Договор на одну ночь (СИ) - Мария Анатольевна Акулова

что он тоже хмыкает. Смеюсь громче.

Мы какие-то странные. Честно.

Андрей откладывает вещи на кровать, смыкает пальцы вокруг моей талии и тянет к себе.

Я не боюсь его, но происходящее всё же пугает.

Перестаю смеяться. Он тоже уже серьезный.

Смотрит в глаза и тянет вниз. К себе на колени.

Я не знаю, хочу или нет. Готова или не очень, но подчиняюсь.

Мои голени снова касаются покрывала, с которого я соскочила, как будто оно жжется, а бедра встречаются с приятно-прохладной тканью мужских брюк.

Чтобы куда-то деть руки, кладу их на плечи. Смотрю прямо. Немного даже сверху, но самую малость. Мои глаза максимум на пол сантиметра выше.

– Так какие планы, Лена? – Я вспоминаю, почему приехала именно к нему. Когда он не раздражен и не наказывает, кажется мне тёплым, честным и надежным. Мне нужно было это. И я снова это чувствую.

– Первый автобус в Меланфию в пять. Я дождалась бы на остановке.

– Ясно.

Мой ответ его, конечно же, злит, но даже вкрадчивое «ясно» звучит абсолютно иначе, чем до и во время нашего секса.

Осмелев, проезжаюсь по мужским плечам и касаюсь волос на затылке. Как хотела. Они жесткие, но приятные.

Карие радужки снова искрятся, но не источают угрозы. Глажу затылок. Он смотрит на мои губы. Ладони скользят под халат.

– Ни один мужчина не отказался бы от секса с тобой, Лена. Ни один.

В горле сухо. Надо попросить воды или сглотнуть. Но я могу только моргать.

– Ты сама предложила.

– Я помню.

– Ты не вовремя пришла.

Это я тоже поняла.

Большие пальцы Андрея выводят на моих бедрах тропы для стада мурашек.

Сейчас мне с ним спокойно. Поразительно.

– А может быть наоборот вовремя? Ты злишься меньше? – После случившегося у меня язык не повернется обратиться к нему на вы. Это было бы тупо.

– Да. Я злюсь меньше. И не на тебя.

Его честность заставляет застыть взглядом на красивом лице и нагревает грудную клетку. Улыбаюсь.

– Это уже хорошо.

Новая пауза в разговоре кажется не напряженной, а уютной.

А ещё я осознаю, что мобильный больше не разрывается. Оглядываюсь – и экраном не вспыхивает. Он его выключил?

Настроение взбирается на стабильное плато. Меня не давит атмосфера. Не пугает кровать. Мне больше не хочется сбежать. Как и увести взгляд от близкого-близкого лица.

Я долго колеблюсь, стоит ли спрашивать, на кого он так злился. Решаю, что это не мое дело.

Но и слезать с его колен не хочу. Женатых, кстати. Я снова это помню.

Руки мужчины перемещаются. Я опускаю взгляд и слежу, как он развязывает пояс моего халата. Разводит в стороны. Гладит голый живот, слегка щекочет ребра. Задевает грудь.

Я ерзаю. Смотрю в лицо все же немного испуганно. Не уверена, что хочу повторять, но и остановиться не прошу.

Ладонь накрывает мою грудь. Андрей взвешивает её и не больно сжимает. Расслабив пальцы, обводит соска. Вторая рука незаметно оказывается на моей спине. Гладит копчик. Костяшки проезжаются вдоль позвоночника, ненавязчиво прогибая.

Мое тело реагирует неоднозначно. Расслабленностью, разлившейся по конечностям тяжестью и в то же время тревогой.

Я не готова к жести. Для меня это было все-таки слишком.

Язык плохо ворочается, иначе я уже брякнула бы что-то глупое по типу: «я, наверное, пойду», а так сижу на коленях у господина депутата и не решаюсь пошевелиться.

Он давит меня ближе. Мы снова дышим друг другу в губы.

– Я отвезу тебя утром. В четыре тридцать. Раньше, чем автобус. – Сначала я просто слежу за шевелением губ. Только с опозданием распознаю слова. Смущаюсь.

Он шутит, а я не улыбаюсь.

– Это необязательно. Тебя не должны видеть.

– Подумай, где мне встать, чтобы не увидели. У тебя достаточно времени. Успеешь ещё и поспать.

Я искренне не рассматривала вариант остаться на ночь у него, но такое вроде бы логичное предложение звучит почти как рыцарство. В носу щиплет.

Мужская рука проглаживает меня между лопаток, подло убаюкивая. Я продолжаю смотреть на губы, но ответить ничего не могу. Мое красноречие смыло вместе с пеной. Отдуваться приходится депутату.

– Я тоже планирую поспать. Хотя бы немного. Завтра в дорогу.

– Сколько тебе ехать?

– Около шести часов.

– Ты всё время будешь за рулем?

Кивает.

Какая же я зараза, всё-таки.

Наши лица незаметно стали ближе. Не могу сдержаться. Подаюсь вперед и целую. Не так, как он меня, а просто прижимаюсь губами к губам. Потом еще раз – немного наклонив голову. И в уголок. Тот вредный, который любит кривовато надо мной насмехаться.

– Больше не ходи так ни к кому. – Андрей то ли просит, то ли приказывает.

Я в ответ улыбаюсь.

– Я больше и не собираюсь. Мне надо было один раз.

– Мстить – всегда хуевый план, Лена.

– Я не мщу. Мне скоро двадцать один и по состоянию на сейчас я не встретила взаимную большую любовь. Я могла бы ждать ее вечно, но это сделать мне вряд ли дадут. А могу жить, не ограничивая себя чужими предрассудками. Я не хранила себя ни для кого. Мне не нужен человек, который ценил бы во мне только плеву. И я не пойду по рукам, как считает дядя. Я просто... Могу делать всё, что хочу.

Закончив свою короткую исповедь, замолкаю и жду какой-то реакции. Но чувствую, что Андрей мыслит иначе. Вряд ли меня поддерживает. Но это и не нужно. Он просто принимает мое право думать так. И делать тоже. В пределах одной ночи этого более чем достаточно.

Проходит секунда. Две. Три. Что-то меняется.

Возможно, что-то большее, чем просто наше положение в пространстве.

Я не сопротивляюсь, когда Андрей опускает меня спиной на кровать. Нависает сверху. Откровенно изучает лицо. Вслед за ним – тело под раскрытым халатом.

Целует уже он. Без спешки, но снова с языком.

Я пытаюсь понять, к чему готова. И готова ли отказать, но мне не приходится.

Он не давит своим весом, а устраивается рядом. Кладет ухо на упертую локтем в покрывало руку. Проезжается кончиками пальцев по открытой для прикосновений коже.

Очень волнительно и интимно то, что живот под его пальцами подрагивает. Андрей гладит его, а я плотно сжимаю согнутые колени.

Он не дурак. Всё понимает. Всё видит. Но продолжает еле-уловимо ласкать. Я разгораюсь, но это не значит, что не боюсь.

– Ты