Шарлотта Лэм - Жизнь за любовь

После ланча Луи и Марк проводили девушку на встречу с прессой. Энни уже достаточно много фотографировали, чтобы она успела к этому привыкнуть, но на этот раз ей было невмоготу. Мероприятие выматывало, если не сказать раздражало. Девушке не нравилось, что к ней относились как к живой кукле, заставляя крутиться и вертеться в разные стороны, принимать ту или иную позу, улыбаться, повернуть голову туда, сюда, сесть так, сесть сяк. —

Когда все закончилось, Энни с облегчением вздохнула и позволила проводить себя в номер. Марк вошел вместе с ней, но задержался в гостиной и с кем-то тихо переговорил по телефону. Энни тем временем закрылась в спальне и рухнула на постель, в изнеможении закрыв глаза. Ей показалось, что прошло не более пяти минут, когда в дверь громко и настойчиво зазвонили. Энни услышала, как Марк бросился открывать, раздраженно приговаривая:

— Да перестаньте же трезвонить, вам говорят. — Но тут его тон заметно изменился: — О! Так это вы?

Какой уж тут сон! Позевывая, Энни прислушалась к тому, что происходило в гостиной, и, узнав голос Филиппа, окончательно проснулась.

— Говорите, уже устала? И это еще не начав гастроли? Надеюсь, это пустые капризы. Впрочем, ладно, посмотрим. Хай, Марк! Как вы поживаете? Все в порядке? Какие-нибудь проблемы? Нет? Отлично! Да, вы ведь еще не знакомы с моей женой. Диана, это Марк Паскаль, директор-распорядитель французской фирмы грамзаписи.

Энни едва не свалилась с постели, так она заспешила к двери спальни, и выскочила в то время, когда Марк вводил гостей в номер. Филипп и Диана улыбались, оглядываясь по сторонам.

— Так вот ты где! Что это за чепуха насчет твоей усталости еще до того, как начались гастроли? — повысил голос Филипп, оглядывая Энни с ног до головы. — Не думал, что ты раскиснешь, пока мы будем в отъезде. Ладно, дай посмотреть на тебя хорошенько. — С этими словами Филипп расцеловал девушку в обе щеки, потряс ей руки, окинул своими циничными голубыми глазами, склонил голову набок и сказал: — Хм, выглядишь ты как-то по-другому. Или все дело в том, что мы тебя не видели целых две недели. С тобой все в порядке?

— Все отлично, — со смехом ответила девушка. — Я уже большая. Фил! Я научилась жить самостоятельно. — Энни обернулась, чтобы обнять Диану — Вы оба так здорово загорели. Как хорошо, что вы оба здесь! Ну и как замужняя жизнь, Диана? Как ты полагаешь, стоит мне попробовать?

— Пока — порядок, — отозвалась подруга, ее карие глаза потеплели. — По крайней мере Филипп не храпит. Ну, а как твоя самостоятельная жизнь? Ты не очень-то скучала, правда?

Диана продолжала весело щебетать, но Энни заметила у нее легкую тень тревоги и решила успокоить подругу:

— Поначалу все было очень тяжко, но мне понравилось чувство свободы. Не надо больше спорить, какую программу смотреть по телевизору. И никто больше не выключит мои пластинки.

Диана рассмеялась.

— Смотри, как бы не стали жаловаться соседи.

— Как вы думаете, в этом отеле найдется глоток горячего чая? — спросил Филипп, входя в гостиную. Все последовали за ним.

Марк задумчиво наморщил нос.

— Чаю? Я полагаю, что они часто готовят чай для англичан, но есть ли горячий чай именно сейчас, сказать затрудняюсь.

После этих слов Марк поднял телефонную трубку.

— Чай, а на сколько человек? На двоих? А ты будешь, Энни?

— Да, мне тоже чаю! — кивнула головой девушка.

Диана наблюдала за Марком, пока тот заказывал чай в номер. Затем тихо шепнула подруге на ушко:

— Ты знаешь, он такой сексуальный… Он ведь привозил тебя в свой загородный дом? Как там все прошло?

Ну что, скажите на милость, Энни должна была ей ответить? Девушка судорожно облизнула разом пересохшие губы.

— Удаленный, тихий и мирный уголок…

— Он женат?

Энни отрицательно покачала головой и напоролась-таки на пытливый взгляд подруги.

— А кто еще был в доме?

У Энни замерло сердце. Она поняла, что на этот вопрос ей рано или поздно придется ответить — Марк как раз закончил говорить по телефону и сумел-таки поймать ее безмолвный призывмольбу о помощи и мгновенно присоединился к дамам, непринужденно произнеся:

— Энни уже успела рассказать о встрече с моими друзьями? Им всем так не терпелось взглянуть на нее, и мне пришлось нелегко, ограждая ее от поклонников.

Диана нахмурилась.

— Я считала, что это будет вроде разрядки для нее, надеялась, что Энни немного отдохнет перед началом гастролей.

— О! Я позаботился о том, чтобы у нее была возможность хорошо отдохнуть. Вы ведь помните, как я заинтересован в успехе ее гастролей? Мы рассчитываем продать много ее дисков в течение пары следующих недель, и продать удачно. За ней уже сейчас бегают фаны, но я верю, что после этих гастролей Энни станет настоящей звездой.

Диана была явно разочарована тем, что Марк вмешался в их разговор, но одновременно и радостно рассмеялась.

— Что за вопрос? Конечно же, Энни станет звездой! И не только здесь, во Франции, но и во всей Европе. — Затеки обняла рукой Энни и прижалась к ней. — Ведь так?

Энни засмеялась.

— Будем надеяться.

Да, Марк убедителен, холоден, как огурец, ушел от ответа и даже глазом не моргнул. Наблюдая за ним, Энни дивилась, что он все же за человек? И сколько правды в том, что он ей наговорил?

А Марк тоже все поглядывал на Энни. Она поняла, что Марк хотел бы прочитать ее мысли, настроиться на ее волну, понять, что она чувствует Приезд Филиппа и Дианы в корне изменил обстановку. Но Марк, без всякого сомнения, не намерен был им уступать. Возвращение друзей вернуло все на круги своя, вновь окуная девушку в домашний уют их многолетних взаимоотношений, отдалило ее от Марка, заставило осознать, как мало она, собственно, знакома с этим человеком, по сравнению с тесной давней дружбой с Филиппом и Дианой.

За те короткие часы наедине с Марком у Энни не было никакой возможности прибегнуть к помощи защитной маски, той, что так часто выручала ее на публике. Не понадобились и изысканные манеры или еще что-нибудь в этом роде, чем можно было бы оградить свою душу от посторонних взглядов. Ей пришлось пробыть с ним лицом к лицу такой, какая она есть на самом деле, без прикрас, и той женщиной, каковой она в действительности была, без налета всего, что о ней писалось и что ей приписывалось в газетах, смаковалось между диск-жокеями, обсуждалось фанами. Та Энни была создана прессой и не имела ничего общего с подлинной Энни. Внезапно девушке пришло в голову, что теперь, после суток, проведенных вместе с Марком, она гораздо лучше знает сама себя. А ведь так легко поверить еврей собственной рекламе, можно даже забыть, где же твое настоящее, а где придуманное репортерами