Татьяна Веденская - Утро после «Happy End»

– Не знаю, – задумался Костя. – Пожалуй, нет.

– Вот и все, – вздохнула я и хлопнула в ладоши. – В таком случае, вопрос с квартирой закрыт. Но остается открытым вопрос, что НАМ делать.

– Нам? – Костя растерянно обвел глазами комнату.

– Да. Нам. Знаешь, я думала, что самое страшное наступит, если ты меня бросишь. А теперь я в ужасе, что мы можем опять сделать вид, что ничего не произошло. Ничего ТАКОГО.

– Да уж. Проблема налицо, – грустно кивнул Константин. Он попытался приободриться и нацепить вежливую улыбочку. Получилось не очень.

– Тогда ее придется решать, – вздохнула я.

Признаться честно, когда я затевала этот разговор, я рассчитывала на очередной хеппи-энд. Еще один хороший финал. Великодушный муж прощает чистосердечно раскаявшуюся жену, и все такое…

– Ты не в том положении, чтобы что-то решать. Тебе сейчас надо родить, а там посмотрим. – Константин любезно предоставил мне возможность дать задний ход.

До чего благородный человек. И почему только я такая дурацкая дебилка?

– Знаешь, если мы сейчас ничего не предпримем, то нам уже не выбраться из этого болота.

– Слушай, прекрати бредить. Ты на сносях, чего тебя несет! – не сдержался и разорался Константин.

Я подумала, что, наверное, и вправду нет на свете никого лучше, чем он.

– Мне кажется, нам нужно понять, как мы на самом деле относимся друг к другу, – торопливо тараторила я, не давая мужу снова меня перебить. – Особенно тебе. Я знаю, что сам ты из лени или из благородства не предпримешь ничего, что причинит нам вред. Но пойми, я уверена, что ты нисколько не готов ничего прощать. Прощение в данном случае – только некоторая отсрочка. Отсрочка для тебя, чтобы уходить не сейчас, а потом. Когда я стану тебе не нужна. А сказать прямо сейчас «уйди» очень сложно. Легче простить, но тогда ожесточится твое сердце.

– Я не понимаю, – растерялся Костя.

Я и сама не слишком понимала, что говорю.

– Мы так привыкли быть вместе, что, кажется, нет никаких сил расстаться. Что проще забыть, простить, сделать вид, что ничего не произошло. А потом потянутся месяцы, годы, и ты, глядя на меня, будешь все отчетливее понимать, что я сделала. Ты станешь спрашивать, как это было. Я буду клясться в любви, но ты не сможешь поверить моим словам. Мы станем врагами, будем без конца ранить друг друга. Со временем боль станет такой, что ты не сможешь меня видеть. И тогда мы все равно неминуемо расстанемся. Только это будет гораздо больнее. Мы расстанемся, когда станем друг другу совершенно противны. Когда убьем нашу любовь.

– И что, мне уйти? – прошептал он. Константин ходил по комнате, как неприкаянный. Он теперь, как настоящий мужчина, должен был что-то сделать. Или выгнать меня, или уйти сам. В любом случае было заметно, что он ничего не хочет делать.

– Нет. Уйду я. Ненадолго.

– Куда? Ты и до угла не дойдешь.

– Лишь бы я не дошла до чего-то более ужасного, например, до той жуткой квартиры. Знаешь, все будет не так страшно. Просто ты сможешь остаться один на один с собой и понять, что в действительности ты ко мне чувствуешь. Привычка? Нежелание что-то менять? Ну, тогда ты быстро отвыкнешь и пойдешь своим путем. Возможно, что ты со временем поймешь, что ненавидишь меня. Что злишься, потому что я изменяла тебе, потому что я недостаточно любила тебя и предала. Это тоже возможно. Тогда приходи, и мы выясним все до конца.

– А если нет? – с интересом спросил Костя.

– А если нет и если, как я сильно надеюсь, ты поймешь, что все-таки меня любишь и не хочешь без меня жить – ты придешь и заберешь меня. С этим ребенком, зная, что, возможно, он не твой. И мы сможем начать заново, с самого настоящего чистого листа.

– Какая-то глупость, – тряхнул волосами мой супруг, но я увидела, что никакого особенного возражения у него больше нет.

Что ж, на «нет» и суда нет. Конечно, было бы лучше, если бы он прямо сейчас бросился уверять меня в своей любви, однако, видимо, я угадала. Ему действительно нужно время. И, возможно, по прошествии этого времени он вовсе не вернется ко мне, чтобы принять меня в свои любвеобильные объятия. Мне стало страшно. На секунду. Как я буду справляться одна, с грудным ребенком на руках? Однако после второй секунды я сказала себе, что уж лучше я буду одна, но с шансом на счастье, чем вдвоем с человеком, которому все равно, по каким койкам я скачу.

Я представила себе, как ужасно было бы и дальше встречать по вечерам Константина, подавать ему ужин, наблюдать его равнодушное лицо. Я бы наверняка влезла бы в еще один (а может, и не один) дикий роман, испачкала бы себя враньем, перестала бы себя уважать. В итоге мы все равно бы развелись. Только потеряли бы несколько лет.

– Послушай, я просто не понимаю, зачем тебе это надо? – Костя выглядел немного жалким. Я вспомнила, каким прекрасным он был в последние месяцы. Если бы он смог, попытался меня понять и простить, все бы изменилось. Счастье могло бы нам улыбнуться.

– Знаешь, мне уже стало намного легче, – честно призналась я.

– Сбросила груз? – попенял мне мой дорогой.

– Я думаю, что теперь у нас с тобой есть хоть какой-то шанс.

– Забавное понимание проблемы, – грустно присвистнул Костя. – Еще небось сейчас побежишь давать отчет своей Дудиковой. Это она тебя небось подговорила на такую глупость. И что, тебе было с ним хорошо?

– Что? С кем? – От неожиданности поворота я растерялась.

Разговор уже принял характер мирной беседы двух старых друзей, которые немного не поняли друг друга. И вдруг Костя делает такой выпад – интересуется, было ли мне хорошо с любовником. Я несколько обалдела, не ожидала подобных вопросов.

– С этим, голубоглазым.

– Хорошо? – задумалась я. – Нет, мне с ним было плохо. Но с тобой было еще хуже. Ты держал меня за предмет интерьера. За бытовую технику.

– Я просто жил с тобой семейной жизнью! – возмутился Костя. – Она у всех такая. Люди приходят с работы, ужинают, отдыхают. Ложатся спать. Я не знаю, что тебя не устраивало!

– Я много раз пыталась сказать, что ИМЕННО меня не устраивало, но ты предпочитал оставаться глухим. И тогда я стала то же самое говорить Денису.

– Денису?! – скривился Костя. – При чем тут твой любовник?

– Ни при чем. Так мы с ним и жили. Он рассказывал о том, как его не понимает жена, а я – как ты меня не замечаешь. А ты в это время лежал на диване, и тебя все устраивало. – Я чувствовала, что прихожу в бешенство. Надо же, а еще говорил, чтобы я не уходила. Да останься я сейчас, он запилит меня до смерти. А через пару месяцев уйдет сам. Раз у него есть такие вопросы, значит, есть и боль.

– Значит, я во всем виноват?! – плевался слюной мой драгоценный ПП.

– Я за свое готова ответить. Раз уж я тут стою и говорю тебе все это, не правда ли?