Пуговицы и ярость - Пенелопа Скай

ненавидел в равной степени.

– Полагаю, у тебя все получится, – сказал Кроу, глядя мне в лицо. В его глазах я не увидела ни капли сожаления, впрочем, его там никогда и не было. Его потеря оправдывала его. Отчасти, я была с ним полностью согласна.

Кроу выпил вина и поставил бокал на стол.

– Тебе было неприятно рядом с ним?

– Нет.

Даже после того, как он уложил меня на больничную койку, я все равно не боялась его. Более того, я рассчитывала отыграться. Мне хотелось взять в руки стальную биту и сравнять счет.

– Чтобы меня испугать, нужно кое-что посущественнее, чем пара таращащихся зенок напротив.

Губы Кроу тронула легкая улыбка. Он снова отпил из бокала и вернул его на место.

– Когда дойдет до дела, ты уверена, что не облажаешься?

– Уверена.

Я не боялась участвовать в деле. И я не желала оказаться в каком-нибудь другом месте, как только лицом к лицу с Боунсом. Его образ все еще преследовал меня в ночных кошмарах, и я страстно желала покончить с тем, что начал он. Я хотела положить конец его существованию ради тех женщин, которым повезло меньше, чем мне.

Кроу понимающе кивнул:

– Думаю, все сработает. И мир станет гораздо лучше.

Мир бы стал совсем другим.

– Мне кажется, я не смогу остановиться там.

Кроу оторвал взгляд от своей тарелки. Он пристально посмотрел мне в глаза, и в его молчаливом взгляде я прочитала просьбу. Я должна была ему помочь. За месяцы совместной жизни мы научились понимать друг друга без слов. Мы научились разговаривать молча. Слова были нам ни к чему.

– Когда меня продали с аукциона, кто-то за меня получил три миллиона долларов.

Даже теперь эта мысль не давала мне покоя. Это была слишком большая сумма для того, кто ничего не сделал, чтобы ее получить.

– Я хочу получить их назад. Я прошла через ад и заслуживаю компенсации. Да, я была рабыней – так что пусть платит мне за мою работу.

Кроу молча наблюдал за мной, не сводя глаз.

– Я хочу найти этого человека. Я хочу выследить его.

– Я помогу тебе.

Я знала, что он предложит мне свою помощь.

– Но что ты собираешься делать, когда найдешь его?

– Заставлю его заплатить долг.

– И убить его?

Вот об этом я как-то не думала. Впрочем, на месте разберемся.

– Увидим.

– Я не хотел бы обескураживать тебя, но этот бизнес существует повсюду. Это один из крупнейших секторов «черного» рынка. Каждый год на этом делают миллиарды долларов.

– Но все может измениться.

Глаза Кроу вспыхнули:

– И ты думаешь, что сама можешь изменить это?

– Каждый может сделать что угодно, если одержим своей идеей.

– Но мне кажется, что тебе понадобятся деньги – много денег – и люди.

Я понимала, что он не то что бы хотел меня отговорить, но должен был быть откровенным.

– Это так…

Я была готова провалиться сквозь землю.

– Но ты всегда можешь положиться на меня.

– В обмен на что?

На его губах сверкнула дьявольская улыбка. Он зловеще посмотрел на меня, безмолвно ответив на мой вопрос одним словом «ты».

– Но я и так с тобой.

– Ну да. Но тогда я бы мог держать тебя при себе, сколько захочу. Я мог бы стать твоим невидимым покровителем, спонсором; я получал бы лучшую в мире компенсацию за свои расходы – твою верность. Преданность. И все остальное.

Но ему не нужно было так уж стараться, чтобы удерживать меня. Да, я могла хоть сейчас идти на все четыре стороны. Но я не уходила только лишь потому, что хотела быть с ним. Нам уже не было нужды торговать пуговицами.

– Что ж, честное предложение.

– Значит, по рукам.

Кроу подлил в бокалы еще вина.

Наши отношения начались не при самом хорошем раскладе, но теперь многое изменилось. Мы ничем не отличались от других. Он хотел, чтобы я навсегда оставалась в его жизни и в его постели, и я желала того же. Раньше я считала, что больше не поверю ни одному человеку, но теперь в моем сердце поселилось нечто, что влекло меня к нему. С Кроу я чувствовала себя в безопасности. Я видела его заботу. Он хотел меня, а я хотела его – на всю оставшуюся жизнь.

Быть может, я сама хотела оказаться здесь. Сама желала бросить Нью-Йорк, Джейкоба, потому что заслуживала большего. Возможно, я должна была пройти через мрак, чтобы выйти на свет. Что, если я думала о ком-то столь же мрачном и изломанном?

О том, кто сидел сейчас напротив меня за столом…

Кроу покончил с едой и занялся изучением моей внешности. Он осмотрел каждую черточку моего лица, восторгаясь как синяками со шрамами, так и нетронутыми частями. Даже сейчас, когда мой вид был не ахти, он продолжал смотреть, полагая, что там есть на что смотреть.

– Что думаешь?

Я испугалась собственным мыслям. Но если они так напугали меня, то его напугают и подавно. Некогда я ненавидела этого человека, но теперь я ощущала нечто большее. Но высказать это?

– О тебе думаю.

– Конкретнее.

– Конкретнее. Думаю о том, как ты лежишь в постели между моих ног.

Глаза Кроу одобрительно сверкнули:

– Как только закончишь свой ужин, я превращу твои мысли в реальность.

– Уже закончила. А ты?

Он усмехнулся:

– Не терпится, а?

– А то! Такого секса, как с тобой, у меня никогда не было!

Однако вместо благосклонности Кроу внезапно рассердился:

– Секс у тебя был только со мной! У тебя никого не было до меня. И после не будет.

Он сжал челюсти, пораженный моей наглостью напомнить ему о других мужчинах, что ложились со мной в постель.

Его замашки собственника, вместо того чтобы напугать, лишь завели меня:

– Мне действительно нравится то, что ты со мной делаешь, и я хочу большего. Я хочу, чтобы ты дал все, на что способен. Раньше я презирала тебя. Но твой член перевернул во мне все представления о действительности.

Кроу перестал щелкать зубами; вены на его шее постепенно опали.

Я склонилась над столом, опершись локтями на его поверхность:

– Трахни меня. Прямо сейчас.

Кроу испустил глубокий вздох, ноздри его затрепетали в ответ. Взгляд его оставался всегда одинаков – и в гневе, и в похоти. Чтобы сохранить твердость, он ухватился за край стола. Мои слова пробудили в нем маньяка.

– Так чего же ты ждешь? – спросила я.

– Перестань. Играть. Со. Мной.

А мне нравилось играть с ним: доводить до белого каления, а потом заставлять его отступить. Когда он