Грешник (СИ) - Гауф Юлия

— Мам, мы сто раз говорили на эту тему. Работу я не брошу, дело ведь не в деньгах. Я люблю детей, и мне в радость с ними заниматься, — уже в который раз объяснила я, и поторопилась перебежать дорогу, пока горел зеленый.

— Так любишь детей, что все никак мне внуков не родишь? Часики тикают, Саша. Вместо того, чтобы чужим детям всю себя отдавать, сходила бы к репродуктологу, и задумалась над ЭКО. Илья вечно ждать не будет, ему нужны наследники. Уйдет к другой, локти кусать будешь!

Скорее, вздохну с облегчением, что этот круговорот лжи, наконец, закончится.

Но мама бьет по больному очень прицельно. Она — лучший снайпер из всех.

— Мне некогда, мам. Давай обсудим мои умирающие яйцеклетки как-нибудь потом, я опаздываю, — раздражение я не смогла погасить, да даже и не старалась.

— Тебе некогда поговорить с матерью? Бабушке ты звонишь сама, разговариваете часами, а мне и десяти минут уделить не можешь?

— Мам, — вздохнула я, и решила перевести тему, — Денис вернулся.

— Какой еще Денис?

— Соболев. Денис Соболев. Вчера встретила его в лифте, чуть не умерла от страха, представляешь? Я и не знала, что он вышел.

Сработало! Да еще как сработало!

— Таких, как этот преступник, надо от нормальных людей подальше держать. Обратись в полицию, может, он вообще из тюрьмы сбежал? — завелась мама с пол оборота. — Или не сбежал, но не имеет права жить в Петербурге. Сходи, Саша, обязательно, и поговори с полицией. И с соседями! Пусть этого монстра поскорее упрячут обратно!

— Обязательно.

— Илья пусть вмешается, — продолжила бушевать мама. — Саша…

— Я уже захожу в ворота. Работа, мам, давай потом, — попрощалась наскоро, и нажала отбой.

Она права, Денис — монстр. Но я помню его совсем иным. И, почему-то, неприятно слышать о нем такие слова. Даже от собственной мамы.

Вечером мы с заехавшей ко мне подругой шли домой с работы. Я уставшая, но счастливая. Да, мама права, говоря про копейки, которые нам платят, но развивающий центр для детей не может себе позволить стотысячные оклады. Тем более, работаем мы с особыми малышами: учим их социализироваться, помогаем и им, и их родителям приспособиться к жизни в нашем обществе.

Эта работа не ради денег. У кого-то — призвание, у кого-то — способ грехи загладить.

А ведь училась я на маркетолога, но мой красный диплом уже который год лежит у мамы в секретере. Она уже перестала хвастаться им перед родственниками и друзьями. Диплом есть, а толку нет.

— Саш, ты этим маршрутом всегда ходишь с работы? Темень жуткая. Не страшно?

— Фонари опять хулиганы выбили, — пожала плечами. — Ничего, Аль, скоро дойдем. А если на нас нападут, у тебя появится великолепная возможность продемонстрировать свои навыки каратэ. Не зря же ходила, — подмигнула подруге, а она фыркнула.

На каратэ Алла ходила не из-за любви к боевым искусствам, а из-за любви к мастеру, преподававшему их.

— Давно отучилась бы на права, и купила машину, — пробурчала подруга. — Сейчас темнеет рано, как бы чего не случилось.

Привычно поморщилась, проходя мимо новостройки. Всегда, когда иду здесь, вспоминаю Дениса. Вот и сейчас накатило, но не отмахнуться от воспоминаний.

Именно тогда и его, и моя жизнь пошла под откос. Именно в тот проклятущий день.

Даже когда покидаю рекламное агентство, все мысли о работе. Пока я помощник маркетолога, помогаю разрабатывать креативы, но скоро меня повысят! К черту мужиков, романы, и прочую ерунду. Нужно думать о карьере, это такой шанс!

— Помогите… прошу, хватит. Помогите же! — я не сразу поняла, что впереди кричит девушка.

Лишь, когда вытащила наушники. И застыла в нерешительности: дома только строятся, половина из них не заселена, и строители, бывает, задерживаются допоздна.

