Змеиный мох (СИ) - Рябинина Татьяна

Первыми мы друг у друга не были и в целом факт провалившегося в алкогольный туман секса восприняли философски: пуркуа бы и не па? Почему бы не продолжить?

Роман наш протекал в лучших традициях истеричной демонстрации. Мы ревновали друг друга, бурно ссорились, выясняли отношения, расставались навсегда, снова мирились — не менее бурно. Сексом любили заниматься в самых неподходящих местах, с риском — и не только быть застигнутыми, но и буквально для жизни. Например, в открытом переходе между вагонами допотопной электрички. И уже через год до чертиков друг от друга устали. Наверно, еще немного — и разошлись бы, постаравшись забыть все, как страшный сон. Но получилось иначе.

Летним вечером мы шли по Невскому и громко ссорились, нисколько не заботясь о том, что на нас смотрят. По сути, все шло к разрыву, демонстративному, как хлопок дверью. У Екатерининской церкви, где обычно сидят художники, уличные музыканты устроили концерт, и мы остановились послушать. Продолжая ругаться и мешать окружающим.

— Да ты достал уже! — зашипела я, когда на нас начали шикать. — Иди ты на хрен, Слава!

— С превеликим удовольствием. Уж как ты меня достала! Думаешь, лучше тебя никого на свете нет? Да я с любой познакомлюсь. Хоть прямо сейчас.

— Давай-давай. Вон, видишь, две козы стоят? Слабо?

— Лишь бы ты заткнулась.

Он подошел к двум девчонкам, что-то им сказал, те засмеялись…

Через год Славка женился на одной из них. Я была на их свадьбе, и меня благодарили как фею-крестную: если б не я, они бы не познакомились. Наши отношения снова вырулили на дружескую колею, а вот с Маринкой не получилось. То ли она потихоньку ревновала, то ли просто ей было неприятно думать о том, что ее муж со мной спал.

В общем, у нас с ним все вышло по классической формуле: "Дружба мужчины и женщины — это отношения бывших или будущих любовников. Даже если это будущее никогда не настанет". Хотя, конечно, далеко не все бывшие любовники могут дружить. Что касается будущих — тут я была полностью согласна. Не складывались у меня приятельские отношения с теми, которые хоть немного не интересовали как мужчины. Без этого волнующего интереса все напоминало огурец без соли — может, и полезный, но на вкус как холодная мокрая трава.

Сказать, что между нами интерес умер, — это была бы неправда. Что-то иногда проскальзывало, и у меня, и у него — я узнавала этот блеск в его глазах. Но нам хватало ума понимать, что, поддавшись искушению и переспав, мы безвозвратно погубим многолетнюю дружбу. Она была мне слишком дорога, чтобы променять ее на мимолетное удовольствие.

Хотя, если честно, такого бешеного и безудержного секса после него у меня больше не было.

=5

Всю неделю я поднималась поздно — отсыпалась до упора. Окно спальни от света закрывала мощная ель, даже шторы были не нужны. Впрочем, спальней свою каморку я называла условно. Степан Петрович комфортом и уютом в гостевом доме не морочился. Это была хибара для десятка пьяных мужиков, которым не хватило места для ночлега в большом. Жил-то он один, а вот компании, как рассказывал Славка, к нему приезжали время от времени немаленькие.

Помимо холодной веранды, служившей складом барахла, в домике была большая комната с печкой, столом и широкими лавками вдоль стен, а еще — две крохотные, с двухэтажными деревянными нарами. Вот одну из них я и облюбовала. Все лучше, чем матрас на лавке. Еще имелись подпол и чердак, где жили летучие мыши, но туда я не совалась. Только слушала их шебуршание по ночам.

Так вот, просыпалась я обычно не раньше десяти, но сегодня меня подорвало, когда в каморку сквозь еловые лапы только-только стал пробиваться свет. Телефон насплетничал начало седьмого.

