Шериз Синклер - Заставьте меня, Сэр (ЛП)

"Я обмазанный маслом поросенок, все в порядке". Хихикая, она помчалась к отдаленному краю поляны, выиграв только несколько ярдов, прежде чем его ладонь сомкнулась на ее руке  и она дернулась из его захвата. "Не драться и не царапаться", - напомнила себе Габи.

- А ты скользкая штучка, да? - сказал Мастер, нарочито усиливая свой южный акцент. Этот ублюдок внезапно схватил ее за волосы.

- О!

Она повернулась, чтобы ударить его - будь прокляты правила - но он переместился быстрее, чем она считала возможным. Обняв рукой ее за плечи, другую располагая на животе, он потянул ее бедра вперед, наклоняя корпус девушки назад, падая на колени с ней на руках. Прежде чем стажерке удалось восстановить равновесие, Дом перевернул ее на живот.

"Ни за что". Габи подтянула ноги под себя и ринулась вперед.

С низким смехом он поймал ее за лодыжку и дернул обратно, упираясь коленом ей в задницу. Придавливая сабу своим весом, Маркус заставлял ее чувствовать себя… странно. Возбужденной.

В следующую секунду, когда его сильные руки сомкнулись на ее плечах, ужас начал засасывать ее в холодный вязкий туман. Габи замерла.

Маркус застыл. Он ждал. Она уловила слабый запах мускуса и амбры, и внезапно окутавшее ее тепло рассеяло все страхи. Ее касался Маркус. Осознание, что именно его колено упирается в ее голый зад и именно его вес держит ее в ловушке, делало все другим. Ерзая под ним, Габи не смогла сдержаться, чтобы не высказать ему язвительное замечание.

- Ты, тупой ублюдок, отпусти меня.

Усмехнувшись, Маркус усилил хватку и, сняв с пояса наручные манжеты, произнес: - Болтливая маленькая саба. Я собираюсь получить удовольствие о того, что сделаю с тобой.

О Боже. Напряжение возрастало; не в состоянии помочь себе, Габи изогнулась, но Дом лишь перенес на нее большую часть своего веса. Удерживая ее.

Несмотря на ее взбрыкивания, он крепко застегнул манжету сначала на одном запястье, а затем на другом, после чего соединил их вместе у нее за спиной. Когда Мастер слез с Габи, она подумала, что он поставит ее на ноги, но вместо этого он нажал коленом между ее бедрами, разводя ее ноги в стороны.

Его джинсы царапнули по очень нежной коже внутренней поверхности бедер. С минуту он не двигался. А потом начал гладить ее ноги, поднимаясь выше; Маркус провел пальцем по расщелине между ягодицами, затем сжал талию сабы. Он безжалостно касался девушки как и где ему вздумается, и ее кожа пылала под его огрубевшими руками, пока не появилось ощущение, что трава под ней начала гореть.

Маркус положил ладонь между ее ногами, даря тепло и доставляя удовольствие.

- Ммммм. Какая ты нежная и влажная, дорогая.

Его прикосновения возбуждали, но... она чувствовала себя слишком голой, слишком связанной, слишком уязвимой. Она пошевелилась в надежде спастись. Бесполезно.

- Нет, Габриэлла, – голос Маркуса понизился до вкрадчивой угрозы, когда его рука придавила ее попку, удерживая на месте. – Не дергайся, сладкая. Я хочу осмотреть свой трофей.

Доминирующий голос, знание, что он не позволит ей двигаться, заставляли ее внутренности плавиться. Это было то, чего она хотела, в чем нуждалась. В ком-то, кто будет управлять ей. Она повернула голову и положила щеку на прохладную траву, которая царапала ее затвердевшие соски, что создавало эротический контраст с теплой ладонью на ее попке.

- Хорошая девочка.

Одной рукой он прижимал ее к траве, в то время как другой интимно коснулся ее, лаская ее складочки и посылая жаркие стрелы самому естеству. Когда он медленно скользнул пальцем между ее припухшими лепестками внутрь, удовольствие забурлило так яростно, что из глаз Габи чуть не посыпались искры.

Его палец выскользнул наружу и снова толкнулся внутрь, на этот раз входя еще глубже. Он издал еще один звук удовлетворения.

- Да, наглая крошка, я собираюсь связать тебя, еще сильнее раздвинуть твои ноги и проверить сможешь ли ты принять меня полностью.

"О, Боже, да". Ее лоно сжалось вокруг него.

С низким смехом Маркус встал и без видимых усилий поднял Габи на ноги. Удерживая ее за соединенные друг с другом манжеты на запястьях, он продолжил возбуждать ее, дразня ее груди, потягивая за соски, пока те не стали гореть той же потребностью, что и лоно. Толкнув ее в сторону самой темной секции на небольшой площадке, Маркус произнес низким голосом: - Позже, я наверстаю потерянное время обучения, но прямо сейчас, маленькая беглая рабыня, я собираюсь жестко тебя трахнуть.

Грубое слово, произнесенное ровным голосом Маркуса, резануло слух. Но оно было таким возбуждающим, что у Габи подкосились колени.

Что-то блеснуло в лунном свете, и она увидела тяжелую цепь, свисающую с толстой ветви дерева, еще четыре скрещенные цепи, удерживали в петле... качели из шины. Вернее, покрышки для трактора, которая висела на них в горизонтальном положении.

- Качели?

- Совсем скоро ты узнаешь для чего они.

Маркус отсоединил ее манжеты, схватив сабу, прежде чем она смогла убежать, и бросил ее на спину между двумя комплектами цепей. Сверху шина была накрыта брезентом, обеспечивая поддержку в центре. Шея девушки пришлась на самый край покрышки.

"Я не хочу заниматься любовью на долбаных качелях". Габи приподнялась.

Маркус рассмеялся и толкнул ее обратно, а затем пристегнул ее манжеты на запястьях к цепям рядом с ее плечами. Шина раскачивалась, пока девушка отчаянно боролась; ее возбуждение росло с каждым безуспешным рывком цепей. Когда Дом подошел к качающейся задней части, саба пнула его.

- Я не хочу заниматься здесь сексом.

- Я не спрашивал, чего ты хочешь. - Он поймал одну ее ногу своей беспощадной хваткой. Теперь, увидев мужчину без костюма, Габи знала, насколько мускулистым он был. – Думаю, мне понравится тебя связывать, сладкая.

Маркус попытался согнуть ее ногу, но она держала ее прямой - в этом был весь смысл игры, верно?

Габи едва не захихикала. Так может не все ее дерзкое поведение было притворством? И каждый раз, когда он заставлял ее повиноваться, это казалось, раздувало в ней пламя.

С довольным звуком он схватил ее ногу одной рукой и ткнул ее в бок костяшками пальцев. Девушка пискнула, и Маркус тут же согнул ее ногу, закрепив ее щиколотку ремнем, свисающим с цепи. То же самое он проделал с другой стороны, и вот она болталась, голая, в саду, расположившись лицом вверх на качающейся шине, с запястьями, прикованными к цепям, с ремнями, удерживающими ее ноги и разводящими те в стороны.

Боже, это было так неправильно. Извращенно. Безумно.

Тем не менее, ее кожу опалило теплом, когда он провел руками по внутренней стороне ее бедер, оставляя после себя покалывание.