Оксана Сергеева - Райская птичка

Каролина взбила кудри и, покрасовавшись ещё немного, сказала:

- Я пошла. А ты попозже.

- Да, - рассеянно согласилась Энджел.

Кари вышла. Рядом с Энджел встали две девушки, очевидно подруги. Они стали делать ровным счётом то же самое, что и Энджел с Каролиной минутой раньше – красить губы и обсуждать своих парней.

«Глупо… Господи, как глупо всё это!» - раздражённо подумала Энджел, послушав девушек и оценив собственную ситуацию со стороны. Она сполоснула руки ледяной водой, потому что те самые мысли разогнали кровь по венам и ладони загорелись. Отбросив бумажное полотенце, она взглянула на свой маникюр. Сегодня ногти у неё были ярко алые. В сумочке лежала помада – матовая, чуть спокойного, но всё же довольно яркого оттенка. Она подкрасила губы и небрежно забросила её в сумку. Так же небрежно она отбросила все мысли, твёрдо намереваясь вернуться за свой столик. Просто выпитое, как обычно, расслабляет и дурманит голову, а Каролина умеет запудрить мозги.

С этими мыслями она шла, уже не обращая ни на что и ни на кого внимания.

- Ричард, дай-ка мне сигаретку, - хмуро сказала Кари, когда Энджел вернулась. Реакция Каролины была предсказуема. Снова этот испепеляющий взгляд и надутые губки, выражающие полнейшее неодобрение. Энджел посмотрела на неё и качнула головой – едва заметный жест, понятный только подруге. Каролина впилась в неё взглядом, пытаясь по лицу прочитать эмоции. И хотя Энджел присоединилась к разговору, и сияла улыбкой, это не могло обмануть, потому что улыбка её была слишком широкой, в глазах затаилась грусть, а нарочитая небрежность слишком бросалась в глаза.

- Меня отзывают, - сообщил Ричард, поднося горящую зажигалку к сигарете Кари.

Девушка кашлянув, сказала:

- Совсем курить разучилась, - и выпустила тонкую струйку дыма.

- Как отзывают? – расстроенно переспросила Энджел.

- Да, на днях улетаю, - подтвердил он.

- Ты же только приехал.

- Что поделать? Такая у меня служба. Приказ есть приказ.

- Это не по-человечески, - возмутилась Каролина.

- Нас не спрашивают.

- И куда? – продолжала допрашивать сестра.

- Ещё не знаю. – Даже если бы знал, Ричард вряд ли бы сказал. Он крайне редко и мало распространялся о подробностях своих служебных заданий.

- Ну, вот, ты даже дома не побыл.

- Так, не травите мне душу, а то устроили похороны моего несостоявшегося отпуска. Сидите с мрачными лицами. Надо веселиться, а то может, нескоро увидимся в следующий раз. – Его здравую мысль поддержала Кари. Сестра же заметно сникла.

Это «нескоро» всегда пугало Энджел. Снова это глухое ожидание и минимум дельной информации. Куда на этот раз? Ирак? Афганистан?

«Небо везде одно. Какая разница, где летать?» - легкомысленно говаривал Рич.

В какой-то степени он был прав, но только не в том, что с такой легкостью отзывался о своей службе. По прошествии стольких лет, Энджел согласилась, что иногда незнание полезней, потому что любая информация вызывает желание узнать и получить больше. А такое знание зачастую лишает покоя. Она помнила, как раньше маниакально следила за всеми выпусками новостей, чтобы узнать хоть что-то. Или в страхе хваталась за телефон, едва тот звонил, ожидая, что незнакомый и холодный голос сообщит: «…примите мои соболезнования…», как когда-то было с отцом. Она не помнила этого, но Ричард помнил и всё равно пошёл по его стопам, хотя не было сомнений, что он сделает это. С детства он «болел» небом. С детства мечтал летать. Жаль только, что не выбрал гражданскую авиацию. Было бы намного спокойнее. Но он из тех людей, которые живут, что называется «на пределе» - на пределе скорости и острых ощущений. Для обычных людей это какая-то грань, но такие, как Ричард чувствуют себя комфортно именно в этих условиях. И если бы Ричард не стал пилотом военного истребителя, он бы стал автогонщиком, например, пилотом «Формула-1», потому что с таким обменом веществ и реакцией он просто не смог бы жить спокойно.

После его слов Энджел заметно погрустнела. Новость о скором отъезде брата расстроила её. Отсутствие рядом единственного человека, которому на тебя действительно не наплевать, убивало. Хотя виду она не показывала и никогда бы не призналась, что до ужаса боится снова остаться одна, как когда-то. Легче вообще не надеяться и отказаться от сомнительного счастья, чем потом в один момент потерять всё.

Кари была не в счёт. С Кари у них другие отношения. Ей она всегда давала скидку – возможность отступить назад, о чём-то забыть или не успеть сделать то, что было обещано. Каролина – подруга, которая имеет на это право. Ведь она всего лишь подруга, у которой есть и своя личная жизнь. А жертвы Энджел принимать не хотела, потому и старалась не пользоваться ею как жилеткой, только лишь сбрасывая скопившийся негатив, хотя Каролина никогда не отказывала в поддержке и понимании. Даже наоборот. Была слишком предприимчива в этом отношении и лезла в душу при первой же возможности, стараясь вытащить самое сокровенное наружу. Не сказать, чтобы Энджи это особо нравилось. Да и не всегда это нужно. Но представить себя без Каролины уже не могла. Они слишком приросли друг к другу. Иногда она спрашивала себя, что может дать человеку в ответ. Не любому, а именно Каролине. Что она может дать подруге и как отблагодарить её за многолетнюю дружбу? И дело не в подарках на все праздники и дни рождения. И когда она спрашивала об этом Каролину, та делала большие глаза, конечно, отмахивалась с присущим ей скептицизмом и усмехалась, признавая в этом первые признаки предменструального синдрома или накатывающей депрессии. Теперь и сама Энджел в это верила. Наверное, это и есть первые признаки затянувшегося хронического стресса и как следствие - депрессии.

- Эй, Энджи, ты с нами? – Каролина помахала ладонью перед лицом подруги. Только так ей и удалось отвлечь ту от мыслей. – Совсем замолчала. Битый час смотришь в одну точку.

- Я просто расслабилась. Думаю о своём, - с мягкой улыбкой сказала Энджел.

Она и правда думала о своём, но не сказать, что была особенно расслаблена в этот момент. Очередной бокал с коктейлем был почти полный. Она едва притронулась к напитку, а лёд практически растаял. Взгляд снова скользнул в интимный полумрак помещения, выхватывая отдельные лица. Она не запоминала их, не видела. Просто бездумно переводила взгляд с одного человека на другого, иногда задерживалась на предметах. Останавливала взгляд, цеплялась за цвет и форму. Слушала музыку и думала. Да и музыка воспринималась отдельными фрагментами. Каролина с Ричардом о чём-то мило беседовали. Это было удивительно. Но, возможно, Каролина говорила всерьёз, потому что чарующая улыбка не сходила с её лица. И Ричард был весьма не против, потому что его пристальный взгляд, таких же голубых глаз, как и неё, всё чаще скользил по обнажённому плечу подруги…