Вечером я никак не могла успокоиться. Книга не читалась, кино не смотрелось, музыка не слушалась. Да что там, ужин и тот не елся. Хотя я была из породы вечно голодных ведьм, которые жрут и не толстеют. Кстати, еще один повод для ненависти подчиненных, постоянно обсуждавших, что бы такого съесть, чтобы похудеть. Я, напротив, всегда была костлявкой, и спорт для меня служил средством не согнать и так отсутствующий жир, а набрать мышечную массу — хоть какой-то объем.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Когда я сказала этому типу, что мне очень хорошо жилось тут, пока он не появился, это была чистая правда. Спустя неделю в магической тишине и одиночестве я только-только начала приходить в себя. И вот пожалуйста, все насмарку. К тому же я страшно не любила, если что-то нарушало мои планы. Или кто-то. Разумеется, я понимала, что он никуда не уедет, значит, надо было или уезжать самой, или как-то приспосабливаться. Уезжать не хотелось. Поэтому я позволила себе по полной программе выпустить ярость, чтобы затем подойти к проблеме более конструктивно.

Псих получился качественный. Раскочегарилась до такой степени, что никак не могла уснуть, да еще и подскочила ни свет ни заря. Полежала немного и встала. Форма одежды — утренне-туалетная: трусы, футболка и резиновые сапоги.

Туалет — тот еще ежеутренний квест. Находилось заведение за домом, и попасть туда, в теории, можно было через черный ход из сауны. Но оказалось, что дверь заколочена. Другой вариант — вокруг дома, раздвигая траву, выросшую по пояс. А поскольку погода стояла сухая и жаркая, с утра выпадала обильная роса, которая высыхала не раньше обеда. Такой вот холодный душ для бодрости.

Натянув сапоги, я вышла на крыльцо, бросила рассеянный взгляд через проезд и замерла.

Ни заборов, ни изгородей в Змеином не было. Белый дом стоял посреди огромной земляничной поляны. Такую прорву ягод сразу мне довелось видеть только в страшном мультфильме «Тайна страны Земляники». Можно было лечь на пузо — и жрать, жрать… Каждый день я ходила туда пастись, но теперь этому пришел конец. Мало того, передо мной оказалась картина, от которой я впала в ступор.

Мой нежданный сосед, в камуфляжных штанах и с голым торсом, выполнял какую-то сложную, завораживающе плавную цепочку движений, напоминавшую диковинный танец. Закончив одну, начинал другую, третью. Сосредоточенно, как некое сакральное действо.

Ну конечно — это же ката! Комплекс боевых приемов в единоборствах для выработки автоматизма. Каратэ? Или, может, ушу, тхэквондо? Хотя там это называется по-другому.

Я стояла и смотрела, словно загипнотизированная. Несмотря на расстояние, было хорошо видно, как играет утреннее солнце на его мышцах. И я почувствовала… Это было ощущение силы, но не грубой, пугающей, а той, на милость которой сдаешься добровольно.

Фу, черт! Чур меня!

Я встряхнула головой, отгоняя наваждение, но в этот момент он повернулся и посмотрел в мою сторону.

Вот гадство! Вчера я оказалась перед ним в чем мать родила, сегодня — в символических трусиках-танга и футболке, едва прикрывающей живот. Как будто специально!

Порскнув с крыльца мышью из-под веника, я мгновенно обогнула дом. И собрала при этом на себя всю росу с травы. Заскочила в туалет, отдышалась, но не успела толком закончить процесс, как увидела выглядывающую из-за куста вытянутую серую морду с острыми ушами.

Сволочь Славка, накликал! Волк!

Вчера на реке — это я не визжала, так, слегка попискивала. Зато сейчас завизжала по-настоящему. Морда исчезла. Померещилось? Или это собака была? Да откуда тут взяться собаке!

Вот только не хватало, чтобы этот героический кретин снова прибежал меня спасать. В сортир! Блин… точно, уже несется.

Я поспешно натянула трусы, выскочила из туалета и спряталась за кустами.

— Эй, вы где? — голос звучал озадаченно. Наверно, подумал, что я провалилась в дыру и утонула.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Идите к черту! — буркнула я. — Все в порядке.

— Дура! — сплюнув, он ушел.

Умирая от стыда, досады и злости, я просидела в кустах еще минут десять, потом осторожно, по-жабьи, выползла и выглянула из-за угла. У Белого дома никого не было, и я в два прыжка заскочила на крыльцо. Вбежала на веранду, захлопнула дверь.

И что, мне теперь все время прятаться? С какой стати?