой позже, – расслабленно отвечаю я. Она фыркает и тяжело вздыхает.

– Почему ты такой невыносимый? Сейчас я хочу только тебя!

– И получишь, но прежде…– Мой шёпот обрывается, когда Миа припадает к моим губам, словно заставляя меня замолчать. Вовремя опомнившись, я с тихим стоном отрываюсь от её красных губ. – Ответь мне.

Она хмурится. Отводит помутневшие изумруды в сторону и кусает какое-то время свои губы.

– Когда ты рядом со мной, то я ощущаю себя красивой. То, как ты смотришь на меня… это придаёт уверенности. Я словно заряжаюсь от тебя и уже совсем не чувствую себя такой… – она помедлила с ответом, заставляя меня нахмуриться еще больше, – нестандартной.

– Нестандартной? Что именно тебя смущает?

– Ну… к слову, мои большие глаза. Иногда мне кажется, что они слишком уж большие и совсем не такие красивые, как у тебя или у мамы.

– Твои глаза – самые необычные и выразительные из тех, что мне вообще довелось видеть. Поверь моему опытному взгляду фотографа, ведь мы в своём роде художники. – Улыбнувшись, я целую её пушистые ресницы на каждом глазу. – Они не совсем зелёные. Скорее хамелеоны с симпатичными крапинками. Что ещё? – добавляю я, лаская руками внутреннюю гладкую поверхность бедер, отчего дыхание её вновь сбивается с ритма.

– Маленький рост. По сравнению с тобой я настоящий гриб.

– Бог мой, маленький рост, – закатывая глаза в её привычной манере, хмыкаю я. – А как же та поза ночью, помнишь? Без твоего роста мы вряд ли достигли бы…

– Уилл.

– Что? Я это вполне серьёзно. Многие девушки кажутся ужасно длинными, когда становятся на каблуки, а ты… ты становишься ещё более соблазнительной, когда для разнообразия достаешь мне до груди.

Сестра приглушённо смеётся и тут же охает, когда мои пальцы продолжают уже более откровенную ласку, потирая мокрое кружево и совершая хаотичные круговые движения.

– Давай, Мими, перечисляй дальше, я теряю терпение, – властным, но мягким тоном говорю я.

– Знаешь, это вовсе не обязательно, ведь я…

– Ну же, – снова перебиваю, усиливая трения внизу. В лесной глуши раздаётся её весьма искушённый стон.

– Чёрт возьми, прекрати меня дразнить! Я ещё не привыкла к такому.