Галина Шатен - Две параллельные (СИ)

-Барев, - говорит нам Погосян и пожимает наши руки.

- Почему в такую рань? - спрашиваю я, выхватывая еще сигарету у Эдо.

- А ты что боишься в школу опоздать? - хмыкает Азим, еще один головорез и правая рука Азата. И у меня подозрения, что если ему Погосян скажет слизать грязь с его подошвы, то он это сделает.

- Я хотя бы знаю, как это слово пишется, - парирую я, вдыхая никотин через сигаретный фильтр. Когда-то я мечтал конструировать самолеты. Но в шестнадцать - все мечты перечеркнули, напоминая о том, что у таких как я нет будущего. Но в школе я все равно остался, не смотря не на что, учиться мне нравилось, и это мне удавалось. Но даже под страшными пытками я в этом не признаюсь.

- Ты нарываешься, чувак, - тихо произносит Азим, прищурив глаза.

- Заткнитесь, - бросает нам лениво Погосян, прислушиваясь к урчанию мотора подъезжающей машины.

Проверка на оружие, жучков и всякой другой фигни проходит у нас буквально пять минут. Сделка проходит гладко, никаких левых движений.

- Я вам позвоню, - обещает нам Азат и уходит вместе с Азимом. Мы с Эдо остаемся одни.

- Я могу подвезти тебя до школы, - предлагаю я

- На кой она мне, - отзывается мой друг, и мы выходим на улицу, прощаясь с ребятами, многие живут на этом складе. Я пожимаю плечами и сажусь на мотоцикл. На первый урок я явно не успеваю, зато можно успеть на второй. Я и так уже на крючке у начальства школы, но мои хорошие оценки не позволяют им избавиться от меня.

Азат дает о себе знать через три дня. Я с Эдо в клубе оттягиваемся, сидя на диванчиках. Возле нас сидят две хорошенькие длинноногие красотки, вечно хихикающие, мне кажется они под кайфом. Но мне все равно, я все равно получаю удовольствие, каждый делает выбор сам.

- Да, - беру я телефон, отодвигаюсь от рыженькой девчонки.

- Ахпер, дело есть,- говорит Азат, он всегда вставляет армянские слова в разговоре со мной, думая, что это нас сближает. Но это не помогает, он никогда бы не смог мне стать братом.

- Где и когда? - спрашиваю я.

- В одиннадцать, - он диктует адрес, по которому живет очередной должник.

- О` кей, - говорю я и смотрю на часы, только полдесятого, а это значит, время есть. Эдо внимательно смотрит на меня, обнимая льнувшую к нему девчонку.

- В одиннадцать, - отвечаю я на его взгляд, и он кивает, улыбаясь. Затем поворачивается и начинает забавляться со своей цыпочкой.

- И я хочу, - зазывно смотрит на меня рыженькая, и я не заставляю ее просить меня дважды.

В одиннадцать мы у нужной нам двери, я настойчиво звоню в дверь. Тишина. Ну-ну. Азат не будет посылать своих людей в пустую квартиру. Я достаю из кармана штанов отмычку и недолго ковыряю в замке. Щелк! Готово. Мы заходим в темную квартиру, и Эдо, на что-то натыкаясь, матерится себе под нос. Следом я слышу, как на него обрушивается удар, и слышу его сдавленный крик. Его тяжелое тело падает. Я отскакиваю в сторону и тихо вытаскиваю из носка пистолет, ясно различаю фигуру со стулом (им он, должно быть, и огрел Эдо), нащупав, выключатель я резко включаю свет.

- Та Дааам, - холодно говорю я, и вижу, что вид пистолета заставляет дрожать табурет в его руках. Это мужчина лет за пятьдесят, по его глазам я вижу, что он наркоман, и что он до чертиков напуган.

- Кккто вы?! - кричит он истерично, я в два шага оказываюсь рядом с ним и подставляю дуло к его лбу.

- Тебе привет от Погосяна, - говорю я, - если завтра до шести не будет денег, завтра после шести не будет тебя. Ферштейн?

- Прошу вас.. .я все верну, все сделаю, - мужчина начинает плакать, я убираю пистолет. Хватаю его за шею, швыряю об косяк. У него льется кровь из носа, он пытается его зажать. Но кровь не останавливается. Кровь, смешанная со слезами на лице у взрослого мужчины, для меня это уже перебор. Тошнота подходит к горлу.

- Пошел отсюда, ну, - сурово говорю я, он спешит за дверь собственной квартиры. Я наклоняюсь к Эдо и дергаю его за плечо.

- Э, харе спать, - говорю я. Он открывает глаза и часто моргает, приходя в себя. Он садится и хватается за место удара, где наверняка будет шишка.

- Что за хрень? - говорит он, вставая.

- Чувак, тебя уделал старик, - смеюсь я. Он озадачено смотрит на меня.

- Ты заливаешь.

- Ну-ну, - говорю я, усмехаясь, затем пинаю стул, - а вот и орудие преступления.

- Где он? Я его убью! - вскипает Эдо.

- Уже давно наделал в штаны и удрал, - продолжаю смеяться я, - Пошли, нам пора выбираться из этой дыры.

- Если что, этого не было, - предупреждает Эдо, перед тем как выйти из квартиры, - и хватит ржать, идиот!

Похоже, это сильно его задело, поскольку дальше он бубнит себе под нос что-то вроде: ' Хоть бы он не принес денег, чтоб я его смог замочить', а я мысленно отвечаю: ' Хоть бы принес'.

Смерть моего отца была на моих глазах, когда мне едва стукнуло семь. И вот я опять стою за его широкой спиной.

- Не надо, не здесь, я с сыном, - говорит мой отец, - отпусти его.

Я в страхе жмусь к нему, чувствуя только страх.

- Пусть и для него это будет уроком - говорит отдалено знакомый голос. Раздается громкий выстрел, отец падает, его лицо залито кровью. Я вижу его убийцу, но от страха этот образ стирается из моей памяти. А я чувствую дикую пустоту всепоглощающий страх.

Я резко сажусь на кровати и тяжело дышу. Мне нужно сделать глоток воды и немного прийти в себя. Кошмары вернулись. Пять лет они меня не мучили. Я прохожу в кухню. Один и тот же сон все мое детство, убийство моего отца было шокирующим. Почему сегодня кошмар вернулся? Я вспомнил сегодняшнего наркомана в крови. Может, вид крови вызвал старые воспоминания? Только теперь сон был ярче, и я впервые услышал голос убийцы. Значит, все это до сих пор есть в моей голове.

- Что-то случилось? - сонно спрашивает мама, которая появляется на пороге кухни. Я смотрю на нее.

- Кто убил папу? - спрашиваю я. Она явно бледнеет.

- Ты же знаешь, это был скинхед, - отвечает она, и теперь я явно вижу, что она врет. Но зачем маме врать? Стоит это выяснить, - а в чем дело? Ты что-то слышал?

- Ничего не слышал, - медленно говорю я, раздумывая, кто остался в живых, когда папа был в братстве, - просто сон плохой.

Мама обеспокоено смотрит на меня, затем подходит ко мне и прижимает мою голову к своему животу.

- Бедный мой сын, - грустно говорит она, - тебе многое выпало, ты быстро повзрослел, и в этом есть и моя вина...я не уберегла тебя, а ведь я мать...

- Ма,- я мягко отстраняюсь от нее, - иди спать, все в порядке.

- А ты? - спрашивает она.

- И я следом, - обещаю ей. Она глубоко вдыхает и уходит обратно в комнату.