Жена напрокат (СИ) - Майер Аврора

— Идите, посмотрите, кто тут.

Мы подошли и увидели на пороге маленький шарик с бантом, привязанный к перилам на лестнице, и красный мешок.

— Это что, Дед Мороз приходил? — обалдевшим голосом спросила Аня.

Леонид быстренько отвязал испуганную собачонку и забрал внутрь мешок. Все сразу передумали идти на улицу. Аня, как что-то драгоценное, взяла маленькое дрожащее существо на ручки и прижала к себе.

— Мама, посмотри, какое чудо! Это же собачка?

Я засмеялась.

— Да, Аня, это абсолютно точно собачка, хотя, конечно, больше похожа на ёлочную игрушку.

И мы потеряли её. Мешок уже никому не был нужен.

— Может, посмотрим, что там? — таинственно спросил Леонид.

Я скромно кивнула.

Сначала он вытащил всякие вещички для собачки: спальное место, миску, корм для щенков, руководство по уходу за шпицами.

— Аня, это точно тебе в придачу. Глянь, сколько тут всего.

Дочка забрала вещи, а в глазах была смесь восторга, удивления и шока. Щенок, оказавшись в руках у хозяйки, согрелся и расслабился. Ему было уже гораздо лучше. Сложно представить более трогательную картину. Аня сняла сапоги, шубу и сказала:

— Я, пожалуй, откажусь от запуска салютов, у меня тут дела гораздо важнее.

Ну, конечно, куда же теперь идти. Думаю, что первую неделю её будет не оторвать от любимого питомца.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 56. Разговор

Леонид

— А мы, пожалуй, пойдём сходим. Ты не против? — обратился я к Анфисе.

— Нет.

— Только давай посмотрим, что там ещё внутри.

Я достал из мешка увесистую коробку в красной оберточной бумаге, с огромным бантом и отдал её Анфисе. Она с удивлением и неподдельным интересом рассматривала её. Присела прямо в прихожей на пуфик и, как нетерпеливый ребёнок, принялась распаковывать. Я стоял и наблюдал за ней. Должен отметить, дарить подарки круче в сто раз, чем их получать. Анфиса, безусловно, и понятия не имела, что это было такое. Она любит рисовать и всякие гаджеты. Подумал, что графический планшет ей наверняка пригодится. Выбрал по принципу: чем дороже, тем лучше, потому что абсолютно в них не разбирался. Анфиса была изумлена и ошарашена. И по глазам видел, ей впору сесть рядом с Аней и приняться разбираться с этим чудом техники. Был доволен, что подарок пришёлся по вкусу.

Она непроизвольно расплылась в улыбке и сказала:

— Спасибо Деду Морозу за шикарный подарок. Я о таком даже не мечтала…

— Ну, наконец-то, первая искренняя улыбка за весь день, — с лёгким осуждением сказал я.

Анфиса сегодня сама не своя: неуверенность сквозит в каждом её шаге, за пару дней она сильно изменилась и не знает, как теперь себя вести, чувствует себя не в своей тарелке. Я стараюсь её понять и знаю, ей нужно время, чтобы справиться со своим горем, но у самого очень мало терпения. Вчера стоило только представить, что она никогда не войдёт в этот дом… мы останемся одни… Я сразу четко осознал, что не желаю возвращаться к жизни, когда хочется побыть подольше на работе, чтобы не впадать в тоску и уныние. Моё сердце немного оттаяло, и ему так приятно и комфортно, что совсем не хочется возвращаться в пустоту. Хочу спешить домой и видеть там не только любящую дочь, но и настоящую жену. Которой, как ни парадоксально, и была Анфиса. Она старалась создавать тепло и уют, чтобы всем было хорошо, и всегда безгранично любила дочь. Но я только обижал её…

А может, всё из-за денег? Деньги — немаловажный факт… Но для меня это такая мелочь! Не отношусь к тем, которые считают женщину исчадием ада, если она предпочитает хорошо обеспеченного мужчину. Это значит только одно, что она как минимум неглупа и думает о будущем. А я для этого и работаю, чтобы обеспечить свою семью. Главное, чтобы всего в меру. Вот если она меня ненавидит или я ей противен, это действительно проблема. В любом случае я должен попробовать, ведь разрушить всегда проще, чем построить. Окрылённый идеей сделать счастливой женщину, которая в своё время очень помогла, я носился по магазинам и скупал всё, что, мне казалось, подойдёт ей и может как-то отвлечь от мрачных мыслей. Ведь чтобы она раскрылась и грела нас своим теплом, дарила любовь, ей, конечно, нужно отойти от стресса.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Принял решение, и сразу стало так легко на душе! Теперь не терпелось увидеть её и всё рассказать. Но рядом всё время крутилась Аня, и было не до выяснения отношений.

