Натали де Рамон - Малышка Мелани

Несколько трубок, зажигалки, пепельница — все на виду среди беспорядка на столе. Неужели нет сигарет? Я похлопала по бумагам, подвигала их. Да вот же пачка! Возле телефона. И рядом — визитка. «Дюлен и сын», прочитала я. «Замки, виллы, особняки, дома», ниже — инициалы и фамилия агента. Вот и покупай себе замок, подумала я, а мы с Мелани будем жить здесь. Забрала курительные принадлежности и вернулась в кухню. Кофеварка продолжала трудиться над двойной порцией. Так ведь Нестор разбил машину этого самого агента! — вспомнила я. Надо хоть почитать о подробностях, газета ведь так и лежит в моей сумочке со вчерашнего дня… Боже, неужели это все было только вчера?… Все, стисни зубы, Надин, приказала я себе, ты должна сосредоточиться на будущем. Или хотя бы отвлекись сейчас, покури, почитай газету.

Я принесла газету из сумочки, налила кофе в чашку, уселась, закурила и развернула газету на столе. Так, подробности на странице три. Раскрыла. Огромные буквы и огромные фотографии! Нестор. Разбитый «форд». Молодая женщина! «Авария Нестора Мориньяка. Что кроется за фасадом благопристойности?» И колонки текста. Нет, ничего не поплыло перед моими глазами. Ровные строчки, набранные не особенно мелким шрифтом.

«Вчера, около двух дня, мсье Нестор Мориньяк, известный писатель и не менее известный образец семьянина, не справившись с управлением автомобиля, разбил „форд“ своей тщательно скрываемой любовницы.»

«Он пожертвовал своими руками, спасая меня», — рассказала нашему корреспонденту Ани-Франс Ф., согласившаяся побеседовать с ним прямо в приемном покое, в отличие от Мориньяка. «Мы познакомились в феврале этого года, — сообщила Ани-Франс. — Мсье Мориньяк обратился в наше агентство, желая приобрести для себя загородный дом». С тех пор любовники почти не расставались! «Каждую неделю я показывала ему новый вариант»…

Еще пара абзацев в том же духе, а затем сплошное морализаторство на тему нравственности современных кумиров от литературы. Мило, подумала я, мог бы и сказать. Зачем нужно было врать, что полтора года у него не было женщины! Но в ватной пустоте, обступившей меня, я не чувствовала ни злости, ни ревности. Напротив, облегчение! Развод выглядит проще, если знаешь, что супруг не брошен на произвол судьбы.

Чтобы убедиться окончательно, я побрела в кабинет. Взяла карточку. Ну да: «А.Ф. Флоранс» — наверняка Ани-Франс Ф., как таинственно написано в газете. Я вернулась в кухню. Отпила кофе, закурила новую сигарету, разглядывая голубоватые дымные колечки.

Вдруг я услышала, как хлопнула входная дверь и какой-то знакомый мужской голос быстро заговорил в холле:

— Вот видишь, она здесь. Значит, сиделка отменяется. Осторожнее, осторожнее с руками! Может, твоя немощь и к лучшему. Болезнь часто сближает.

— Не болтай ерунды, Жорж. — Недовольный голос Нестора.

Жорж Бруссарди, это же его адвокат и друг со школьной скамьи, вспомнила я. Нестор тем временем продолжил:

— Я тебе говорю, она просит развода!

— Да перестань, Тото! Давай я сейчас поговорю с ней. Эй, Надин! Это мы! — громко крикнул он. — Отзовись! Ты где?

Наверное, следовало бы ответить и выйти в холл, но я не шелохнулась.

— Ради Бога, Жорж! Иди! Все. Спасибо. Ты меня очень выручил. Созвонимся.

— Она в кухне, Тото. Слышишь, с кухни табаком тянет. Она же вроде у тебя не курила?

— Это ты спортсмен, а мы — нет. Иди, Жорж, пожалуйста.

— Что ты меня гонишь? Давай я поговорю с ней!

— В другой раз, Жорж. В другой раз. Созвонимся.

