Разлучница между нами (СИ) - Барских Оксана

Вопреки тому, что я выговариваюсь и спускаю пар, легче мне не становится.

Наоборот, с каждым произнесенным словом мне всё тяжелее дышать, и я уже не могу сдерживать слезы.

Фаина, как назло, лишь хлопает глазами, словно не понимает, почему я так сильно злюсь.

Не знай я ее столько лет, решила бы, что она, действительно, невинная жертва, не осознающая последствий своих поступков, но ей сорок шесть, и она – деловая женщина, построившая успешную карьеру в архитектурном бизнесе. Ну не может взрослая тетка быть такой наивной.

Именно на таких и западают мужчины, встают перед ними на задние лапки и холят и лелеют их до конца жизни, – вдруг с горечью осознаю я, видя, что она жалобно смотрит поверх моей головы на Антона, который всё это время молчит, но его присутствие я ощущаю нависшей надо мной тенью, готовой разорвать меня из-за слез Фаины в любой момент.

– Не говори так, Дин. Мне правда очень жаль, что тебе больно, но и ты пойми нас. Мы с Антоном любим друга друга с самого детства. Ты же знаешь, что расстались мы по глупости. И были бы вместе, если бы ты не… Ой…

Она кидает виноватый взгляд на Антона, и я медленно оборачиваюсь. Мои ладони потеют, а тело обдает испариной. Я вижу выражение лица мужа, и всё внутри меня падает.

– Если бы я “не” что? Договаривай, Фаина, раз уж начала.

Антон стискивает челюсти и качает головой, намекая ей, чтобы она замолчала, но она опускает голову и обхватывает себя руками за плечи. Трясется, будто стебелек на холодном ветру, и Антон дергается, явно подавляя в себе желание подойти и обнять ее. И сдерживает его лишь мое присутствие.

Я же с горечью хмыкаю и встаю лицом к Фаине, не желая больше видеть мужа. Как же мне хочется, чтобы он сейчас просто исчез, словно его никогда и не было, но я мысленно даю себе оплеуху.

Нельзя позволять, чтобы мысли заводили меня в подобные дебри. Тогда бы у меня не было ни Светы, ни моих близняшек Тимофея и Аделаиды. Сейчас они – мой свет в окошке, ради которых я должна держаться изо всех сил и не опускать руки.

Я должна отстоять всё то, что должно принадлежать им по праву рождения.

То, чего Антон хочет их лишить в угоду своей любовницы.

Больше я не могу воспринимать Фаину, как тетю моих детей и родственницу. Она хищница, которая лишает моих детей отца, а меня – мужа.

Венерина мухоловка, которая всю жизнь притворялась моей подругой, а в итоге оказалась змеей.

– Я не хотела, чтобы ты знала, Дин, всю жизнь держала рот на замке, – шепчет вдруг Фаина и прикусывает губу.

– Так говори, не держи больше этот секрет в себе! – выплевываю я и морщусь, чувствуя, как сводит скулы от напряжения.

Фаина тяжко вздыхает, будто ей сложно откровенничать, но я буквально вижу ее насквозь. Вижу, что она хочет вывалить правду и уничтожить меня. И как я не замечала раньше, что она меня ненавидит всей душой?

– Когда моему Семену исполнилось три года, я отдала его в садик и устроилась работать в архитектурное бюро. Там как раз тогда работала наша свекровь. И однажды, когда Антон забирал ее с работы, мы столкнулись с ним, на нас нахлынули былые чувства, но он уже встречался с тобой, и я не хотела разрушать твое счастье…

Я чувствую внутри себя невыносимую боль, раздирающую меня на части, и никак не могу ослабить стягивающий узел у шеи, мешающий мне дышать.

– Но сейчас, когда Игорь погиб, я осознаю, что все свои сорок с лишним лет живу для других. Ты пойми меня, Дин, я ведь тоже живой человек. Мне тоже хочется счастья, о котором я не смела всю жизнь и мечтать. Да, мне стыдно перед тобой за то, что мы делали это за твоей спиной, но Антон сам сделал свой выбор. Он был моим первым, так что я не могу украсть того, кто и так был всегда моим.

– Хочешь сказать, что это я украла тебя у него? – сиплю я, едва сдерживая желание обхватить горло рукой. Но я не привыкла показывать на людях слабость, не по мне это.