Сейчас очень удачный момент высказать свои мысли, всё, что на душе, и услышать её мнение на этот счёт.

— Ну что, пойдём? — настойчиво спросил я.

Глубоко вдохнув воздух, Анфиса встала и последовала за мной, словно собиралась прыгать с обрыва.

Мы вышли из дома и направились к ёлке, которая была наряжена во дворе. Она призывно переливалась яркими огнями, будто хотела заманить в свои сети. Ей это удалось, вариантов у нас не было, шли на её свет, как к магниту.

Остановились словно по команде и повернулись друг к другу лицом. Она стояла напротив и куталась в шубу, которую надела сразу на платье, и, очевидно, ей было прохладно. На меня смотрели огромные глаза, полные тоски, растерянности и смятения. Несмотря на макияж и красивые черты лица, просматривались усталость и некоторая болезненность. Я рассматривал такое родное и одновременно далёкое лицо и понимал, как соскучился. Как я вообще собирался отказаться от неё?

Анфиса грустно улыбнулась и первой сказала:

— Наконец-то мы можем поговорить.

— Опять? — шутя спросил я. — Кажется, совсем недавно у нас и так был очень содержательный и серьёзный разговор.

— Да, был. Но… Что делать? Так и не решено…

— Надо обязательно что-то делать? Разве всё так плохо?

— Я не хочу больше доставлять тебе неудобства и портить жизнь.

Сделала паузу. А мне совсем не нравилось, в какую сторону пошёл разговор, он мог испортить все мои планы.

— Если бы ты знал, как я жалею… Мне так стыдно, что по своей эгоистичности заварила всю эту кашу. И я не знаю, как исправить ситуацию, чтобы не причинить боль Ане.

Дотронулся горячей рукой до её лица. Она вздрогнула от неожиданности. Я, воспользовавшись замешательством, притянул её ближе, вконец смутив.

— А что, всё так трагично? Не знаю, какие эмоции у тебя вызываю… Но ты, Анфиса, мне определённо очень сильно нравишься. С твоим приходом в моём доме вновь всё встало на свои места. И в общем, даже было неплохо всё, кроме нас… Но я намерен поработать над этим вопросом, и, думаю, у меня есть шанс исправить ситуацию.

Я сделал паузу и поцеловал для начала её волосы. Она недоверчиво и растерянно смотрела.

— Конечно, если я тебе противен или уж совсем ты меня ненавидишь…

Вдруг из её глаз покатились огромные слёзы, и она, по-моему, их даже не сразу заметила. Я не знал, что делать. Почему плачет… Ведь я ничего плохого не сказал. А когда она увидела шок на моём лице, принялась их быстро вытирать и не хотела больше на меня смотреть.

Я поймал её в объятья и прижал к себе, желая успокоить.

— Почему плачешь? Не хочешь со мной жить и у тебя другие планы? — прошептал я ей на ухо, будто боялся громко произносить эти слова. Вздохнул: — Ну что делать… Сам виноват.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Ну перестань говорить бред! Как ты можешь не нравиться? И как я могу хотеть жить вдали от вас? Вы для меня настоящая семья, и ближе никого нет на свете, — всхлипывая между фразами, проговорила она. — Я плачу от радости, потому что думала — навсегда вас потеряла. Ты же ещё не знаешь, я подделала свидетельство о разводе. Надеюсь, меня не посадят…

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Нет, вот как раз об этом я уже знаю. И хочу сказать, что Антона Валерьевича тебе лучше обходить стороной, он тебя и на порог не пустит.

Она в ответ молчала.

— Но ты не переживай, он же не один. Таких умельцев очень много. Второго января мы тебя отправим в хорошую клинику, присмотрись там сразу к доктору и поговори.