Страшно. Темень кругом, а я одна. Слева забор из бетонных плит, справа — недостроенные дома и старые площадки. И ни одного собачника, вообще никого! Лишь дикий визг, от которого ноги дрожат.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍- Аааааааа, — девушка перешла на вой, от которого у меня чуть сердце не остановилось.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Нельзя медлить, беда, а я стою, как дура. Холодные ладони в кулаки сжимаю от страха.

— Эй, я сейчас полицию вызову! — крикнула в темноту, а голос позорно задрожал.

Там, за стволами деревьев детская площадка. И я вижу лишь неясную возню, крики девушки стихли, лишь всхлипы доносятся.

Я решилась. Зажала ключ от двери между пальцев, чтобы хоть как-то защититься, и побежала туда. Возможно, сама попаду в беду, я ведь знаю, что там происходит. Насилие.

Сердце колотится, как бешеное, зубы отстукивают от ужаса, но не могу я остановиться. Потом вовек себе не прощу!

— Я вызвала полицию, — крикнула, подбежав к компании. — Оставьте девушку в покое!

Страшно до жути, глаза мечутся в темноте, и я пытаюсь понять, что сейчас вижу: один мужчина лежит у старой качели, второй убегает, третий сидит на земле, упираясь в нее ладонями.

А девушка всхлипывает, отбиваясь от… Дениса.

— Не трогайте, хватит, — тихо плачет, и я еле разбираю ее слова.

— Денис! Отойди от нее, — подбежала к ним, и парень послушно отступил на пару шагов, а я присела перед трясущейся девчонкой. Даже в темноте видно, что одежда разорвана. — Тише, тише, все закончилось. Я сейчас вызову полицию, все будет хорошо.

— Ты же сказала, что вызвала полицию, — сказал Денис за моей спиной.

Я соврала.

Но каким-то чудом, не иначе как кто-то из редких прохожих вызвал наряд, через несколько секунд полиция прибыла. Я даже не успела набрать их номер.

Вообще ничего не успела, даже накинуться на этих уродов! Чертовы монстры, до чего девушку довели!

— Что за шум? Всем оставаться на своих местах! — рявкнул полноватый мужчина в форме, а девушка забилась от рыданий с новой силой.

— Ее пытались изнасиловать. Я услышала крики, и прибежала, — ответила я вместо жертвы, испугавшись еще больше — именно своих слов, ведь до конца поняла, что мне удалось остановить. И что было бы, если бы Денис не испугался меня — знакомой девушки.

Руки затряслись. Боже, чем я думала? Если бы эта компания не выдохлась, передравшись, то мне бы самой досталось! Но и по-другому я не могла, и все же… черт, как страшно.

Бедная девочка…

— Ясно. Пройдемте в машину, поедем в участок.

— Жека, здесь труп. Медиков вызывай.

Полицейский указал на мужчину, лежащего у качелей, а я прижала ладонь к губам, чтобы не закричать. Я никогда не видела мертвых! Кошмар, Боже, какой кошмар!

Вокруг нас с безымянной, трясущейся от шока девушкой начало происходить нечто пугающее. Полицейские матерились, сковали в наручники Дениса и второго, продолжившего сидеть на земле парня, а вдали раздался вой сирен. Либо еще один наряд, либо медики.

— Ты идти можешь? — тихонько спросила я. — Они успели тебя… ты понимаешь. Успели?

— Н-не ус-спели, — заикаясь, ответила она, поднялась с моей помощью, но больше ничего не смогла произнести.

Мы все шли к полицейской машине, и девушку пришлось вести за руку, в такой она истерике. Несчастная, этот ужас не каждая выдержать способна.

— Денис, ты совсем с ума сошел? Скажи, что пошутить хотел, а не насиловать девушку! — потребовала, когда мы оказались у пазика.

Дениса вели полицейские к другой машине, и он как раз проходил мимо нас. Проходил под конвоем и в наручниках.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Хоть бы это была дурная шутка! Или он просто попал в неудачную компанию, но пусть он будет ни при чем. Такой хороший парень, хоть и проблемный, но он ведь не мог?!

— Саша, ты сбрендила? Я-то здесь при чем?

— Разговорчики! — грубо оборвал конвоир, и подтолкнул Дениса в спину.