Извращенная преданность - Кора Рейли

Она попыталась оттолкнуть меня, но снова не смогла. Возможно, это было несправедливо. Даже лучшие бойцы недолго продержались в бою против меня. Но то, что я делал с Леоной, даже близко не подходило к бою. Больше похоже на игру.

Внезапно она обмякла под моими прикосновениями и прижалась задом к моей эрекции. Если она думала, что это сбьет меня с толку, то глубоко ошибалась. В отличие от нее, у меня было более чем достаточно опыта, и я не был расстроен прикладом к моему члену. Единственной неприятной вещью была одежда, отделяющая ее задницу от моего члена.

— Играешь с огнем? — тихо спросил я.

— Это ты начал, — пробормотала она, негодование вспыхнуло в ее глазах. Наконец-то в них была какая-то борьба.

— И я готов играть до конца. — сказал я с намеком. — А ты? — я снова уперся своей эрекцией в ее задницу.

Она замерла.

— Нет. Я нет.

Ее голос больше не был игривым или сердитым. Я посмотрел на мягкие веснушки на ее носу и щеке. Ее глаза встретились с моими. Ей было не по себе, она нервничала, но не боялась. Она доверяла мне уважать ее границы. Леона может меня погубить.

Я ослабил хватку на ее руках, позволяя ей повернуться. Она подняла голову, изучая мое лицо. Интересно, когда она перестанет искать то, чего нет?

Я прижал ладони к клетке рядом с ее головой, позволяя моей голове упасть вперед, пока наши губы не оказались менее чем в дюйме друг от друга. Ее глаза метнулись вниз, и она удивила меня, когда поднялась на цыпочки и сократила расстояние.

Ее поцелуй был мягким и сдержанным. Мое тело кричало о чем-то другом. Я углубил поцелуй, затем схватил ее за ягодицы и приподнял, пока ее ноги не обвились вокруг моей талии. Прижавшись спиной к клетке, я упивался ее ртом. Она вцепилась мне в плечи, впиваясь ногтями в кожу и пятками в ягодицы. Когда она отстранилась, у нее перехватило дыхание.

— Ты не умеешь устанавливать границы. — сказал я ей.

Она прислонилась головой к клетке.

— Я знаю, — виновато сказала она.

— Так вот что ты называешь борьбой? — протянул Нино, входя в комнату со спортивной сумкой на плече.

Его внимательный взгляд остановился на Леоне. Каждый мускул во мне напрягся. Я опустил Леону и положил руку ей на спину.

Нино проследил за жестом. Выражение его лица не изменилось. В отличие от Римо, он не был склонен к эмоциональным вспышкам. Это делало его более трудным для чтения, определенно не менее опасным. Высокий, стройный, с безукоризненной бородой и темными волосами, собранными в короткий хвост, Нино выглядел как модель на подиуме. Женщины влюблялись в него, пока не понимали, что его бесстрастное выражение лица не было маской. Нино не нужно было скрывать свои эмоции. У него их не было.

— Мы закончили, — сказал я.

Я подтолкнул Леону к двери клетки, открыл ее, затем вылез первым, прежде чем опустить Леону вниз. Она стояла рядом со мной. Она опасалась Нино, как и следовало ожидать. Ее инстинкты не могли полностью отключиться, если она распознала в нем опасность.

Я поприветствовал его коротким объятием и хлопком по плечу.

— С кем ты тренируешься?

— Адамо, если он решит появится.

Я закатил глаза.

— Удачи.

Его взгляд снова скользнул за мою спину к Леоне. И что-то защитное и свирепое набухло в моей груди. Больше он ничего не сказал. Я сомневался, что он действительно интересовался ею. Ему было любопытно, потому что я проявлял к ней интерес.

Я повел Леону в раздевалку, но только взял наши сумки.

— Разве мы не переоденемся? — спросила она.

Я покачал головой. Я хотел увести ее от Нино. Будет безопаснее, если Римо и его братья не будут слишком часто видеться с Леоной.

Я вывел ее на улицу и повел к своей машине. Напряжение спало с меня, когда мы отошли от Нино. Римо и его братья были мне как родные, но я не доверял им Леону. Леона искоса взглянула на меня.

— Кто это был?

— Нино. Один из братьев Римо.

— Тебе не нравилось находиться рядом с ним, — сказала она.

Если бы она догадалась, Нино бы тоже догадался. Это было нехорошо.

— Я практически вырос с ним. Он как мой брат, но мне не нравится, что ты рядом с ним. Лучше не вмешивайся в эту часть моей жизни.

— Хорошо, — просто сказала она.

Когда мы подъехали к ее дому, я повернулся к ней, желая снова поцеловать ее. Я вел себя хладнокровно с момента нашего первого поцелуя, но я устал сдерживаться, особенно после того, что случилось в клетке.

— Ты празднуешь Рождество с Римо и его братьями? — спросила она.

Я напрягся. Я не ожидал такого вопроса.

— Я не праздную Рождество.

Уже несколько лет. С тех пор, как мои сестры уехали в Нью-Йорк. Мне не нравились праздники, но теперь, когда она упомянула об этом, я понял, что до Рождества осталась всего неделя.

— Я тоже. Я наверное, буду работать, — сказала она, слегка пожав плечами.

— Ты не хочешь отпраздновать с отцом или матерью?

Она смотрела в ветровое стекло, теребя шорты.

— Я привыкла. Давным давно. Когда я была маленькой, у нас было два или три прекрасных рождественских вечера. Остальные были в беспорядке. — она вздохнула. — После того как отец бросил нас, мама все время работала, чтобы достать денег на кристалл. Она забыла о таких вещах, как Рождество или мой день рождения. Они не были важны для нее. А мой отец… — она пожала плечами. — Я думаю, он был рад, что ушел от нас и ответственности.

Она все еще не упоминала, что ее мать шлюха, но я позволил ей эту небольшую отсрочку.

— Вот почему ты не должна чувствовать ответственность за своего отца. Он не благородный человек. Он должен защищать свою плоть и кровь, а не предлагать ее кому-то в обмен на долг.

Она покраснела.

— Ты знаешь об этом?

— Сото сказал мне.

— Не легко отказаться от него. Я все еще люблю его, несмотря на его недостатки, я ничего не могу с собой поделать.

Я поморщился.

— Любовь это слабость, болезнь. Вот увидишь, к чему это приведет.

Ее голубые глаза смотрели на меня, все еще глядя, все еще надеясь.

— Ты не можешь так думать. Любовь это то, что делает нас людьми, ради чего стоит жить. Любовь безусловна.

Она сказала это с таким пылом, что я понял: