После долго и счастливо - Хлоя Лиезе

Затем сильная рука поднимает меня и прижимает к твёрдой крепкой груди.

— Фрейя! — голос Эйдена хриплый, глаза лихорадочно всматриваются в мои, и я удивленно ахаю. — Срань господня! Не делай так.

Я смотрю на него, разинув рот.

— Че…

Он целует меня. Крепко. Нетерпеливо.

— Срань господня, — бормочет он, снова прижимая меня к себе. Его руки стискивают меня так крепко, что я едва могу дышать. — Ты меня напугала, Фрейя. Ты не всплыла на поверхность.

— Я просто наслаждалась водой, — шепчу я ему в плечо, опешив от его напора. Его ладони нежно проходятся по моим рукам, будто он заверяет себя, что я правда здесь. Затем он прижимает мою голову к своей груди, где я слышу его лихорадочно стучащее сердце. — Я в порядке, Эйден.

— А я нет, — честно признаётся он.

Буквально на секунду я упиваюсь его вниманием, его заботой, нетерпеливостью его прикосновений. Я прикусываю губу, вспоминая тепло его губ на моих. Но потом вода плещется между нами, выдёргивая меня из этого состояния. Я отстраняюсь, насколько позволяют его тесные объятия, и ненавижу себя за то, как легко я реагирую на его прикосновение.

Эйден всё ещё крепко обнимает меня, мягкость моего тела прижата к твёрдым граням его тела. Я отворачиваюсь, стараясь отгородиться от того, как приятно это ощущается.

— Я не хотела тебя напугать, — говорю я ему. — Я вообще думала, что ты не заметишь.

— Не замечу, — бормочет он, накрывая ладонью мой подбородок и запрокидывая мою голову так, что наши глаза встречаются. — Фрейя, естественно, я заметил.

Я медленно сглатываю, пока его большой палец проходится по моему горлу.

— Естественно, я заметил, — шепчет он. Его глаза лазурно-синие, как океанские волны вокруг, искрят в лучах солнца, и я не впервые замечаю, какие они завораживающие, и как он красив. Иногда мне хотелось бы не испытывать такого влечения к нему, чтобы при взгляде в его глаза меня не затягивало в эти бирюзовые глубины, чтобы я не падала в эту бездну до бесконечности.

Эйден медленно выдыхает, успокаиваясь.

— Прости, что чуть не сожрал твоё лицо. Это было наполовину искусственное дыхание, наполовину «слава богу, ты жива».

Прежде чем я успеваю ответить, он резко поворачивает голову в сторону надвигающейся волны. Повинуясь негласному пониманию, мы наполняем лёгкие воздухом, затем вместе ныряем под воду, когда волна разбивается над нами. Звуки океана окружают нас, пока Эйден обнимает меня, а когда волна сходит, мы выныриваем на поверхность.

Наши груди соприкасаются, затем наши носы задевают друг друга, поскольку мы оба теряем равновесие и цепляемся друг за друга, чтобы удержаться. Вновь встав на ноги, я щурюсь от солнца и солёной воды на ресницах, пока Эйден смотрит на меня. Его большие пальцы аккуратно стирают воду с моих глаз, тёплое тело прижимается ко мне.

Я опять начинаю отстраняться, но он останавливает меня, обхватив ладонями мои плечи.

— Фрейя.

— Эйден.

Он хрипло сглатывает.

— Прости. Когда я тем вечером отвлёкся на телефон… я чувствую себя ужасно. Прости меня.

Оттолкнувшись от песка, мы плывем сквозь накатывающую волну и позволяем ей прокатиться мимо нас к берегу.

— Ты и тогда извинился.

— Но ты явно до сих пор злишься.

И обижена. Смущена. Унижена.

— Ну, Эйден, ты отвлёкся на телефон, когда уже наполовину стянул с меня футболку, и я готова была испытать оргазм на кухонном столе, так что да, это не лучшим образом влияет на самооценку.

— Фрейя, я же попросил прощения, и я сделал это искренне. Это никак не связано с твоей желанностью.

Я глухо смеюсь.

— Ладно. Вот только твои действия говорят об обратном. Уже многие месяцы. Одно дело — сказать мне, что твое либидо снизилось, но твоё либидо включает и объятия, Эйден? Настоящие тёплые объятия? Поцелуй перед сном? Совсем немножко ласки и честности? Это всё, чего я хотела. Мне не нужно, чтобы меня затрахали до полусмерти, но я не думаю, что прошу слишком многого, говоря о базовом проявлении привязанности к любимой женщине.

Он вздыхает, проводя рукой по рту и бороде. Я смотрю на него, на этого мужчину, который выглядит в точности как тот, за кого я вышла замуж, но в то же время как будто совершенно иначе.

Как такое происходит? Как можно связать себя с кем-то на всю жизнь, зная, что вы оба изменитесь? Как обещать друг другу «пока смерть не разлучит нас» и «долго и счастливо», зная, что рушащихся браков больше, чем тех, что остаются вместе до конца?

Ты говоришь себе, что это другое. Что вы другие.

Но это не так. Мы просто Фрейя и Эйден, дрейфующие в Тихом океане и не имеющие ни малейшего представления о том, как закончится наша история. Мне ненавистно не знать. Мне ненавистно хотеть его и бояться того, что случится, если я поддамся. Я так устала, устала испытывать боль и существовать в этом двойственном, дерьмовом брачном чистилище.

Будто чувствуя мою готовность дать дёру, Эйден мягко тянет меня в более глубокую воду, где волны мягко накатывают, а не сокрушительно разбиваются о берег.

Его глаза всматриваются в мои.

— Фрейя, я облажался. Работа меня захлестнула. Я позволил ей слишком увлечь меня. И у меня рефлекторная привычка сразу тянуться к телефону, поскольку я беспокоюсь, что пропущу какое-то безотлагательное сообщение от Дэна насчёт приложения. Дело вовсе не в том, что я тебя не хочу. Но я слышу тебя. Я понимаю, что ты говоришь. Что моё поведение это не отражало. Уже давно. И я сожалею об этом.

Я переворачиваюсь на спину и мягко дрейфую, поскольку теперь мы в более спокойных водах. Взгляд Эйдена пробегается по моему телу, и он хрипло сглатывает. Я еле сдерживаю улыбку мстительного удовлетворения.

— Я уже приняла твои извинения.

— Но я до сих пор страдаю от последствий.

Боже, мужчины иногда реально не понимают. Они хотят, чтобы извинения стирали боль. Но на исцеление от боли требуется время. Ты можешь простить и всё равно чувствовать боль, пока оправляешься от раны.

— Видимо, — говорю я ему. — И твоё наказание продолжится завтра.

— А что завтра? — спрашивает он настороженно.

— У мальчиков есть на тебя планы, как только Уилла и Райдер прибудут сюда.

— О нет, — стонет он.

— О да.

— Проклятье, — бормочет он, ныряя под воду и всплывая обратно.

Мой взгляд предательски устремляется к Эйдену, к воде, стекающей по его твёрдой груди, когда морской бриз проносится между нами, и его плоские тёмные соски напрягаются. Это напоминает мне о том, как он дрожит,