Анна Мак–Партлин - Заверните мне луну

— Ну, я не понимаю, — бормотал он, снова и снова перечитывая страницу.

Затем он прокричал что-то о трех словах и том, что они должны были описать мое видения себя. Он оказался явно сбитым с толку моим ответом, поэтому, намереваясь облегчить его муки, я выключила фен и на мгновение задумалась.

— Возможно, тест показывает, что в глубине души я заядлая курильщица и попрыгунчик в одном лице, которая любит красную помаду. Потрясающе. Ты прав. Я действительно кое-что узнала о себе. — Теперь я смеялась. Но он продолжал пребывать в растерянности.

— Когда мы проводили тест в аудитории, у нас все получилось. Выходит, ты умственно неполноценна, Эм. Клянусь, со всеми остальными тест сработал. — Джон скомкал страницу и швырнул ее в корзину. Когда он выходил из комнаты, до меня донеслось ворчание:

— Чертовы попрыгунчики!

К моменту нашего с Джоном появления на вечеринке веселье оказалось в самом разгаре. Дверь в холл была открыта, а на лестнице сидела целующаяся парочка. Когда мы проходили мимо них, Джон издал звук, напоминающий смачный поцелуй. К счастью, они его, кажется, не услышали. Мы направились прямиком в кухню, где за столом уже сидел Шон и забивал косячок. Джон с грохотом опустился на стул рядом с ним, а я отправилась на поиски Энн и Ричарда. Они находились в гостиной. Энн старалась чтобы собравшейся толпе было весело, а Ричард заливал в себя алкоголь так, словно у него было не горло, а зияющая яма, которую непременно нужно заполнить.

Над камином висел большой самодельный плакат с надписью «МЫ ПРИ ДЕНЬГАХ». Увидев его, я улыбнулась и сказала Энн, что у них отличный вкус. Она же попросила меня не напоминать лишний раз о плакате, к которому старалась сидеть спиной.

В гостиной громко играла музыка, некоторые из гостей танцевали и все до единого пили. Я, в общем-то, и не была знакома с большинством из них, это были коллеги хозяев дома. Поэтому я вернулась в кухню, где застала двух молодых людей с весьма затуманенным взглядом, Джон откашливался. Шон взглянул на меня и глупо улыбнулся.

— Затянись-ка, — сказал он.

Я сделала затяжку и почувствовала, как у меня сносит крышу.

— О боже, мне нужна шляпа.

Они рассмеялись, и Шон рассказал, как один его друг выслал по почте из Амстердама набор конопли различного происхождения, прикрепив к каждому пакетику название и рекомендации по использованию. История откровенно впечатлила нас и захватила наше внимание. Внезапно в кухне появилась Энн с пустым подносом. Ей хватило одного Взгляда на нас.

— Приехали, ну и негодники! Вы находитесь здесь всего лишь пять минут и уже на кого похожи!

Я улыбнулась ей. Энн была наседкой. Джон даже иногда говорил, что она родилась взрослой. Именно на ее здравый смысл мы всегда и полагались, и он ни разу не подвел нас.

— Стаканы есть? — спросила я, будучи не в состоянии пошевелиться.

Она протянула мне два бокала, перед тем как выйти из кухни. На подносе в руках Энн теперь лежали бутерброды. Я наполнила свой бокал вином, а Джону налила пива. Я несколько секунд смотрела на вино, затем сделала небольшой глоток и про себя отметила, что больше не стоит наливать вино в пивной бокал. Несмотря на эту оплошность, вино оказалось отменным. Шон снова принялся забивать косячок. Только теперь я поняла, что действительно расслабляюсь после тяжелого дня.

— Где Кло?

— Она здесь, — сказал Шон, насыпая табак.

— Где?

— Наверху с каким-то парнем, — ответил он, скаля зубы.

Я вдруг встревожилась.

— Я попытался пробраться в спальню и оставить пальто, — продолжал он. — Дверь была заперта, и голос Кло приказал мне убираться подальше.

Джон захохотал. Мне хотелось взглянуть на все своими глазами, но ноги не слушались меня. Энн снова и снова возвращалась в кухню, наполняя поднос и останавливаясь лишь для того, чтобы предупредить нас о передозировке. Ричард, изрядно поднабравшийся, развлекал толпу в гостиной. Мы оставались в кухне и продолжали пить, курить и смеяться, болтая всякий вздор.

Через какое — то время Энн снова появилась в кухне.

— Как там дела? — спросила я.

— Ричард уже в четвертый раз рассказывает о нашем неприличном богатстве. Я прямо не знаю, что на него нашло, — ответила она, и я вдруг вспомнила о матери.

Шон смеялся.

— Опустоши бутылку вина, выпей четыре «Скользких соска» и забей по крайней мере пару косяков, — заметил он, будто читая список продуктов.

Энн эта тирада не впечатлила.

— Да, очень смешно, Шон. Шут хренов.

Шон был настолько пьян, что пребывал в полной уверенности, что Энн сделала ему комплимент. — Так выпьем же! — сказал он, поднимая бокал. Нас с Джоном упрашивать не пришлось.

— Вы кучка негодников, — выкрикнула Энн, и мы чуть не сползли под стол, смеясь и испытывая восторг от подобного определения. Она улыбнулась и закатила глаза, словно изумленная мать, отчитывающая наглеющих детей.

Энн накладывала очередную гору еды на поднос, когда в кухню вошла Кло. Ее кавалер тащился позади. — Эй, ребята, — сказала она, забирая у Шона свежий косяк. Молодой человек просто стоял, не зная, куда себя деть. Она устроилась на стуле и похлопала рукой по-другому, что стоял рядом. — Присаживайся, — проговорила она, снова улыбаясь своему новому приятелю.

Но он не видел ее, так как его внимание привлекли мы, в свою очередь бросающие на него откровенно нетрезвые взгляды. Смутившись, парень присел. Мы ожидали, что нас познакомят. Кло улыбнулась нам, будто уже и не помнила о присутствии объекта своего вожделения. Наконец Джон попросил представить нас друг другу.

— О, — протянула она, — это Филипп.

Энн, закончив с подносом, поприветствовала гостя и отправилась в гостиную. Мы сидели и улыбались ему до тех пор, пока он не удалился в туалет. Не успела за его спиной закрыться дверь, я задала вопрос, который терзал присутствующих:

— Вы только что наверху занимались сексом?

— Нет! — категорично заявила Кло, одновременно кивая.

— Ну и где же ты встретила этого сукиного сына? — тактично спросил Шон.

— На стоянке такси.

Мы снова засмеялись.

— То еще счастье ездить на нашем общественном транспорте — отметила она, и Шон согласно кивнул. На Горизонте снова возникла Энн. Шон попросил ее посидеть с нами, но перед ней стояла задача добыть еще льда. Джон обозвал ее Дорис Дей (настоящее имя Дорис Мэри Энн фон Каппельхоф — американская певица, актриса защитница животных), и как только она ушла, второй раз за день ему был послан многозначительный жест.

Тут вернулся Филип и сел с нами. Мы снова всей компанией уставились на него. Прошло несколько секунд, и он заговорил: