Бывший папа. Любовь не лечится - Вероника Лесневская

бедра, ребром ладони раздвигает их… Легкое касание пальцев будто бьет током. В низу живота вспыхивает огонь. Импульсы проносятся по всему телу. Вздрагиваю в объятиях мужа, выставляю ладони, упираясь в его грудь.

- Тш-ш, милая, я просто приласкаю немного, - нашептывает этот змей-искуситель, покрывая поцелуями шею, обхватывая губами мочку уха, обжигая дыханием раковину. Отвлекает меня сверху, чтобы дальше высекать искры внизу. – Ты все чувствуешь? – спрашивает, не прекращая ласкать меня.

Ответом служит мой сдавленный стон, который он тут же глотает вместе с поцелуем. С каждым движением его пальцев мне все сложнее сдерживаться. Я кусаю губы, стараясь не издавать лишних звуков, дышу рвано и через раз, сбиваясь с ритма, надеясь, что чарующая соната Брамса все скроет. Мы в одной комнате с ребенком. Он, конечно, совсем маленький, спит и закрыт балдахином, но все же… Назар тоже это понимает, поэтому опять затыкает мне рот поцелуями. Он не ожидал от меня такого отклика. Да и сам сорвался. Нас будто накрыло цунами, внезапно и стремительно.

Не останавливается. Умело подводит меня к краю - и безжалостно толкает пропасть.

Чувствую. Остро, сладко, жгуче... Я все чувствую.

Я вновь женщина - живая, настоящая и влюбленная.

- Назар, - с трудом хриплю его имя, пока ловлю сладкие судороги. – Давай перейдем в другую комнату…

«И продолжим», - почти прошу вслух, но сильно сжимаю челюсти и упираюсь лбом в его плечо, поймав очередной разряд.

Тяжело скрывать свои чувства. Да, я дико хочу собственного мужа! Я соскучилась. У меня никого не было, кроме него. Никогда. И не надо мне другого.

Я помню, как с ним хорошо. Фейерверки, звездочки перед глазами, эйфория. Хочется вновь испытать полный спектр эмоций. Чтобы между нами все стало совсем как раньше.

- Нет, Наденька, пока нельзя, - Назар охлаждает мой пыл. Убирает руку, чмокает меня в лоб и бережно поправляет на мне одеяло, натягивая его чуть ли не по горло. – Это я тебе как врач говорю, - ровным тоном произносит.

- Богданов, позови моего мужа, который был тут минуту назад, - фырчу с сарказмом.

Меня всю трясет, а ему хоть бы что? Ледяной истукан.

- Нет, - он непреклонен. – Милая, я боюсь навредить тебе. Мало времени прошло после травмы, а я бываю грубым и несдержанным, сама знаешь...

- Да, в эти моменты ты настоящий, - горячо спорю.

- Я год о тебе мечтал, Надь. У меня вообще никого не было, - откровенничает, машинально вычеркивая блондинку-клона из своей жизни. Стараюсь тоже забыть о ней. Лишняя. Ошибка. Выгоняю ее из нашего супружеского ложа, чтобы остаться вдвоем.

- Назар, - повторяю и целую его в щеку.

- Я сорвусь, тебе нельзя. Не обсуждается. Перебьюсь, позже наверстаем упущенное, когда выздоровеешь. Спокойной ночи, милая, - целомудренно чмокает меня в макушку.

Протяжно выдыхаю, остывая и понимая, что он прав. Заботится обо мне.

Устраиваюсь на его бурно вздымающейся груди, обнимаю, делюсь с ним одеялом, под которым мы прячемся вдвоем. Выждав минутку, веду ладонью вниз по торсу, поглаживаю окаменевший от моего тепла пресс, ныряю пальцами дальше.

- Надя, спи! – грозно приказывает мне, но я продолжаю трогать его.

- Тш-ш, я просто приласкаю немного, - возвращаю ему его же фразу. Целую в треугольник между ключицами, прохожусь губами по стальной груди, оставляя влажные следы на горячей коже.

Взамен получаю хриплое: «Люблю».

Я знаю, дорогой. Я верю.

Глава 23

Надежда

Опираюсь на костыли и делаю шаг. Первый после травмы. Свой настоящий самостоятельный шаг. Ощущения незабываемые, будто мне спустя долгое время вернули нечто важное.

Вдох. Замираю.

Передвигаю другую ногу.

Еще раз.

Игнорирую дискомфорт в подмышках. Стараюсь. Шагаю вперед, но в дверном проеме немного мешкаю. Боюсь споткнуться. Крепче перехватываю один костыль, затаив дыхание, а второй переставляю вперед.

- Не спеши, Наденька, осторожнее, - руководит Назар со стороны, не сводя с меня пристального взгляда.

- Хочешь помочь мне? – прищуриваюсь с улыбкой.

Переступаю порог. Сама собой горжусь. Он – тоже, только вида не подаст, чтобы не расслаблялась. Никакой нежности, пока со мной доктор Богданов. Разве что в глазах, на самой глубине зрачков. А я его эмоции без слов читаю, как открытую книгу.

- Ты ведь знаешь, что нет. Не буду, - невозмутимо произносит, подтверждая мои мысли. - Иди ко мне, симулянтка, и не отлынивай, - чуть заметно подмигивает мне.

Стоит на месте непринужденно, согнув одну ногу в колене и спрятав руки в карманы брюк. Показывает, что поддерживать меня не станет, в то время как взгляд желто-янтарных глаз прикован к моей фигуре. В случае чего Назар отреагирует незамедлительно. Успеет. Он моя страховка, и это придает мне уверенности в себе.

- Тогда не говори мне под руку, - дерзко парирую. - Я сама.

- Милая, под ноги смотри.

Под чутким надзором подхожу к дивану, медленно опускаюсь на край и, с облегчением оставив костыли, двигаюсь глубже. Откинувшись на спинку, выдыхаю и смахиваю испарину со лба и шеи. Боковым зрением улавливаю, как Назар удовлетворенно кивает. Убедившись, что я в норме и не нуждаюсь в поддержке, он наклоняется к качели, чтобы взять на руки ребенка.

- Смотри, сыночек, мама сама, - приговаривает ласково, приближаясь ко мне. - А раньше спорила со мной, из центра порывалась сбежать, бунтовала.

- Прекрати, Назар, - тихонько фыркаю на него, не серьезно, а с теплой улыбкой. Принимаю у него нашего малыша. Чмокаю в лобик.

- Ты как? Все в порядке? – нежно шепчет муж, устраиваясь рядом и поглаживая меня по спине. Пальцами проходится вдоль позвоночника, и я невольно расправляю плечи.

- Да, только неудобно, - растаяв и забывшись, начинаю жаловаться. - Костыли натирают немного.

- Такая капризная пациентка мне попалась, - игриво сокрушается он и целует меня в щеку. - Позже перейдем на «канадки», они и легче, и упор на локти. Будет у тебя стимул скорее избавиться от любых костылей и начать бегать.

- Ты мой стимул, Назар, - выпаливаю на эмоциях, теряя себя в нашей зрительной сцепке.

Он поднимает руку к моему лицу, гладит костяшками по щеке. Целует сначала сына, а потом и меня. Задерживается на губах, пробуя их на вкус и смакуя. Усилием воли заставляет себя оторваться.

- У меня есть для тебя кое-что, - произносит с хрипотцой, и его бархатный тембр будоражит кровь.

Поддаюсь Богдановским чарам – и не