Ты под запретом - Лена Бонд

сумасшедшее, ладони вспотели от волнения, но я полна решимости. Решимости сбежать отсюда как можно скорее.

Выскакиваю из машины так резко, что едва не подворачиваю ногу на неровной земле. Ааааааа! Где ровный асфальт, где идеально выложенная плитка у дома?!

— Илья! — кричу я, стараясь, чтобы голос звучал максимально дружелюбно.

Он оборачивается, и на его лице появляется та самая усмешка, от которой у меня внутри всё переворачивается. Не от восторга, нет. От раздражения.

— Неужели передумала и решила сама познакомиться? — спрашивает он, засунув руки в карманы джинсов и склонив голову чуть набок. В его глазах пляшут озорные искорки, и это выводит меня из себя ещё больше.

Я ощущаю, как внутри всё закипает от злости, но внешне стараюсь сохранять спокойствие. Улыбаюсь так мило, как только могу, хотя чувствую, что получается слишком наиграно.

— Меня зовут Полина, — говорю я, протягивая руку. — Понимаешь, я попала сюда по нелепой случайности, и мне очень нужно вернуться в Москву. Как можно скорее…

Илья смотрит на мою руку, потом на меня, ухмыляясь. Его, чёрт возьми, веселит эта ситуация! Аааааааа! Он медленно пожимает мою ладонь, и я ощущаю, что его рука тёплая и шершавая от работы. От этого прикосновения по коже бегут мурашки.

— И чем же я могу помочь московской принцессе? — спрашивает он с таким наигранным простодушием, что мне хочется закатить глаза. Или врезать ему. Или и то, и другое одновременно.

— Мне нужно добраться до Нижнего Новгорода, — прямо говорю я, решив не ходить вокруг да около. — Ты же по-любому знаешь, как это сделать.

Илья задумчиво почёсывает подбородок, словно решает сложную математическую задачу. Я замечаю лёгкую щетину на его лице и снова злюсь на себя за то, что обращаю внимание на такие детали.

— Ну, раз в неделю из Порошино ходит рейсовый автобус до Кстово, — наконец произносит он. — А оттуда ты можешь на поезде или автобусе добраться до Нижнего.

Я чувствую, как внутри разливается приятное тепло надежды. Словно луч солнца пробился сквозь тучи отчаяния.

— Отлично! — радуюсь я, не в силах сдержать улыбку. — И когда будет ближайший автобус?

— Через неделю, — отвечает он, и моя надежда тут же гаснет, как спичка на ветру. — Последний был как раз сегодня утром.

— Что? — выдыхаю я, чувствуя, как земля уходит из-под ног. — Целую неделю ждать? Ты шутишь?

Мысль о том, что мне придется провести здесь ближайшие семь дней, вызывает у меня почти физическую боль. Это же целая вечность!

— А может есть другие варианты? — спрашиваю я, стараясь, чтобы голос не дрожал от отчаяния.

Илья делает вид, что глубоко задумался.

— Дай-ка подумать... — он театрально морщит лоб, и я понимаю, что он играет со мной, как кошка с мышкой. Это унизительно, но я слишком отчаянно хочу выбраться отсюда, чтобы обращать внимание на его игры. — Ну, вообще я могу отвезти тебя.

— Правда? — я снова не могу скрыть радость, которая вспыхивает во мне, как фейерверк. — Почему ты сразу не сказал? Я заплачу, сколько скажешь!

Но Илья продолжает смотреть на меня с какой-то странной усмешкой, которая мне совсем не нравится.

— Я могу тебя отвезти, — повторяет он, — но не стану этого делать.

Я застываю с открытым ртом. Что он только что сказал?

— Почему? — недоумённо спрашиваю я. — Я же сказала, что заплачу. Сколько ты хочешь? Деньги вообще не проблема.

Илья смотрит на меня, и в его взгляде есть что-то такое... что заставляет меня почувствовать себя маленькой и глупой.

— Не всё измеряется деньгами, принцесса, — тихо говорит он, а потом просто разворачивается и уходит. Вот так просто.

Я стою пару секунд, ошарашенная его ответом, а потом кидаюсь следом за ним. Как бы он меня не бесил одним своим присутствием, сейчас он моя реальная возможность как можно скорее выбраться из этой глуши! Я не могу упустить этот шанс.

— Подожди! — я хватаю его за руку, и он останавливается. — Пожалуйста, отвези меня в город. Я заплачу тебе пятьдесят тысяч. Хочешь — больше! Сто тысяч? Двести?

Но Илья и бровью не ведёт, когда слышит большие суммы, а лишь усмехается, мягко высвобождая свою руку из моей хватки.

— Полина, оставайся, — произносит он, и моё имя звучит в его устах как-то особенно. — Тебе понравится в Порошино, я уверен. Дай этому месту шанс.

Я чувствую, как злость снова поднимается во мне раскалённой лавой. Да кто он такой, чтобы указывать мне, что делать? Чтобы решать, где мне будет хорошо?

— Ах, ты уверен? Ну тогда ладно! — язвительно передразниваю я, скрестив руки на груди.

Парня, кажется, только забавляет моя злость. Он опять усмехается и просто уходит, оставляя меня кипеть от бессилия и обиды.

— Я всё равно уеду из этой дыры! — кричу я ему вслед, уже даже не заботясь о том, что меня могут услышать родители.

Илья оборачивается, и на его лице снова играет та самая раздражающая полуулыбка.

— Удачи, принцесса, — говорит он, и я готова закричать. Никто и никогда не выводил меня из себя так, как этот деревенский парень!

Я смотрю, как он уходит, пока его фигура не скрывается за поворотом дороги. Потом иду к машине, чтобы забрать свой чемодан. Как бы мне ни хотелось, но ночевать сегодня придётся здесь.

Когда я захожу во двор, мама с Асей уже вовсю занимаются уборкой — вытирают пыль, вытряхивают какие-то покрывала. Воздух наполнен запахом пыли и старого дерева, который действует на меня удушающе.

— Полька, присоединяйся! — кричит Ася, размахивая тряпкой. Её глаза сияют каким-то диким восторгом, который я совершенно не разделяю.

Я прохожу мимо них в дом, молча волоча за собой чемодан. Каждый шаг даётся с трудом, словно я иду на эшафот. Внутри этого домишки всё выглядит... не так ужасно, как я себе представляла, но и не настолько хорошо, чтобы оставаться здесь на всё лето.

Здесь время как будто замерло. Словно ещё вчера здесь кто-то жил, а сегодня уже пусто и покрыто слоем пыли. Старая мебель, выцветшие занавески, потертый деревянный пол. Я медленно иду по комнатам, осматриваясь. В нашем распоряжении три комнаты: две спальни и что-то вроде кухни-гостиной. Тесно, старомодно, убого.

И тут меня осеняет страшная догадка. Я не вижу ванной… И туалета. Нигде. Выглядываю во двор и замечаю маленькую деревянную постройку в дальнем углу. О нет, только не это...

— Мааааам, — возвращаюсь на кухню и спрашиваю я с ужасом в голосе, — там что, туалет? На улице?

Мама поднимает голову от тряпки, которой протирает стол. На её лице ни тени смущения или дискомфорта.

— Да, Полиночка. Тут нет канализации, —