Уроки вежливости для косолапых - Виктория Победа

джинсы и бросает их на кресло у стены. Я, не зная, как на все это реагировать, наблюдаю за ним с открытым ртом.

Как я вообще оказалась в этой ситуации?

Честное слово, больше никогда не буду пить.

Пока я мысленно обрекаю на себя все кары небесные, Буров ложится на кровать, забирает у меня ноутбук, вручает мне чашку с едой, рядом кладет бутылку и принимается что-то искать.

— Что смотреть будем?

— Я просто поверить не могу.

— Это фильм такой?

— Нет, это реальность.

— Ладно, я сам выберу, ты же не против?

— Мне уже все равно, — беру подушку и накрываю ею лицо.

Это сюр какой-то.

Впрочем, дальше все складывается не так плохо. Буров, вопреки моим ожиданиям, находит какую-то комедию и я довольно быстро втягиваюсь.

Даже не замечаю, в какой момент кладу голову ему на плечо, позволив себя обнять.

Меня накрывает чувством безопасности, и я наверняка обо всем этом пожалею. Веки тяжелеют и под хруст рядом с ухом я медленно засыпаю.

— Марин, — кто-то трясет меня за плечо.

— А? Что? — резко открываю глаза.

Напротив сидит Буров. Осматриваюсь, чашки нет, бутылки тоже. Ноутбук покоится на тумбе.

— Я уснула?

— Уснула, — кивает.

— Долго я спала?

Не сразу обращаю внимание на то, что он одет. Полностью.

— Больше двух часов, — улыбается, касается пальцами моего лица, — не хотел будить, но мне надо уехать, срочно.

— Что-то с Сашей? — спохватившись, приподнимаюсь резко и сажусь на кровати.

— Нет, с ним все хорошо, это по работе.

— Ясно, — поджимаю губы.

Мне вдруг становится необъяснимо грустно, какая-то тоска накатывает и внутри так пусто становится.

— Все нормально? — заглядывает мне в глаза.

— Да, конечно, — киваю, встаю с кровати.

Он обнимает меня, целует едва касаясь губ.

— Я позвоню, хорошо?

— Да, — снова киваю болванчиком, — я провожу.

Он уходит, а я запираю дверь и наваливаюсь на нее спиной.

Что я вообще делаю?

Глава 33. Кухонная психология

— Подожди, мне надо переварить полученную информацию, — демонстративно массируя виски, заключает Тонька после моего короткого рассказа, — и все же, надо выпить, — резюмирует и встает со стула.

Я вздыхаю, наблюдая за тем, как подруга открывает второй ящик сверху и достает из него штопор.

— Я не буду, — повторяю свое предупреждение.

Пить я отказалась сразу, как только вошла на Тонькину кухню и заметила на столе новую бутылку вина.

— Ну уж нет, по бокальчику мы с тобой бахнем.

— Я не буду, и вообще, завтра на работу, — продолжаю стоять на своем.

Впрочем, Тоньке, похоже мои доводы неинтересны, не слушая, она достает из шкафчика два бокала под вино, один ставит рядом со мной.

— Перестань, — отмахивается подруга, — ничего не случится.

— Угу, ты и в прошлый раз то же самое говорила, и Костик примерно так же говорил, — вздыхаю и утыкаюсь лицом в ладони, — а на утро я уже дважды проснулась в компании Бурова.

— Обещаю, завтра ты проснешься в моей компании, — торжественно заявляет Тонька, откупоривая бутылку, — я прослежу, — подмигивает и разливает вино по бокалам.

Я с огромной долей скептицизма перевожу взгляд с подруги на бокал красного полусладкого.

Всю инициативу по организации небольшого застолья Тонька берет на себя. Из холодильника достает закуски, нарезает ломтиками сыр и колбасу.

Я никаких посиделок на сегодня не планировала, просто как-то совершенно случайно получилось проговориться об очередном столкновении, если можно так выразиться, с Буровым. На работе обсуждать личную жизнь было некогда, однако парой фраз удивлено любопытство подруги усмирить оказалось делом гиблым. Тонька под страхом смерти бы от меня не отстала.

— Так, а теперь снова и сначала, — отпив глоток вина, почти приказывает подруга.

— Да что снова-то, — бурчу возмущено, не притрагиваясь к вину.

— Ты пей, — кивает на мой бокал, — давай-давай, полегчает. Значит, он тебя все-таки запомнил, — обращается скорее к самой себе.

— Запомнил, — подтверждаю.

— Давай-ка подытожим, — теперь все ее внимание сосредотачивается на мне, — ты подцепила в клубе мужика, провела с ним ночь, им оказался Буров, ты сбежала, он тебя нашел, собрал на тебя досье, пришел на урок, а на следующее утро ты обнаружила его на своей кухне, потому что ночью сама его пригласила, и почти целый день вы провели вместе за просмотром фильмов и поеданием чипсов? Я ничего не забыла?

— Нууу… — я все-таки беру бокал, — не целый день и фильм я посмотрела только один, и то не до конца, потому что уснула.

— Мне кажется, тут не хватает деталей, — подозрительно косится на меня Тонька, — что ты опустила?

— Мы целовались, — чувствую себя четырнадцатилеткой, впервый познавшей прелести слюнообмена и делящейся подробностями с любопытной подружкой.

— Только целовались? — уточняет, прищурившись. — Значит два взрослых человека, оставшись наедине в пустой квартире, просто целовались? — недоверчиво смотрит на меня Тонька, прокручивая в руке бокал.

— Целовались мы не только в квартире, — признаюсь, чувствуя, как краснею.

— А где еще? — Тоня удивленно выпучивает глаза.

— В преподавательском туалете, — добиваю подругу подробностями, — вот только не надо на меня так смотреть.

Глядя на меня в упор, она открывает рот и замирает.

— То есть вы… ты… то есть… охренеть, — выдает наконец, не сумев, по-видимому, подобрать слова на мои откровения, — что вы вообще делали в туалете вместе?

— Отмывали его рубашку и брюки, которые я предварительно испачкала.

— Только не говори, что он в туалете оголялся, — прыскает Тоня и бесята в ее глазах начинают свой ритуальный танец.

— Рубашку только снял, ну и пиджак, соответственно.

— А снял до или после того, как вы целовались?

— До, — беру кусочек сыра и кладу в рот.

Мне вроде даже полегчало немного, как будто душу отвела.

— Охренеть, — повторяется Тонька, — а ты умеешь удивлять, Соколова. Ты и Буров, это, конечно… Хотя с другой стороны, может оно и к лучшему, по крайней мере выберешься из своей скорлупы, ну на край потрахаешься хорошенько, тоже полезно.

— А не ты ли, моя дорогая, настойчиво просила не связываться, — смотрю на нее с прищуром.

Нет, Тоньку я знаю давно, можно сказать, на один горшок ходили, и подсознательно чего-то подобного я от нее ожидала, но ведь можно было же хотя бы для приличия возмутиться, предостеречь, напомнить, кто такой Буров в конце концов. Я все еще не знаю, какая часть слухов о нем правдива, а какая — домыслы.

— Ой, да ладно, мало ли, о чем я просила, я тогда в шоке была, — отмахивается, снова отпивает вино, — мужик тебя пьяную переодел, спать уложил, утром завтраком накормил и при всем этом даже не трахнул.

— Тоня!

— Что Тоня? Может все не так вообще, мало ли какие слухи и