— До чего же ты стал нервный! Ладно. Пока. Пока, Надин!

Я опять промолчала. Хлопнула дверь. Нестор вошел в кухню. На ногах — огромные кроссовки.

— Ты одна?

Я кивнула, выпуская дым.

— Я было подумал, что со своим, новым. Консьержка так многозначительно посмотрела на меня! Могла бы и выйти поздороваться с Жоржем. Он теперь обидится. Вытащил меня из этого ужаса, а я его выгнал! Ты что молчишь, что-то не так?

— Ты никогда не носил кроссовки.

— Кроссовки? — Нестор посмотрел на свои ноги. — Это его кроссовки. Жоржа. В багажнике лежали. Он ведь чуть минута — в зал, на тренировку. Так ты из-за этого такая злая? — Он махнул забинтованной рукой в сторону газеты. — Перестань! Это полная чушь! И ты поверила? Не дури! Жорж уже подал иск на эту газетенку! Мы их вообще закроем! Ты бы видела, что произошло из-за этой статьи в больнице и окрестностях! Какое-то кретинское общество защиты прав семейных устоев организовало манифестацию. Тут же мои поклонники и поклонницы. Репортеры, журналисты! Все рвутся ко мне, к мадам Флоранс! Дала этим мерзавцам интервью, вот дуреха! Хорошо ее муж догадался вызвать Жоржа! Я их познакомил вчера, когда разбирались из-за машины. Своего-то адвоката у парня нет пока! Жорж примчался, нарядил меня в свои кроссовки, и они нас с ней вывели через холодильник патолого-анатомического отделения! Мимо покойничков! Брр! Ты что так на меня смотришь? Ну, муж мадам Флоранс! Муж, конечно. Знаешь, молодые ребята, смешные. Он в той же фирме работает. Поженились полгода назад. Ну ты чего, Надин? Неужели ревнуешь? Да? Знаешь, а мне приятно!

— Прекрати! — взорвалась я. — Луи умер!

— Луи?

— Луи Виньо… Отец Мелани… — И тут же потекли слезы.

— Господи! Бедная моя девочка! — Нестор обогнул стол, обнял меня сзади, поцеловал волосы. Я чувствовала его дыхание, а от его забинтованных рук пахло лекарством, как от Луи…

— Отойди! Не трогай! — Как он смеет пахнуть так же, как Луи… — Не прикасайся ко мне!

— Извини.

Нестор отстранился; я уронила голову на стол, закрылась руками и зарыдала в голос.

— Бедная моя девочка, — повторил он. — Я хоть что-то могу для тебя сделать? — И, неуклюже погладив меня по спине, снова поцеловал волосы.

— Ничего, Нестор! Ничего! Никто не может ничего сделать! Лучше бы умерла я!

— Нет, я. Правда, Надин. Я думал об этом сегодня ночью. Вы счастливы втроем. Я лишний. Почему я не разбился?

— Это не смешно, Нестор. — Я подняла голову, он сидел за столом напротив меня. — Это жестоко!

— Бедная моя девочка, я совсем не шучу! — Он грустно покачал головой. — Но хотя бы эти два месяца вы были счастливы? Я же понял, той ночью ты делала выбор. Не в мою пользу. Он ведь лучше меня…

— Лучше… — Я кусала губы, подбирая слова. — Он лучше всех! Но той ночью я еще этого не знала, а потом его ранили из-за моей дурацкой рукописи… Два месяца он провел в больнице! И должен был выписаться только вчера. А он договорился, вышел на день раньше. Из-за меня! И тут ты угодил в аварию. И мы помчались к тебе. Сразу! Он едва успел войти в дом!

— Надин, открой, пожалуйста, вино. — Нестор кивнул в сторону полок, где хранились бутылки. — Или из холодильника возьми, там кроме вина есть открытая бутылка финской водки. Извини, я бы сам, но… — Он беспомощно развел забинтованными руками. — И дай мне сигарету. Я чуть не свихнулся в больнице без курева за эти два дня! Или, знаешь, если нетрудно, лучше трубку.