Джанет Чарльз - Одесское счастье

В десять часов он явился с улыбкой на лице.

– Ну, как тебе? Согласись, эти картины чудесно оживляют помещение, да?

– А вы видели мой портрет? – Я схватила шефа за галстук и потащила по коридору в приемную, где указала на оскорбительную шпильку.

Он прищурился.

– Но это не ты.

– Не травите баланду, – отрезала я, вспомнив морской загиб, подслушанный у одного из наших судовых капитанов. – Снимите это художество.

– Ольга подумала, что это полотно тебе понравится больше прочих, и настояла, чтобы его повесили перед твоим столом.

– Сразу видно, что она подумала.

– Тут нет ничего особенного, – отмахнулся он.

– Вам легко говорить, не вас же в виде окурка плющит под ее каблуком. Хотя, судя по вашему поведению, как раз вам там самое место.

– Хватит! Картина останется там, где висит, – рявкнул он, ушел в переговорную и захлопнул за собой дверь.

Да чтоб он сдох! Я огляделась вокруг. Мама дорогая! Меня взяли в кольцо фотографии этой сучки с ее бульдогом и ее живописные испражнения. Я застонала. Ну за что мне сплошная головная боль?

Через пару минут позвонила дочь Хэрмона, Мелинда. Я взглянула на дешевую «Внезапную смерть» и без колебаний ответила:

– Да, ваш отец здесь, сейчас соединю. Но позвольте мне сначала вас поздравить...

Я была в таком бешенстве, что не думала о последствиях. А просто хотела пырнуть его побольнее.

– С чем поздравить? – спросила Мелинда.

– О, дорогая, а разве отец еще не сообщил вам о своей помолвке?

Тут она начала голосить, и я прокричала:

– Хэрмон, это вас.

Мое к нему уважение давно разбилось вдребезги на две половинки: «мистер» и «Хэрмон». Но я изо всех сил соединяла их обеими руками.  А сегодня мои руки опустились и я впервые обратилась к нему без уважительной приставки «мистер». Впервые ушла из конторы до окончания рабочего дня. И впервые пробила кулаком произведение искусства.

                  * * * * *

На следующий день, идя на работу, я не волновалась. Я знала, что Хэрмон не заговорит со мной ни о дочери, ни о злосчастной картине – он ненавидел ссоры даже больше, чем моя бабуля ненавидела пыль. Но я также знала, что наши с ним дни сочтены и своей дурацкой выходкой я сама же ж и запустила обратный отсчет.

Йокаламене! Впервые с того дня, когда Хэрмон завалил меня на стол, он пришел раньше меня. И даже сварил кофе. Я оценила этот жест, тем более что по правилам вежливости из нас двоих именно мне следовало сделать первый шаг к примирению. Шеф поставил на поднос кофейник, чашки, шотландское печенье и сахарницу. Потом отнес все это в переговорную и уселся во главе стола. Я села справа.

Разлив кофе по чашкам, я ждала, когда он заговорит.

– Я не сержусь на тебя за то, что ты сообщила Мелинде о моем обручении с Ольгой. Кстати, прости, что тебе я об этом не рассказал. Хотя, похоже, ты узнала новость даже раньше меня.

– Я видела кольцо.

Именно этого я всю дорогу хотела: чтобы Хэрмон переключился с меня на кого другую. Тогда через что я сейчас такая несчастная? Через гавканье Оли? Через то, что она никогда не была мне подругой? Через то, что завидую, раз она выходит замуж, а я никак?

– Спасибо, что познакомила меня с Ольгой. Я рад заботиться о ней и о ее детях. – Шеф изучал свою белую фарфоровую чашку, привезенную из Франции. – Тебе со мной пришлось нелегко. Особенно вначале. Прости меня. За все.

Я не нашлась, что на это ответить. Никогда не ждала от него извинений. Никогда не думала, будто он испытывает к Оле настоящие чувства.

Хэрмон продолжил:

– Я хочу, чтобы ты знала, насчет тех слов...

«Безусловно, спать со мной – лучшая составляющая этой работы». Памятная фраза повисла в воздухе.

– На самом деле я не такой. До этого я никогда никому не говорил ничего подобного... Просто в свой первый вечер в Одессе я встретил одного типа, Скелтона, и он сказал...

Я застонала. Только не Скелтон. Кто угодно, только не он!

Теперь все встало на свои места. Одесса – большая деревня. Тут все друг друга знают. И как в каждой деревне, имеется свое чмо. Наше чмо – тот самый Скелтон, громогласный и краснолицый рыжий жлоб, владелец ресторана «Текс-Мекс», в котором отирались все, кто хоть сколько-то при деньгах: миссионеры, бандиты, мореманы, мажоры. Не сомневайтесь, он открыл ресторан лишь за тем, чтобы клеить бедных официанток и пьяных клиенток. По пятницам он устраивал «Ночь мисс “Текс-Мекс”» с конкурсом красоты среди посетительниц. К нам Скелтон явился с техасщины, чтобы самолично сплясать на могиле Советского Союза. Таки да, женщины спали с ним, нацелившись на дальнейшую свадьбу. Но такое происходит повсюду.

– Как вы могли поверить Скелтону? – завопила я.

– Ну как… Не знаю. Я только приехал и в первый же вечер встретил его в казино. Он показался мне компанейским малым и вроде как разбирался в том, что здесь и как делается.

«Казино»! Это такое одесское название для борделя.

Воображаю себе это кино. Два пьяных мужика глазеют на стриптизерш, которые крутятся на шестах под грохот русского рока. Хэрмон – потерянный нульсон в смазке, прибабахнутый Одессой. Он не владеет языком, а значит, не может ни прочесть уличные вывески, ни разобрать меню, ни чего-нибудь заказать или попросить. И рядом крутой Скелтон – тертый калач, который рад-радехонек поделиться опытом, надавать новому приятелю отвратных советов, залить ему глаза выпивкой и внушить в корне неверные представления об Одессе и об ее жителях. Так и вижу, как Скелтон влечивает Хэрмону, мол, все женщины здесь легкодоступны и горят желанием совмещать работу и удовольствие. Мол, в этом городе можно получить все, что пожелаешь, и без особых усилий.

– Как бы там ни было, он сказал...

– Поверить не могу, что вы послушали Скелтона, – не унималась я. – Он же явный идиот. И вы идиот!

– Да, я знаю.

– То, что вы поступали по указке Скелтона, не служит вам оправданием. Человек вашего положения... То, что вы сделали...

Нет, в его заграничную голову не влезет, каково это – одновременно бояться и идти на работу, и лишиться ее. Стоит ли ему дальше разжевывать? Я покачала головой.

– Я все осознал и не пытаюсь оправдываться, а лишь хочу сказать, что в начале я в тебе ошибался. Точка. После того инцидента в этой самой комнате я счел за лучшее установить между нами дистанцию, чтобы хоть этим выразить, как я сожалею о своей безобразной выходке. Поэтому-то я и не спешил в контору или приходил сюда с твоей подругой. Так я давал тебе понять, что здесь ты в безопасности и можешь спокойно работать.

– Вы клоните к тому, что начали встречаться с Ольгой из-за меня?