Инна Брюсова - Королевская охота

«— Хочешь ввязаться? — спросил внутренний голос.

— Не знаю еще.

— Почему? Тебе ее жалко?

— Да!

— Но не только поэтому?

— Нет.

— Чувствуешь себя виноватой?

— А что я могла сделать?

— Ты не ответила!

— Не знаю. Впрочем, нет, знаю. Да, чувствую себя виноватой. Признаю себя виновной.

— В чем?

— Я могла попытаться узнать о ней побольше, расспросить, успокоить, пообещать помощь… Может, она бы осталась жива…

— Ты веришь, что сумела бы сделать это? Веришь?

— Не знаю. Нет, не верю. Я не верю, что ей действительно нужна была помощь! Что-то было не так. Все было не так! Плачущий голос, отчаянные всхлипывания, кружевной платочек, все, как полагается, но словно понарошку, не в жизни, а в кино, фальшь была какая-то, что ли!

— А ты не пытаешься оправдаться? Ведь она мертва. Значит, причина просить помощи у нее все-таки была.

— Но в том-то и дело, что она ни о чем не просила.

— Почему? Человек звонит, умоляет о встрече, плачет, и что дальше?

— Дальше — ничего. Поднимается и, чуть ли не с улыбкой, уходит. Обещает перезвонить.

— Но тогда в чем же твоя вина?

— Ни в чем, наверное.

— Так, значит, не чувство вины. А может, просто любопытство? Что же там на самом деле случилось? Самоубийство или… нет?

— Я устала и хочу спать.

— А может…

— Хватит! Поговорим завтра!

— Нет, дослушай, пожалуйста. Ты прекрасно знаешь, о чем я. Хочется продемонстрировать замечательную женскую интуицию! Найти то, чего никто не заметил, на что не обратили внимания, не поняли, не истолковали надлежащим образом. Ну признайся. Хочется?

— Ладно. Да, хочется.

— Так бы и говорила! Спокойной ночи!»

Глава 2

СИТНИКОВ И ДРУГИЕ

Утро было спокойное и мягкое, мир был чисто вымыт ночным дождем. Тучи, освободившись ночью от лишней влаги, превратились в ослепительно белые облака, парусниками мчащиеся по синему небу. Ночной ураган сорвал последние листья с деревьев, и, если притвориться, что не замечаешь пестрого ковра под ногами, их обнаженные ветки выглядели вполне по-весеннему.

Восемь утра. Радиостанция «Народный маяк» пожелала своим слушателям доброго утра и, напомнив о прямом эфире, пригласила звонить. Слушатели не заставили себя долго ждать. Раздалась мелодичная трель телефонного звонка.

«— Нам звонит Светлана Николаевна, — бодро сообщил ведущий. — Алло, Светлана Николаевна, говорите, вы уже в эфире.

— Здравствуйте, уважаемая передача. Я давно собиралась позвонить вам, — начал смущенный женский голос, и наступила пауза.

— Смелее, Светлана Николаевна, — подбодрил ведущий.

— Да, я сейчас… я вот что хочу сказать… вот тут предыдущий выступатель говорил, что… если… эта…»

Екатерина выключила приемник, в очередной раз дав себе слово записывать речевые перлы радиослушателей. Сейчас ей было не до этого. Тонко засвистел чайник. Она машинально достала из буфета банку растворимого кофе, сахар, намазала хлеб маслом и села было завтракать. Но вдруг поднялась и направилась в комнату. Вернулась на кухню с телефонным справочником, полистала его, остановилась на букве «С». Так. Ситников А.В., не тот, А.И., еще один, А.Н. и, наконец, А.П. — а вот это может быть он!

Услышав длинный гудок, подумала, что не очень хорошо представляет себе, что собирается сказать. Может, еще не поздно положить трубку и прорепетировать хотя бы первую фразу? Поздно, так как на том конце уже откликнулись.

— Да! — Голос был довольно жесткий.

— Доброе утро, — поздоровалась Екатерина.

— Кто это? — потребовал представиться жесткий голос.

— Меня зовут Екатерина Васильевна Берест, и мне нужно с вами поговорить.

— О чем?

Она вдруг с ужасом подумала, что это может оказаться совсем другой человек, но отступать было некуда…

— Я виделась с вашей женой три недели назад и…

— Кто вы такая? Что вам нужно? — перебил мужчина.

— Нам нужно встретиться, я вам все расскажу при встрече. — Она с отвращением прислушивалась к своему торопливому, какому-то чужому, голосу и умоляющим, тоже чужим, интонациям.

— Вы из милиции?

— Нет! Я все объясню вам при встрече.

Наступило молчание.

— Хорошо, — сказал наконец мужчина, — сегодня в семь. Адрес мой знаете? Записывайте…

День выдался на редкость спокойный. Екатерина, то и дело поглядывая на часы, переделала массу работы: привела в порядок архив, заполнила все текущие финансовые документы — случай в истории бюро небывалый. Выпила кофе, съела подаренную Витенькой Павленко шоколадку и просмотрела газеты.

Погода была замечательная — легкий утренний туман давно исчез, и неяркое, умиротворенное, какое-то даже философски-снисходительное светило мягко объяло мир своим золотистым светом. Через окно были видны прозрачный парк с темными, беззащитными в наготе своей деревьями и скамейка, та самая, на которой совсем недавно женщина по имени Диана-Елена ожидала Екатерину. Сейчас на ней сидела полная молодая мамочка с книгой на коленях, поминутно заглядывая в коляску со спящим младенцем.

Время от времени звонил телефон. Звонили новые клиенты, которые в отличие от старых ничего или почти ничего не знали о «Королевской охоте», но, увидев объявление в газете, очень хотели узнать как можно больше, и Екатерина добросовестно отвечала на их вопросы. Позвонил мужчина, спросил, можно ли у них нанять сыщика, чтобы выследить супругу, которая, судя по всему, с кем-то спуталась. Позвонила женщина и сообщила о пропавшей собаке, добермане по кличке Кайзер. Она плакала, так как «эти люди будут кормить собаку чем попало, а у нее очень нежный желудок, потом не восстановишь…».

И так далее, и тому подобное. Звонили также солидные люди с уверенными голосами, знающие чего хотят, и Екатерина оформила два заказа. В обоих случаях попросили тех же ребят, которые дежурили в известном месте четырнадцатого и двадцатого октября, что было не по правилам. Но Екатерина закрыла глаза на подобное нарушение, так как знала звонивших.

Но все на свете рано или поздно кончается. Пришел к концу и этот день. В начале седьмого она подходила к многоэтажному дому, удачно расположенному в тупичке, вдали от городского шума, и вместе с тем рукой подать до центра. Екатерина намеренно пришла раньше, чтобы не спеша осмотреться.

На скамейке у второго («Кажется, тот, что нужен!») подъезда сидел красивый, библейского вида старик с закрытыми глазами, скрестив кисти рук на собачьей голове — набалдашнике массивной, темного дерева, трости. Казалось, он дремлет или внимательно прислушивается к голосам, доступным только ему. Екатерина осторожно опустилась рядом. Старик, не открывая глаз, сказал звучным приятным голосом, чуть подвывая: