Цена искупления - Анна Бигси

был устремлен в окно, за которым лужи мерцали в свете уличных фонарей. Она пыталась сосредоточиться на чем-то простом — на ритмичном падении капель дождя, на приглушенном шуме города, — но резкая боль в животе заставила ее вздрогнуть. Пальцы сжали керамическую чашку, как будто это могло помочь подавить нарастающий спазм.

— Всё хорошо, — прошептала она себе, сделав глубокий вдох. — Это просто тренировочные схватки. Рожать ещё рано.

Муж спал в соседней комнате после очередной тяжелой смены. Когда он вернулся домой, усталость была почти осязаемой, поэтому Елена не решалась потревожить его. Прекрасно понимала, как сильно Степа нуждался в отдыхе и подумала, что справится сама.

Осторожно поднялась, чувствуя, как боль становится все сильнее, прошла к шкафу, достала спазмолитик и налила себе воды.

«Ничего страшного, — думала она, — просто нужно немного потерпеть».

Медленно запила таблетки, надеясь, что это принесет облегчение, но боль только усилилась. Пальцы Елены сжались на стакане, а дыхание стало прерывистым.

Она вернулась в гостиную и осторожно опустилась на диван. Под спину положила подушку, пытаясь найти положение, в котором боль бы отступила. Закрыла глаза, пытаясь отвлечься. В голове всплывали образы: её свадьба со Степаном, его редкие улыбки, моменты, когда он касался её руки. Он никогда не был грубым или резким. Но и нежным его назвать тоже не получалось. Скорее холодный, или равнодушный.

«Я знаю, ты не любишь меня так, как я тебя, — пронеслось у нее в мыслях. — Но, может, однажды все изменится. Может, я смогу заслужить твою любовь?»

Сердце Лены мучительно сжалось, но не от боли в животе, а от осознания, как сильно она старалась быть для мужа идеальной. Никогда не жаловаться, ничего не требовать.

— Ты ведь хороший человек, Степа, — прошептала она в пустоту. — Просто, наверное, я не умею быть для тебя правильной.

Становилось все хуже. Прошло полчаса, а боль все нарастала. Елена почувствовала, как пот проступает на лбу, а дыхание становится тяжелым. Ее пальцы дрожали, когда она снова потянулась к стакану с водой. Сделав ещё один глоток, попыталась встать, но ноги подкашивались.

«Надо разбудить Степу, — решила Елена, — может, он сможет помочь.…»

Но эта мысль казалась убийственной. Она не хотела быть обузой для него. Не хотела, чтобы из-за неё Степан чувствовал дискомфорт. Но жизнь ребёнка была важнее.

Шатаясь, Елена направилась к спальне, держась за стену, чтобы не упасть. Она остановилась на выходе из гостиной, стараясь собраться с силами.

— Степа.… — тихо позвала, но голос был слишком слабым, чтобы разбудить его. Боль нарастала, заставляя ее чуть ли не выть.

— Степан! — повторила немного громче, но ответа не последовало.

Муж слишком устал и не слышит её. Вдохнув, Елена попыталась сделать ещё шаг, надеясь достучаться до него. Каждая секунда давалась ей с трудом.

Она дошла до середины коридора, когда боль пронзила с такой силой, что перед глазами всё поплыло. Стакан с водой выскользнул из рук, разлетевшись осколками по полу. Елена почувствовала, как тело теряет опору, и в следующий момент упала на холодный ламинат. Последнее, что она успела ощутить, прежде чем отключиться, — это ледяная поверхность под щекой и слабый запах воды, разлившейся рядом.

Глава 5

Жена не отвечала. Телефон надрывался, пробивая глухую темноту комнаты. Степан резко втянул воздух и сел. С усилием провел ладонями по лицу, пытаясь прийти в себя. Глаза отказывались открываться, сознание всё ещё плавало где-то в грани между сном и реальностью.

Раздражение вспыхнуло внутри. Где она? Почему не берёт трубку? Он с трудом поднялся с кровати и направился в коридор, но едва вышел из спальни, как непроизвольно замер. Пол под его босыми ступнями был холодным, а в лунном свете блестели осколки стекла. Маленькие, хрупкие, словно ледяные капли.

В груди неприятно засосало. Он медленно перевел взгляд выше.

Лена.

Она лежала на полу, неподвижная, а её волосы, раскинувшиеся по паркету, казались ещё темнее в полумраке. Время замерло. Мир схлопнулся в точку.

— Лена…. ты… — голос предательски дрогнул, а шаги словно утопали в вязком страхе.

Степан бросился к ней. Колени ударились о твердый пол, но он даже не почувствовал боли. Пальцы дрожали, когда он коснулся ее лица. Холодная. Слишком холодная.

Сколько прошло времени?

— Нет-нет-нет-нет.… — его голос сорвался на шепот. — Лена, Леночка! Очнись!

На автомате проверил пульс на сонной артерии. Слава богу, он ещё бился. Но слабый. Едва ощутимый.

— Чёрт! Чёрт! — Степа похлопал жену по щекам, пытаясь привести в сознание. Ноль реакции. Она не поддавалась.

Он шумно втянул воздух. Грудь сдавило, дыхание сбилось, мысли спутались. Нужно действовать. Быстро. Степан схватил телефон и с дрожью в пальцах начал набирать номер скорой.

— Женщина без сознания! — рявкнул он в трубку, как только услышал голос оператора. — Беременная, третий триместр!

— Какой срок?

Он нервно сглотнул, осознав, что не помнит точный срок беременности своей жены. В груди болезненно стянуло.

— Не знаю, — процедил сквозь зубы. — Большой. Скоро рожать.

Степа по инерции отвечал на другие вопросы оператора, даже не помнил правильно ли. Словно провалился в какое-то зыбкое марево. А может это все просто сон?

Скорая приехала. Но быстро или слишком медленно он не понимал, потерялся во времени и пространстве. Сколько минут прошло? Десять? Двадцать? Или два часа? Степан всё ещё сидел на полу перед женой и всячески старался сохранить ей жизнь. Наверное, в первый раз за всё время осознав, насколько Елена ему дорога.

Врач терпеливо осмотрел Лену, велел фельдшеру нести носилки, а сам принялся заполнять бумаги. В его голосе не было той торопливой паники, которая могла бы вселить надежду. Медики работали четко, но в их движениях читалась настороженность.

— Что с ней? — собственный голос казался Степану чужим, полным отчаяния.

Врач нахмурился и посмотрел на него поверх очков.

— Похоже на отслойку плаценты и большую кровопотерю. Мы забираем ее в больницу, но ничего не обещаем. Время упущено.

Эти слова нанесли сокрушающий удар в грудь Степы. Мир резко сузился, а осознание вины накатило, как цунами.

«Время упущено»

В его голове это прозвучало, как приговор, сразу же приведенный в исполнение.

«Это я упустил. Это я виноват. Я должен был услышать. Должен был проснуться.» — навязчиво стучало в мозгу.

Степан оперся спиной на стену и зажмурился. Пальцы сами собой сжались в кулаки, ногти впились в