Рыбкина на мою голову - Алекс Коваль

меня нет ее номера телефона. Проклятье!

Я набираю друга, чтобы спросить  номер его дочери, но на том конце провода тишина. И этот недоступен.

Что делать? Вариантов немного, не хотелось бы, чтобы чудо-чадо кони двинуло уже в первый же день под моей опекой. Стасон мне тогда шею свернет. А потом воскресит и еще раз свернет.

– Заканчивайте без меня, – хватаю мобильник с ключами и покидаю кабинет, так же быстро отправляясь вниз к машине.

Паша

Как я так моментально долетаю до дома, не знаю. Быстро, очень. Счета за превышение скорости и нарушение ПДД я потом, пожалуй, Рыбкину переадресую. Я их за один день собрал столько, сколько за тридцать девять лет не получал.

В подъезд влетаю с ошалевшими глазами, по пять рублей каждый, и тут же меня встречает консьержка.

– Катерина Григорьевна, что стряслось?

– Так, Пал Валерыч, сигнализация сработала в вашей квартире.

– В какой?

– В новой, с двадцать первого этажа. Но дыма вроде нет. Я уже принюхивалась у дверей, – отвечает женщина, разводя руками, – а пожарных вызывать, сами понимаете. Вот решила вас найти сначала.

– Ну что ж, пойдемте смотреть, – размашистым шагом направился к лифту.

Выйдя на двадцать первом этаже и подойдя к своей квартире, нажимаю на звонок. Женщина смотрит на меня с подозрением, прикидывая, не тронулся ли я умом, звонить в пустую квартиру, но я развеиваю ее опасения:.

– Дочка друга заселилась сегодня.

И зачем-то добавляю

– Предоставил на время жилье, студентка.

Катерина Григорьевна, или больше известная у нас в подъезде как баба Катя, кивает, принимая мой ответ. А спустя долгих две минуты дверь все-таки открывается, и на пороге появляется взлохмаченное рыжеволосое чудовище. Да-да, именно чудовище!

– О...

– Что у тебя горит? – перебиваю и врываюсь в квартиру, в которой стоит стойкий запах горелого и плотная завеса дыма. Тьфу! Приходится даже нос рукавом рубашки прикрыть.

– Влада!

– Да ничего! – пожимает плечами Рыбкина.

Я пробегаю по квартире, осматривая на предмет возгорания мебель и электрику, но, кроме гари и дыма, ничего нет.

– Как ничего, если у тебя в квартире белым-бело?! Что здесь случилось? И придумай что-нибудь чертовски важное и серьезное, чтобы я понял, что меня не просто так вырвали с работы! – рычу я, встряхнув разок девчонку за плечи.

– Раз у вас все хорошо, я пойду, – тут же ретируется консьержка и закрывает за собой дверь.

– Я просто хотела приготовить поесть! В магазинчик сбегала, яиц купила, – отвечает девчонка, – стала жарить глазунью и слегка пережарила, – пожимает плечами и смотрит на меня огромными зелеными глазами. Реально зелеными.

– Слегка? Слегка, мать твою! Да…

Ар-р-р!

Спрятал руки в карманы брюк и отступил на шаг. От греха подальше. Еще и суток не прошло, как она появилась тут, а уже устроила непонятно что, пустив весь мой день кувырком и по наклонной, а что будет через неделю или месяц?

Спокойно, Жаров. Выдыхай. Не хватало еще превратиться в нервную истеричку с дергающимся глазом.

Еще раз осматриваю комнату и Владу на предмет телесных повреждений, и только сейчас обращаю внимание, что она стоит передо мной почти голая.

– Я не понял, ты почему раздетая?

Ну, как раздетая, в шортиках и футболке. Но это чересчур короткие шортики.

– Я не раздета, – хмурит брови она. – Это пижама!

– Ужасная пижама.

Ужасно открытая. В такой не спать надо, а… в общем, рано мелочи еще пока знать, что в такой делать надо. Вернее, “с такой”. Совершенно ничего не прячет и не прикрывает. И даже дурацкие бараны на рисунке положение не спасают.

– Если не нравится, не смотрите!

– И не буду.

Больно надо. Было бы на что смотреть. Только что на маленькую и упругую попку и ноги стройные от ушей.

–Так! – отгоняю прочь лишние мысли. – Привести квартиру в порядок и проветрить помещение. Немедленно! И очень надеюсь, что ты не задымила и мою квартиру своей… глазуньей, Рыбкина!

Направился к двери, решив не уточнять, каким образом задымление моей жилплощади могло произойти, и уже берусь за ручку, чтобы открыть дверь, как мне в спину прилетает вопрос:

– А вы где живете-то?

– На крыше, – переступаю через порог.

– Как Карлсон, что ли? – усмехается задира.

Но я оставляю ее вопрос без ответа и закрываю за собой дверь, решаясь воспользоваться лестницей и спуститься к себе.

Ну и денек! Ну и девица! На что я вообще подписался?

Влада

Ну, подумаешь, прощелкала! Причем в самом прямом смысле этого слова. Мышкой. По фоткам.

Чего так взбеленился-то? Ну, подымило, чутка повоняло горелым, но никто же не умер! Разве что надежда моего желудка оказаться сытым.

Тоже мне, дядя Паша нашел причину рычать. У меня завтра важный день вообще-то, и сгоревшая яичница точно не самая большая моя забота.

Еще и пижаму мою пустил под раздачу, и чего только в ней ужасного? Ну, да, смешная,   с барашками, но вот ни грамма ужасного в ней нет! Наоборот, милая, яркая и очень даже удобная.

Бугай неотесанный.

Мужчина пораспылялся, поворчал и, бросив что-то непонятное про “свою квартиру”, ушел. Я с трудом подавила в себе желание показать ему язык, но вот зато от того, чтобы проследить, куда он направляется, не удержалась.

Очень надеялась, что сейчас злой Паша сядет в свою страшную рычащую тачку и уедет на другой конец города, но что-то мне подсказывало, что так конкретно фортануть мне не могло. Поэтому я запрыгнула в тапки и выглянула за дверь, провожая взглядом спину мужчины, который покинул площадку и, судя по всему, пошел по лестнице.

Куда?

Я на носочках за ним.

Неужели он решил спуститься с двадцать первого этажа пешком? Спортсмен? ЗОЖник? Хотя с его физической формой вполне может быть.

А нет, спустился всего на один.

Хлопнул дверью и вышел в коридор. Я прошмыгнула следом, высовывая свой нос на площадку двадцатого этажа как раз в тот момент, когда дверь за мужчиной закрылась.

Опа.

Ага. Так мы соседи! Вот это новость. Значит, я была права: везение – это не про меня. Или, иначе говоря, обложили со всех сторон, демоны. Папочка нормально постарался и решил устроить контроль любимой дочурке по полной.

Блин!

Вот за что? Я же умница и красавица, не пью, не курю, с сомнительными компаниями дружбу не вожу. Ну, только