Эми Роджерс - Верни меня

Священник хихикнул.

- Расслабься, сын мой. Здесь только ты и твоя невеста.

Да ты что. Во всем мире был лишь он и его невеста. Хадсон потер бровь и слегка нахмурился. При других обстоятельствах Ник стоял бы рядом, дразня его и отпуская шуточки насчет потерянных колец. По правде говоря, он чувствовал себя последним сукиным сыном, не говоря брату о том, что делает, но ситуация критична, и их бракосочетание должно остаться тайной. Это было необходимо, но это не значит, что это было ему по душе. Он ненавидел тот факт, что священник и виолончелист будут единственными свидетелями момента, когда Алессандра Ингрэм Синклер станет его женой.

И в этот самый момент двойные двери открылись, виолончелист заиграл, и вся нервозность Хадсона исчезла.

Она была прекрасна. Нет, этого недостаточно. Элегантна. Гребанный ад, идеальна.

Хадсон смотрел, как Алли идет к нему под Thinking Out Loud (33) в переложении на виолончель, и невольно вспомнил, как увидел ее в первый раз. Она шла по пляжу - загорелые ноги, сарафан, светлые веснушки на носу и выгоревшие на солнце волосы. Он никогда не мечтал стать достойным ее, не говоря уж о том, что однажды она будет принадлежать ему. Тогда он был никчемным сопляком и не особо стал лучше с тех пор, но остаток своих дней посвятит тому, чтобы быть мужчиной, которого она заслуживает.

Боже, он любил ее. Почему она так долго идет к этому алтарю? Он едва сдержался, чтобы не встретить ее на полпути, но ничего не мог поделать с идиотской улыбкой, осветившей его лицо. И провалиться ему на месте, если эта улыбка не становилась шире с каждым ее шагом.

- Быстрее, - одними губами произнес он.

Ее смущенная ответная улыбка была поначалу лишь поднявшимся уголком рта, но потом лучезарно осветила все ее лицо.

- Я люблю тебя, - так же одними губами произнесла она. Она была столь прекрасна, и все еще нервничала, чего он совсем не хотел в данный момент.

- Дыши, детка, - прошептал он.

Музыка замедлилась, остановилась, и тогда...

- Сегодня вы празднуете один из величайших моментов в вашей жизни, - начал священник, - признаете ценность и красоту любви, сочетаясь брачными клятвами. Слова могут быть прекрасны, но лишь действия имеют значение. Одно должно быть сказано; одно - обещано; одно - пережито; и одним положено насладиться. Одно - этот день; другое - ваши жизни. Прошлое важно, но ваши жизни лежат в будущем.

Хадсон крепче сжал руку Алли. Стоять у алтаря с ней было подобно чувству, будто они взобрались на Эверест и наконец достигли вершины.

- Вы вступаете в священный статус, который является самым сокровенным опытом и самим таинством божественной любви. Нет нежнее уз между людьми, нет клятв священнее тех, что вы собираетесь принести. У вас есть кольца?

Хадсон достал из кармана кожаную коробочку и открыл ее, демонстрируя два платиновых ободка. Алли взяла его кольцо с сатина, надежно удерживавшего ободок на месте, и Хадсон сделал то же самое с ее кольцом и убрал коробочку обратно в карман. Держа кольцо, он повернулся к Алли и посмотрел на нее так, точно держал в своих объятиях.

- Я, Хадсон, беру тебя, Алли, в свои жены. Этим кольцом, на этой церемонии я делаю тебя той, кем ты должна была стать давным-давно. Я обещаю быть твоим любовником и спутником, твоим самым большим поклонником и самым большим вызовом и соперником, - его губы сложились в радостную улыбку. - Обещаю сохранять честные и бесстрашные отношения, - не отводя взгляда от ее лица, он надел кольцо на ее палец. - Я соединяю свою жизнь с твоей, прими это кольцо как знак моей любви и верности.

Взяв левую руку Хадсона и посмотрев ему в глаза, Алли начала произносить свои клятвы.

- Я, Алли, беру тебя, Хадсона, в мужья, будучи твердо уверенной, что ты моя единственная истинная любовь.

Губы Хадсона сложились в улыбку. Даже не обсуждая, оба они написали свои клятвы, отказавшись от традиционных.

- Я приношу тебе торжественную клятву быть твоим верным партнером в хорошие времена и плохие, быть рядом в болезни и в здравии, в радости и горе. Я обещаю любить тебя безоговорочно, утешать тебя в трудную минуту, поощрять твои мечты и цели. Я буду смеяться вместе с тобой, и я буду плакать вместе с тобой, расти с тобой разумом и душой, и прежде всего заботиться о тебе всю нашу жизнь, - она надела кольцо на его палец, и несмотря на все проблемы, все еще висевшие над ними, все в этом мире казалось правильным. - Прими это кольцо как знак моей бесконечной любви.

Хадсон держал ее за руку, и они просто стояли, глядя друг на друга. Эмоции, сиявшие в глазах молодой невесты, отражали его собственные. Она была его любовью, его жизнью, его домом. Они стояли, растворившись в моменте, пока священник не кашлянул.

- Выслушав обещания вашей привязанности и клятвы верности, я властью, данной мне штатом Висконсин, объявляю вас мужем и женой, - он посмотрел на них и улыбнулся. - Можете поцеловать невесту.

Хадсон обнял Алли и притянул ближе.

- Наконец-то ты моя, - прошептал он, прежде чем соединить их губы в медленном томительном поцелуе. Отстранившись, он заметил теплый румянец, заливший ее щеки, и провел пальцем по подбородку. - Ты выглядишь изумительно.

- И что будет дальше? - спросила она почти смущенно.

Хадсон улыбнулся.

- Вся наша жизнь, миссис Чейз.

(32) Так называют любую официальную одежду, поскольку та якобы напоминает костюм мартышки бродячего шарманщика.

(33) Песня Ed Sheeran - Thinking Out Loud

Глава 20

Поездка обратно в дом на озере была полна падающего снега, нежных касаний и прошептанных слов. Алли и Хадсон не могли глаз оторвать друг от друга, не говоря уж о руках, вот почему она едва заметила фонари, обрамлявшие подъездную дорожку, пока сани не остановились перед домом.

Она повернулась на обитом бархатом сиденье. Еще больше свечей в стеклянных подсвечниках были расставлены на лестнице.

- Это прекрасно, - произнесла она.

Хадсон выбрался из саней, и когда он протянул руку, его платиновое обручальное кольцо блеснуло в лунном свете. Вид ее кольца на его пальце заставил живот Алли затрепетать. Это официально. Он принадлежит ей. Навеки. И встретившись с ним взглядом, она поняла, что он прочел ее мысли, будто они были написаны на ее лице. И то, как сияли его голубые глаза, когда он ждал, пока его молодая жена выберется из свадебной повозки, говорило о том, что он чувствует то же самое. Она принадлежала ему, и ничто другое в этом мире не имело для него значения. В тот момент ей казалось, что он просто не может выглядеть сексуальнее. Но он заговорил, и все ее внутренности расплавились.