Замуж в наказание - Мария Анатольевна Акулова

Айдар наконец-то шутит, но для меня – неожиданно. Теперь уже я хмурюсь, а он поворачивается к своему огромному шкафу.

– Какой? – достает на выбор два галстука и прикладывает по очереди к пусть расстегнутой и примятой, но по-прежнему белоснежной рубашке. Темно-синий в мелкую геометрическую крапинку или бордовый. Сложный выбор. Я не знаю.

– Этот, – указываю на бордовый, Айдар кивает и начинает сматывать. Выбранный мной рулон летит в чемодан, синий возвращает на место, а у меня вдруг неконтролируемый всплеск гордости. Это он ко мне прислушался? Это я теперь решаю?

Айка, не глупи!

– Я один еду. Тебя не зову, потому что не знаю ни свой график, ни занятость. Ни планы твои...

После «я один еду» остальное я почти не слышу. Просто киваю, а у самой камень с души.

Я успела представить, как будет днем и ночью с другой, пока я здесь…

Хуууууух.

Когда снова смотрю на мужа, свечусь счастьем. Чувствую это. А вот Айдар, кажется, не замечает. Уходит в ванную, возвращается с парой чехлов (бритва, зубная щетка), которые тоже летят в чемодан.

Обо мне Айдар вспоминает только через несколько минут, за которые он успел погрязнуть в какой-то телефонной переписке, а я залюбоваться позой. Ноги поставлены достаточно широко, ткань рубашки натянулась на плечах, голова подана вперед.

Я никогда не представляла себе его без одежды. Слишком скромная для этого, но его мужественность действует на меня очень сильно. Мои университетские подруги сказали бы, что я его хочу. Наверное, всё так и есть.

– А у тебя как дела? – Айдар спрашивает в свой же телефон, приподняв брови. Только по тому, что дальше взгляд поднимается на меня, я убеждаюсь – говорит не с мобильным.

В данный момент – хорошо. Пожимаю плечами, улыбаюсь.

– Думаю, может права получить? Тоже хотела бы иметь возможность сесть и поехать…

Произношу мечтательно, ведя рукой по воздуху в сторону окна. На самом деле, не особо. Но что-то говорить же надо? Какие-то цели иметь. К чему-то стремиться.

Возвращаюсь взглядом к Айдару, с трепетом осознаю, что он так и смотрел на мое лицо. Раньше – скулу, теперь глаза.

– А у тебя нет? Конечно, получи. В жизни пригодится. Если захочешь – вместе попробуем…

Он так просто предлагает, что у меня почти наворачиваются на глаза слезы. Айдар снова ныряет в телефон, а я пользуюсь разрывом зрительного контакта, чтобы отдышаться.

Отец с братом всегда относились к моим хотелкам иначе. Зачем? Ты – женщина. От вас на дорогах одни беды. Нужно куда-то – скажи. Отвезем.

Я принимала это как данность. А теперь… Хочу у него учиться. Вождению, жизни…

– Захочу.

Наглею настолько, что озвучиваю. Чтобы Айдар не думал, что я не запомню. Он поднимает глаза и хмыкает. О чем подумал – уже даже не пытаюсь угадать.

– Ты меня позвал просто чтобы посидела? – спрашиваю, когда Айдар, опустившись на корточки, закрывает чемодан.

Запоздало осознаю, что прозвучать могло, как претензия. Успеваю и испугаться, и успокоиться.

Муж не злится. Оценил, как колкость.

– Ты – посидела. Я – полюбовался.

Сама нарвалась, Айка. Получай. Для него – просто слова, для тебя – повод теребить себе душу.

– А если серьезно, в последнее время говорим мы мало. Если тебе что-то нужно…

Твое внимание.

Моргаю и с улыбкой мотаю головой.

– Нет, всё замечательно.

Айдар дает мне пару секунд, чтобы добавить или передумать, но я не делаю этого.

Встает, поднимает в вертикальное положение чемодан, на ручку вешает чехол.

Я тоже встаю. Кажется, сборы окончены.

Хочу выйти из спальни мужа первой, поэтому пока Айдар смотрит на часы, я его обхожу.

– Айка, – оклик бьет в затылок в дверном проеме. Торможу по команде, поворачиваю голову. Совсем оглянуться сложно. Чувствую жар мужского тела спиной. Дыхание – виском. Тело реагирует моментально, превращаюсь в раскаленный нерв.

– Что? – вроде бы и отойти надо, и не могу себя заставить. Чувствую, как по руке от локтя и до запястья скользят мужские пальцы.

Господи, что же он делает?

Айдар несильно сжимает и тянет. Хочет, чтобы развернулась. Подчиняюсь.

Трачу всю себя на то, чтобы не выглядеть испуганной. Приподнимаю подбородок, смотрю в глаза, которые сейчас – близко-близко. Не существует идеальных людей, я знаю это. И когда мы рассматриваем друг друга с такого расстояния, обнажаются все дефекты. Но в Айдаре я их искренне не вижу. Сила влюбленности очень пугает.

Мы дышим в унисон и молчим. Я все так же стараюсь сохранять спокойный вид. Он кажется очень внимательным.

Если видит дефекты во мне – это больно. Знать не хочу.

Исследует лицо. Поглаживает кожу.

Я что-то для тебя значу?

– Ты за старшую, жена. Глупостей не делать, любовников в дом не водить, хорошо?

Его близость делает меня излишне смелой. Слова о любовнике, как ни странно, не ранят. Я вот сейчас осознаю, что ожидаю от человека, который не жил со мной с детства, ничего не знает и знать не должен, идеального понимания. Его не будет. Если я не внесу свою лепту, конечно.

– В твой дом я постороннего не привела бы.

А моя лепта – это правда.

Слова сказаны, воздух снова звенит тишиной.

Айдар остается серьезным. Разжимает кисть, я чувствую потерю. Следом – новый скачок адреналина. Мне в детстве никогда не разрешали кататься на американских горках. Опасно. А тут… Свои. Для кого-то жалкие, почти над землей. Для меня – целый новый мир.

Костяшки мужских пальцев прижимаются к моей щеке. Я не дергаюсь. Не закрываю глаз. Не трясусь. Продолжаю смотреть в глаза. Выдерживать взгляд прокурорских.

Он гладит, съезжает ниже, ведет большим пальцем по уголку моих губ, а указательным фиксирует подбородок и подтягивает еще выше.

Я с ума схожу от мысли, что может поцеловать. Вот просто. На прощание. После этого же не станет, наверное, с другими? Или станет?

В груди боль. Тугой узел, собравшийся внизу живота, опускается еще ниже. Я чувствую пульсацию.

– Хорошей дороги мужу пожелай…

– Пусть дорога будет удачной, Айдар.

Муж кивает, его рука соскальзывает, задевая шею.

Я тоже рухнула бы, но как-то стою. Отступаю и упираюсь спиной в дверной косяк, пропуская мужа вперед.

Глава 19

Глава 19

Айлин

Айдара не было дома четыре дня. Его отсутствие почти не ощущалось, а возвращение ничего не изменило. Странно было бы думать,