Семену, ее сыну, сейчас двадцать четыре года, а Тиму и Адель двадцать. Мне несложно сложить два плюс два, чтобы понять, к чему она клонит.

Еще до того, как она заговаривает снова, я уже знаю ответ. Вот только правду мне говорит не она.

Сзади звучит гробовой голос Антона, который убивает во мне всё то светлое, что еще сохранилось к нему. Пусть он и оскорбил меня в порыве гнева, он по-прежнему оставался для меня отцом моих детей. Но когда он говорит мне то, что скрывал более двадцати лет, я осознаю, что вся моя жизнь – обман. Ложь, отравившая всё то хорошее, что было в моей жизни.

– Я не мог бросить тебя, Дина. Не после того, как ты сунула мне под нос тест на беременность. Я не подлец.

Мне кажется, будто вокруг эхо, и я слышу повторяющиеся слова мужа снова и снова, и с каждым разом они причиняют мне всё больше боли, хотя мне казалось, что моя агония уже за гранью разумного.

– Сунула? Я его тебе подсунула? – наконец, выдыхаю я, и мой голос напоминает мне скрежет металла о металл. Неприятный и режущий до боли в глотке.

– Ты поняла, что я хотел сказать.

– Позволь тебе напомнить, Антон, что в зачатии детей участвуют двое. Мужчина и женщина. Так что не скидывай сейчас всю вину на меня. Боже. Слышали бы тебя близнецы. Никогда бы не подумала, что их появление на свет ты считаешь ошибкой и ношей, заковавшей тебя в кандалы.

– Не драматизируй. Я никогда не снимал с себя ответственности, иначе бы не женился на тебе.

Именно сейчас я познаю все грани боли. Если измена всего лишь подкашивает меня, то вот откровение мужа, который признается в том, что женился на меня только из-за моей беременности, ломает меня.

– Я детей люблю, а ты не смей настраивать их против меня, Дина, – добавляет достаточно жестко Антон и с громким стуком ставит стакан обратно на стол.

– Даже и не думала, – шепчу я, готовая в любой момент расплакаться, но я не могу себе этого позволить. Не в присутствии Фаины.

Воцаряется тишина.

Антон наливает себе в стакан воды и делает несколько жадных глотков, а вот Фаина отходит к дивану и присаживается на него. Ноги, как обычно, наклонены набок и скрещены в лодыжках. Ее фишка, позаимствованная у королевских особ. Я вижу, как взгляд мужа скользит к ее ногам, и мое лицо начинает гореть от стыда и унижения. Мог бы не так явно демонстрировать собственный интерес, когда мы говорим о нас и нашем разводе.

Я скольжу взглядом к лицу Фаины и вижу, что она смотрит на Антона из-под полуопущенных век, а уголки ее губ слегка приподняты, что дает мне понять самое главное. Она отлично понимает, что делает, манипулируя моим мужем с помощью физического контакта. Зло в личине ангела.

– Фаина, будь добра и выйди. Мы с моим мужем, – на последнем слове я делаю особый акцент, напоминая, что он всё еще мой супруг по всем документам, – должны обсудить наш брак.

Между нами уже всё ясно, но я отчаянно хочу выпроводить ту, кто права быть здесь не имеет. Ее намеки, что именно я была изначально воровкой, укравшей у нее ее счастье, трогают меня сильнее, чем я считала. И сейчас я так сильно желаю унизить и задеть ее так же, как она меня, что готова потерпеть общество Антона хоть на целый час дольше того, что могу выдержать.

Мне хочется убежать в спальню и встать в ванной под душ, чтобы струи воды смыли с меня тяжесть сегодняшнего дня. Это единственное место, где я могу дать волю чувствам и полноценно с надрывом прореветься, выплескивая всю ту боль, что скопилась у меня в сердце и между ребер.

– Фаина может остаться. Она член семьи и моя будущая жена. И она не желает ни тебе, ни нашим детям ничего плохого, какие бы мысли сейчас не бродили в твоей голове, Дина, – произносит Антон, когда Фаина встает с дивана, явно намереваясь покинуть его кабинет.

Она в нерешительности застывает посреди комнаты, а затем качает головой.

– Всё хорошо, Антон. Дина права, мне тут не рады. Я попрошу Семена отвезти меня домой.

– Фаин…

– Тебе лучше остаться и объясниться с семьей. Лучше сделать это сейчас, ведь рано или поздно придется.