Холодная. Книга 1 - Инна Инфинити

большого усилия воли не обернуться резко к подошедшей фигуре.

— Здравствуй, Кристина, — спокойно говорит мама через пару минут. Она не сразу заметила девушку.

— Добрый вечер, — отвечает девушка абсолютно бесцветным и безразличным голосом.

— Это мой сын Максим, — мама указывает на меня рукой.

Вот теперь я аккуратно поворачиваю голову.

— Привет, — говорю девушке и смотрю на нее.

На лестницу плохо падает свет, поэтому Кристина стоит в полумраке. Она скрестила на груди руки и привалилась бедром к перилам. На ней короткие джинсовые шорты в обтяжку, синяя майка и белые короткие носки. Волосы цвета молочного шоколада убраны на правую сторону и волнами спадают до локтя. На лице заметен легкий макияж и остатки красной помады.

Но не ее длинные стройные ноги привлекают меня, не загорелая кожа, не тонкая осиная талия и аккуратно поднимающаяся на каждом вздохе грудь. Нет, совсем не это. Глаза. Большие, холодного голубого цвета. Если бы они были зелеными, то их с уверенностью можно было бы назвать кошачьими. А так скорее снежные.

Она красивая.

Девушка не отвечает на мое приветствие, а внимательно изучает меня. Я замечаю, как взгляд ее больших синих глаз аккуратно блуждает по мне, будто оценивает, достоин ли я ее приветствия. Правый уголок губ тянется в едва заметной ухмылке. Девушка склоняет голову на бок и кивает мне.

Я почувствовал, как напряжение сошло с маминой спины, стоящей от меня по левую сторону. Но мне от кивка Кристины как-то не легче, а даже, скорее, тяжелее. Она сделала это так, будто совершила для меня великое одолжение. Сначала подробно изучила с ног до головы, а потом, видимо, решив, что я достоин лишь кивка, а не ответа, шевельнула головой вниз-вверх.

Коза надменная.

— Ну, раз все в сборе, прошу к столу. Вы с дороги, наверное, проголодались, — решает прервать отчим затянувшееся молчание.

Мы проходим на кухню, в которой уже богато накрыт стол на четыре персоны.

— Максим, давай сначала помоем руки. Ванная вот тут под лестницей, — зовет меня мама.

Мы с матерью проходим в большую богато обставленную уборную, и она быстро проговаривает шепотом, включая кран:

— Ну, вроде бы Кристина нормально к тебе отнеслась.

— Нормально? Ты серьезно, мам? Она сначала осмотрела меня, как товар на распродаже, а потом едва кивнула головой. И сделала это так, будто она английская королева, а я ее раб. Снизошла! — фыркаю, беря в руки мыло.

— Я тебе говорила, что Кристина очень непростая. Но даже тот факт, что она тебе кивнула, уже достижение. Поверь, было бы хуже, если бы она молча развернулась и ушла к себе наверх.

— Она бы так не сделала. Это явное проявление невоспитанности и хамство.

— Поверь, сынок, она и не на такое способна. Кристина — дочь своего отца.

— Отец у нее нормальный, кстати, — решаю похвалить мамин выбор.

— Это только дома он такой со своими. Видел бы ты его на работе. Особенно на переговорах с партнерами. А особенно с конкурентами!

Мама выходит из ванной, а я решаю освежить лицо прохладной водой. Вытерев его мягким полотенцем, я внимательно смотрю на свое отражение в зеркале. Крепкий 17-летний парень, который, благодаря занятиям каратэ с 5 лет, выглядит года на 2–3 старше своих сверстников. Темные волосы, карие глаза, ровный нос и, к счастью, ровные белые зубы. На мне темно-синий шерстяной джемпер и темно-синие джинсы.

Я возвращаюсь на кухню, где уже все сидят за столом. Единственное свободное место, на котором уже стоят тарелка и приборы, напротив Кристины. Домработница накладывает каждому из нас салат, гарнир и горячее.

— Давайте за встречу по бокальчику вина. — Предлагает отчим. — Детям, думаю, уже тоже можно. Почти совершеннолетние.

Отчим тянется налить каждому в бокал. Когда он доходит до меня, я прерываю его.

— Извините, я не пью. Профессионально спортом занимаюсь.

Отчим удивленно вскидывает бровь, и даже надменная коза Кристина отрывает глаза от тарелки и поднимает на меня взгляд.

— Да, каким? Лена ты не говорила, что Максим спортсмен.

Я не успеваю ответить, как меня перебивает мать.

— Ой, да какой там спортсмен! Всего лишь каратэ.

Отчим не обращает на мать внимания и продолжает меня пытать.

— Какой у тебя пояс?

— Черный.

— Ого, молодец! В соревнованиях участвовал?

— Да, несколько золотых медалей на районных и региональных состязаниях.

— А чемпионат России?

— Четвертое место.

— Неплохо, почти призер в рамках страны.

Отчим одобрительно кивает головой, но Кристина на моих словах о четвертом месте презрительно хмыкает. Тихо, но я все-таки расслышал.

Высокомерная стерва.

— Так, Максим тогда пьет компот, а я с девочками все-таки бокальчик пригублю. За встречу! — громко говорит Игорь Петрович, и мы все ударяемся бокалами. Кристина в мою сторону даже не смотрит и едва касается вина губами.

— А с поступлением в вуз уже определился? Елена говорила, что ты очень хорошо учишься.

— С конкретным вузом еще нет, но со специальностью да. Юриспруденция.

— А поточнее? Это очень широкое слово: от рядового следователя до адвоката.

— Я бы хотел быть корпоративным юристом, который занимается сопровождением сделок компаний. Желательно международных. Желательно сделок слияния и поглощения.

Надменная коза снова поднимает на меня взгляд и прищуривается, растянув пухлые губы в скептической ухмылке.

— Да, это перспективное направление. Ты главное с вузом не прогадай. Чтобы стажировки зарубежные были и практики в статусных компаниях. А то юридический факультет в каждом задрыпанном институте есть, только толку от этого никакого.

Дальше отчим с матерью начинают обсуждать дела его строительной компании, и я спокойно погружаюсь в еду. А вот Кристина, наоборот, отложила вилку с ножом в сторону и внимательно слушает отца, повернув к нему голову. Игорь Петрович что-то рассказывает про строительство нового ЖК на юго-западе Москвы, соглашении с московской мэрией, которая не хочет выдавать какие-то разрешительные документы. Отчим сыплет строительными терминами и аббревиатурами, которые мне совсем незнакомы.

А вот его дочь, очевидно, прекрасно понимает, о чем идет речь. Воспользовавшись тем, что ее внимание приковано к отцу, я украдкой еще раз хорошо ее разглядываю.

Красивая, ничего не скажешь. Но красота не как у обычной девчонки, каких много в моем родном городе, а другая. В Кристине чувствуется грация, порода, голубая кровь, что ли. Это есть в каждом ее движении, в каждом взмахе ресниц, в каждом повороте головой. Но все же надменность и высокомерие девушки, ее презрение ко всем окружающим кроме отца — ко мне, к маме, к прислуге, пополняющей тарелки, — отбивают все желание не просто говорить с ней, но даже смотреть на нее.

У меня точно не получится с ней подружиться. И даже