Джилли Купер - Наездники

– Я получила книгу, которая выйдет весной. Это сборник интервью, я как раз закончила часть, которую я делала с тобой в конце, дорогой, – обратилась она к Биллу.

Она и Билли были так влюблены, что не могли не касаться друг друга. Хелина тоскливо пыталась вспомнить время, когда они с Рупертом чувствовали то же самое. Попытка повторить медовый месяц после Олимпии не продлилась долго.

Принесли Маркуса, его накормили и все им восхищались. Как такие красивые родители могли произвести на свет такого отвратительного ребенка, – подумала Дженни. Но спросила, может ли она подать Маркусу его бутылочку, сознавая, что этим внушит Хелине любовь к себе.

– Билли сказал, что вы нанимаете нянечку?

– Да, нанимаем девушку. – ответила Хелина. Это даст мне возможность проводить больше времени с Рупертом. Она должна постараться полюбить это самоуверенное, сексуальное создание. – Я так довольна, что вы с Билли поженитесь. – сказала она, когда они остались одни. – Он такой замечательный, но он очень уязвим. Вы будете заботиться о нем?

– Забавно, но Руперт сказал то же самое, – проронила Дженни. – Вообще же я надеялась, что это он будет заботиться обо мне.

Все, кроме Хелины, находили ее изумительной – собаки, конюхи, Маркус, мисс Хокинс, миссис Бодкин – все, кому Хелена, давала подачки. Однажды в субботу вечером Дженни переодевалась к обеду и поленилась спуститься вниз по переходу в туалет. Она подставила стул и взобравшись на него присела пописать над бассейном. Как раз в этот момент зашла Хелина, чтобы перестелить постели, и была шокирована поведением Дженни. И рассердилась еще больше, когда Руперт нашел эту сценку смешной. Дженни, чувствительная как радар, поняла, что Хелина не одобряет ее.

– По ее высказываниям можно сделать вывод, что она или полуженщина, полуребенок, или полоумная, не так ли? – обратилась она к Билли. – Держу пари, она занимается любовью в длинных резиновых перчатках.

Билли засмеялся, но отказался слушать выражение недовольства по поводу Хелины.

– Мы действительно должны поскорее присмотреть себе дом. – сказала Дженни.

Руперт уговорил Хелину устроить в Пенскомбе вечер в честь Билли и Дженни. Он сказал, что поскольку она так великолепно обустроила дом, было бы хорошо, чтобы все знакомые увидели его; ведь они не устраивали вечеров с тех пор, как поженились. Ей не нужно будет ничего делать. Они обратятся к фирме, обслуживающей банкеты, а так как их гостиная недостаточно велика для танцев, они возьмут на прокат шатер. Вечер будет назначен на середину декабря, как раз перед рождественскими соревнованиями в Олимпии; в это время в стране соберутся все зарубежные наездники.

Вокруг списка гостей велись ужасные споры; конечно, должны быть приглашены все наездники, участствующие в соревнованиях.

– Но только не Мелиз Грэхем и не полковник Роксборо. Я не хочу никаких стариков, – сказал Руперт.

– Мы должны пригласить Мелиза, – возразила Хелина – он такой воспитанный.

– Он не был очень воспитанным, когда на прошлой неделе Айвор Брейн неправильно выбрал скаковой круг в соревнованиях за Национальный кубок. Если он появится на вечере, он будет напоминать мне о том, что надо пораньше ложиться спать, т. к. у меня в следующем году соревнования по выездке.

– Ты должен пригласить его, – возразил Билли, – иначе он страшно обидится.

– Ну ладно уж. Но тогда я не буду приглашать Джейка Ловелла. Его толстая жена не пройдет в дверь.

К тому времени, когда в список были внесены все друзья Дженни с Флит Стрит и большинство знаменитостей, у которых она когда-либо брала интервью и которые хоть немного знали Руперта или Билли, а также все самые остроумные друзья Руперта, количество гостей достигло 300. Руперт взялся за окончательный отбор.

– Я спал практически со всеми женщинами из этого списка. Это дает мне ощущение deja vu, – сказал он Билли.

– Ты не спал с Хилари.

– Она не придет.

– Ошибаешься. По словам миссис Б. она будет здесь довольно скоро, на днях.

Руперт, взбешенный, понесся искать Хелину.

– Или этой женщины не будет на вечере, или меня.

– Приглашены все твои друзья. – Ответила Хелина. – Я не понимаю, почему я не могу пригласить одну мою подругу.

– Она принесет этого отвратительного ребенка и посреди вечера начнет доставать свою треуголную сиську.

– Хилари не очень хорошая художница, но она очень интеллигентный человек и заинтересованная особа.

– Чепуха! – взорвался Руперт. – Хорошо. Тогда я приглашу всех конюхов.

– Ты этого не сделаешь. – Ответила ошеломленная Хелина. – Они не умеют воздерживаться от лишней выпивки.

За неделю до вечера, в то время, когда Билли и Руперт были в Амстердаме, служанка Мари-Клер подскользнулась на ступенях лестницы из желтого камня, ведущей в холл, и болезненно приземлилась на копчик. На следующий день подскользнулась Хилари, неся Германа, но ей удалось сохранить равновесие. Тогда Хелина решила закрыть ковром цвета бледно-зеленого авокадо холл и ступени. Он, по ее мнению, должен был гармонировать с обоями, в которых сочетались бледно-розовый цвет и цвет зелени пиона. Рабочие, настилающие ковры, работали сверхурочно, собаки мучились от шума и заточения, но все было закончено и приведено в порядок накануне вечера к моменту ожидаемого прибытия Руперта и Билли.

Хелина только-только уложила Маркуса спать, когда прибыли Руперт с Билли и разбудили его шумом и грохотом, в котором смешались собачий лай, ржание лошадей и громкое хлопанье бортов грузовика. Какого черта они наделали столько шума? Она провела почти четверть часа, успокаивая и убаюкивая Маркуса, а затем сошла на кухню как раз в тот момент, когда Руперт заходил туда через заднюю дверь. На волосах у него лежали снежинки.

– Привет, дорогая. – Сказал он, целуя ее. – Все в порядке? Я проверил, как устанавливают шатер. Будут все – и немцы, и французская команда, и итальянцы, и все ирландцы – полный состав.

– Пойди и приготовь себе что-нибудь выпить. В холле тебя ждет сюрприз. – Сказала Хелина.

Руперт вышел, возникла долгая пауза. Новый ковер был таким мягким, что Хелина не услышала, когда он возвратился в кухню. Его лицо ничего не выражало.

– Тебе понравилось?

– Я не знал, что Маркус так болен, – пошутил Руперт. – Этот ковер такого цвета, как будто на него изрыгнули гейцовский горох и бекон, съеденные за обедом. Какого черта ты это сделала?

– Хелина с трудом сдержалась. – Этот цвет называется фисташковым.

– Он будет цвета мочи, после того, как гости завтра вечером забрызгают его красным вином. – Сказал Руперт.

– Эта лестница была смертельной западней – огрызнулась Хелина.