Нора Робертс - Очарованные

Она повиновалась, узнав вкус и запах.

Джесси?..

Отлично себя чувствует. Сегодня ее забрали Нэш с Морганой. Она там переночует.

Ана кивнула, выпила еще.

Долго я спала?

Спала? — Бун сухо хмыкнул над прозаическим определением коматозного состояния, в котором она пребывала. — На сутки отключилась. — Взглянул на часы. Плюс еще полчаса.

Это было самое долгое путешествие в ее жизни.

Надо позвонить родным, — сказала она, — сообщить, что со мной все в порядке.

Сейчас позвоню. Есть хочешь?

Нет. — Она старалась не обижаться на вежливый сдержанный тон. — Пока ничего больше не надо.

Тогда через минуту вернусь.

Когда он ее оставил, Ана закрыла лицо руками. Сама виновата. Не подготовила его, тянула время, и судьба вмешалась. Она с усталым вздохом поднялась с кровати, начала одеваться.

Что ты делаешь, черт побери?! — закричал вернувшийся Бун. — Отдыхать надо.

Я вполне отдохнула. — Ана уставилась на свои пальцы, методично застегивавшие пуговицы на блузке. — Совсем приду в себя, когда мы поговорим.

Он только кивнул.

Будь по-твоему,

Может, выйдем? Мне полезно подышать воздухом.

Хорошо. — Бун взял ее за руку, повел вниз по лестнице, вывел на террасу. Как только она села, вытащил сигарету, чиркнул спичкой. Он почти глаз не сомкнул с той минуты, как принес ее наверх, держался только на табаке и кофе. — Если ты готова, буду благодарен за объяснение.

Готова. Прости, что раньше не сказала. — Ана крепко стиснула руки на коленях. — Хотела, да никак не могла найти нужных слов.

Говори прямо. — Бун глубоко затянулся.

Я происхожу из очень древнего рода. С обеих сторон. Если угодно, из другой культуры. Знаешь, что такое Викка?14

По коже пробежал легкий мороз, или это был просто ночной ветерок.

Колдовство.

Собственно, подлинное значение — мудрость. Впрочем, и колдовство годится.

Она на него взглянула, чистые серые глаза встретились с глазами усталыми, потемневшими.

—Я потомственная колдунья, с рождения наделенная особой чуткостью, которая позволяет вступать в эмоциональную и физическую связь с другими. Мне дан дар исцеления.

Бун сделал очередную затяжку.

И теперь ты тут сидишь, смотришь мне в глаза и сообщаешь, что колдунья?

—Да.

Он в бешенстве отшвырнул сигарету.

Что за игры, Ана? Ты думаешь, что после случившегося прошлым вечером я не заслуживаю разумного объяснения?

Думаю, ты заслуживаешь правды. Даже если не считаешь ее разумной. — Она взмахнула рукой, не дав ему ответить. — Расскажи, как сам объясняешь случившееся.

Бун открыл было рот, но снова закрыл. Он сам больше суток ломал голову над загадкой, так и не найдя приемлемого решения.

Не могу. Только это не означает, что я покорно проглочу твое объяснение.

Хорошо. — Ана встала, приложила ладонь к его груди. — Ты устал. Мало спал. Сердце колотится, спазм в желудке.

Он насмешливо вздернул бровь.

Не надо быть колдуньей, чтобы догадаться.

Правда. — Пока он не успел отстраниться, она дотронулась одной рукой до его лба, а другой до желудка и через минуту спросила: — Лучше?

Захотелось сесть, но Бун побоялся, что потом не встанет. Она к нему едва прикоснулась, а от боли следа не осталось.

Что такое? Гипноз?

Нет. Посмотри на меня.

Он повиновался и увидел перед собой незнакомку с пышными светлыми волосами, развевавшимися на ветру. Янтарная колдунья... Неудивительно, что статуэтка так напомнила ему соседку.

Ана заметила на его лице потрясение и просыпавшееся понимание.

Когда ты предложил мне стать твоей женой, я просила дать мне время, чтобы придумать, как лучше сказать. Боялась... — Она отдернула руки. — Боялась, что ты на меня посмотришь вот так, как сейчас. Словно вообще не знаешь меня.

Бред. Слушай, я пишу всякую белиберду, зарабатывая на жизнь, и вполне способен отличить вымысел от факта.

Мои способности к магии весьма ограниченны. — Ана все же полезла в карман, где всегда было несколько кристаллов. Не сводя глаз с Буна, вытащила их и открыла ладонь. Камни начали медленно разгораться, лиловый цвет аметиста стал глубже, розовый кварц обрел яркость, зеленый малахит искристо засверкал. Потом они поднялись на дюйм, на два, закружились, мерцая в воздухе. — Тут Моргана гораздо талантливее.

Бун уставился на летающие кристаллы, не находя логического объяснения.

Она тоже колдунья?

Моя кузина, — просто напомнила Ана.

Значит, и Себастьян...

Себастьян наделен даром прозрения.

Не хочется верить, но и нельзя отрицать то, что видишь собственными глазами.

И вся твоя родня... — забормотал Бун. — И отцовские фокусы...

Магия в чистом виде. — Ана поймала кристаллы в воздухе и сунула в карман. — Как я уже говорила, отец истинный мастер. И остальные, каждый в своем роде. Мы чародеи. Все. — Она потянулась к нему, он отпрянул. — Прости, мне очень жаль.

Очень жаль? — Потрясенный до глубины души, Бун обеими руками рванул себя за волосы. Это наверняка сон, кошмар. Однако он стоит на собственной террасе, чувствует дуновение ветра, слышит шум моря. — Прекрасно. Потрясающе. Тебе жаль? Чего? Того, что ты такая, какая есть, или того, что не сочла это стоящим упоминания?

Не того, что я такая, какая есть. — Ана гордо выпрямила спину. — А того, что искала для себя оправданий, опасаясь признаться. И особенно того, что теперь ты не можешь взглянуть на меня так, как вчера.

Чего ты ожидала? Что я попросту выброшу это из головы и начну с того, на чем мы остановились?

Я точно та же, какой была вчера и какой буду завтра.

Колдуньей.

Именно. — Ана скрестила на груди руки. — Колдуньей, от рождения наделенной искусством целительства. Я не отравляю яблоки и не заманиваю детишек в пряничный домик.

Это должно облегчить мне душу?

Такой силой даже я не обладаю. Повторяю: каждый из нас отвечает за свою судьбу. — Она сообразила, что он держит ее за руки. — Ты сам должен сделать выбор.

Бун попытался сосредоточиться и не сумел.

—Для признания тебе требовалось время. Видит Бог, мне тоже нужно время на раздумье. — Он развернулся, сделал шаг и замер. — Джесси!.. Джесси у Морганы...

Ана печально усмехнулась:

Ах да, у моей кузины-колдуньи. — По щеке скользнула слезинка. — Как думаешь, что она сделает? Наложит на нее заклятие? Запрет в башне?

Не знаю, что думать. Господи помилуй, попал в волшебную сказку! Что я должен думать?

Что хочешь, — устало ответила Ана. — Я не могу себя переделать, да и не желаю. Даже ради тебя. Но будь я злобным выродком, поверь, не стояла бы здесь, глядя тебе в глаза.