Вера Копейко - Аромат обмана

Пробираясь сквозь потные, обмякшие от выпитого тела, они добрались до кабинета. Кабинет походил на странную свалку. Дело не в том, как лежали или стояли вещи, а какие они.

Модель яхты таких размеров, что она спокойно могла отчалить от берега. Наверное, ей назначено указывать на принадлежность хозяина к людям моря. Никос — этнический грек, но он родился и вырос в Москве. Почти все родственники уже уехали на историческую родину, а он говорил:

— Они предлагают мне работу. Зачем? Здесь я все предлагаю сам себе. Захочу припасть к родным берегам, тогда и спрошу себя: когда? Сяду в самолет и полечу.

Чучело головы черного козла — свидетельство мужской удачливости на охоте где-то в горах Крита. Только там водятся козлы «кри-кри». Амфоры, вазы, веера — все в куче… Казалось, сюда наспех свалили вещи то ли из богатого дома перед ремонтом, то ли из какой-то лавки, промышляющей чем-то вроде сувениров.

Девушки были не так далеки от истины — на самом деле все это свезено сюда с определенной целью, о которой они догадаться не могли…

Хозяин победителей воздевал руки к небу, выражая беспредельность восторга. Он снова обнимал Евгению и Лильку, предлагал и дальше работать у него.

— Последний курс и не только… — говорила Евгения, улыбалась. Он смотрел на нее и кивал:

— Понимаю. — Никос отрывал руки от круглого живота, на верхушке которого они привычно покоились, потирал их до скрипа. При этом швейцарский хронограф сверкал золотым корпусом. — Мой драгоценный племянник Костас спит и видит, когда его девушка наконец получит диплом. А тогда… Ах, тогда… — Он поцокал языком. — Тогда я потанцую на вашей свадьбе. А по старой традиции положу за пазуху носовой платок! — Темные глаза блестели, взгляд перебегал с одного лица на другое.

Девушки смеялись. Он тоже. Но было не время выяснять причину дружного веселья. Об одном ли смеялись они или о разном?

Лилька ничего не говорила, не желая тратить слова попусту. Ей оставалась печальная участь, которая с каждым днем раздражала все сильнее, — подчиниться обстоятельствам. Она зависела от Евгении, которая собралась замуж за Костю. Это означает, что подруга уедет в Грецию. Косте уже приготовлено место преподавателя истории Древнего мира в городе Родос, столице острова с таким же названием.

Стоило Лильке подумать об этом — кровь приливала к голове. Она пыталась сдержать свою злость — да не хочет она расставаться с Евгенией! Она срослась с ролью верной подруги. Евгения уедет — а она, Лилька, не нужна даже Никосу, потому что без приманки нет никакой гарантии, что его бегуны выиграют. А с какой радости Ирина Андреевна даст приманку ей?

Но как здорово — иметь в руках этот… флакон. С ним такое можно сделать… Бизнес, деньги… Отворот-приворот отдыхает. Нет, она не должна отпустить Евгению, не поедет она ни в какую Грецию! Они вместе будут работать у Ирины Андреевны, заниматься пахучими приманками.

А потом, думала Лилька, почему бы ей самой не открыть тараканий бизнес? Она полетит на Мадагаскар, купит первоклассных особей и — полный вперед, на запах феромонов… на аромат больших денег.

И вообще — как они могут расстаться? Они давным-давно не Евгения и Лилька, а Ева и Лилит. Светлое и темное начало. У каждой своя роль — Ева завлекает, Лилит — отвлекает, мучает… Так даже веселее!

Лилька поймала себя на том, что смотрит в отчет, который написала Евгения, а в голове что? В ней — собственный отчет. Который не совпадает с написанным. Она вздохнула. К чему вникать? Евгения все сделала правильно.

Она положила последний лист с текстом, и, когда пальцы скользнули по глянцевой бумаге, вспомнился завораживающий вид конверта с деньгами в руке Никоса. Он тоже отливал глянцем в свете хрустальной люстры…

И тут Лилька внезапно поняла, что нужно сделать…

3

Флакончик с остатками приманки Лилька забрала себе. Тогда она еще не знала точно, для чего он ей. Но подумала — пригодится. Вспоминала о нем — и настроение поднималось.

Она ходила по комнате, скрестив руки на груди. Неожиданные деньги обещали многое, желания толпились в голове, тесня друг друга.

Они с Евгенией снимали квартиру в Тушине, у лохматой художницы. Нельзя сказать, что женщина вообще не причесывалось, но никакая расческа не справлялась с копной седых волос. Казалось, они росли большим кустом, как странные цветы — лунарии. Сама хозяйка переселилась в мастерскую на Беговой — прошел слух, что местные власти намерены выселить художников с их чердака, поэтому она почла за благо караулить.

Но Лильке недолго осталось жить здесь вместе с Евгенией. Как только их отпустят делать диплом, сюда вселится Костя. Евгения сказала, что они решили попробовать жить вместе перед тем, как пожениться.

Лилька резко остановилась, будто обо что-то споткнулась. Вот так, да? Значит, иди, гуляй, любимая подруга, возвращайся в свою деревню, катайся оттуда на консультации в университет в электричке, дыши народным потом? Который, между прочим, всегда пахнет тем, что ты ешь и как живешь. Наешься дряни — от тебя пахнет не так, как после сладких яблочек. Перенапряжешься — будто три дня не мылся. А тебе, Лилии Решетниковой, приходится вдыхать все эти ароматы…

Она расцепила руки и подошла к окну. Внизу зеленел сквер, деревья тянулись к солнцу, оно — к ним, толстое и круглое. Лилька зажмурилась.

Телефонный звонок ударил по ушам, она поморщилась. Художница была глуховата, поэтому попросила мастера настроить аппарат на самую большую громкость, да так, чтобы никто и никогда не мог ее уменьшить.

— Привет, это я. — Евгения говорила быстро. — Я сегодня из библиотеки поеду домой. Мама просила. Не скучай без меня ночью, — весело предупредила она. — Вернусь завтра в восемь, вечера, конечно. Костя появится в семь тридцать, ты его накорми и развлеки.

— Идет, — коротко отозвалась Лилька.

Она положила трубку и обхватила себя руками. Зябко? На самом деле? Или эта дрожь от волнения?

Лилька теперь не шагала по комнате, она бегала. Как кошка, к хвосту которой мальчишки привязали консервную банку. Подумай, хорошенько подумай, чтобы не вляпаться, твердила она себе.

Подошла к креслу, взяла сумку, вынула пачку сигарет, которые всегда носила с собой, но курила редко. Евгения терпеть не может запах табака, да и она не очень любит. Но иногда сам жест — вынуть пачку и закурить — кое-чего стоит. В нем есть что-то притягательное…

Сейчас она должна тоже притянуть к себе… решение. Которое поможет изменить то, что она почти не надеялась изменить.

Значит, Евгения приедет завтра? — начала она сначала, вместе с первой затяжкой. Лилька поморщилась — отвыкла от табака. Это хорошо, что не сегодня, а завтра. Есть время точно рассчитать.