Сильная и независимая (СИ) - Резник Юлия

— Ага.

Я и сама ошалела, когда Наум вручил этот подарок, приуроченный к моему дню рождения, который мы со Стаськой совместили с презентацией. Начнем с того, что я вообще не ожидала, что он захочет сопроводить меня к ресторану. Наум позвонил буквально за пятнадцать минут до выхода предупредить, что уже подъезжает. Честно сказать, я так обалдела, что пришлось приложить не абы какие усилия, чтобы с порога не броситься ему в ноги. А потом увидела его… И даже дышать перестала от ударившей под дых необузданной мужской красоты. Зрелой, солидной такой и обстоятельной.

— Ва-у-у. Наум Наумыч… Да вы франт!

— Ты тоже прекрасно выглядишь, Юлия Владиславовна, — вернул комплимент Наумов, залипнув на глубоком вырезе смокинга. — Только, кажется, чего-то не хватает.

— Блузки? — я закатила глаза, уверенная, что угадала.

— Да ну! И прикрыть такую красоту? — Наумов провел пальцем по ложбинке между грудей, от чего моя кожа покрылась мурашками, а трусики вмиг намокли. — Никогда. Повернись…

В каком-то тумане я исполнила его просьбу. За спиной раздалось странное шуршание. И практически тут же мне на шею легло тяжелое колье-галстук, все сплошь из рубинов.

— Наум! — прохрипела я. — Это же очень дорого…

— Нравится?

— Да! Ты прав. Сюда не хватало подобного украшения.

Рубины… Эти камни у меня почему-то всегда ассоциировались с женщинами в летах. Но оказалось, что именно они идеально подходят к моей внешности. Как он это разглядел? Как понял? Удивительно.

Темный строгий смокинг, галстук из ярких насыщенных камней…

— Мне нужно переделать макияж. Стой здесь! — скомандовала я, убегая под тихий смешок Наума.

Справилась я за десять минут. Мне только и нужно было, что немного сместить акценты. Стереть коричневый блеск с губ, заменив его яркой помадой в тон камней. Растушевать тени, чтобы уравновесить образ, сместив фокус к губам.

Серьги и кольца сняла, потому что они теперь совершенно не вписывались. Но я даже не догадывалась, что в комплекте к колье идут подходящие.

— Ты так быстро убежала, что я забыл тебе отдать вот это…

Наумов раскрыл ладонь, на которой лежали новенькие сережки и колечко. По тому, что он не стал надевать мне кольцо, было понятно, что никакого символического значения в этот подарок он не вкладывает. Потом я даже подивилась тому, куда занесло мои мысли — ведь я и не рассчитывала ни на какой символизм. Правда, непонятно, почему с того самого вечера я, не снимая, носила и кольцо, и серьги… Да если честно, не будь колье настолько богатым и праздничным, я бы и его затаскала.

— Юль! Алло! Ты чего застыла? — смеясь, мама щелкает пальцами у меня перед носом.

— Задумалась, прости. Да, конечно, камни настоящие. Красиво, правда?

— Очень. Наверное, у него к тебе серьезно.

— Почему ты так думаешь? — в искреннем любопытстве приподнимаю брови.

— Стал бы он иначе тратиться.

— Ой, мам, я тебя умоляю! С его доходами щедрость — не показатель. То ли дело папа, который целый год копил, чтобы подарить тебе новый крестик. Помнишь?

— Как такое забыть? Но колечко все равно красивое. Прямо как на твой пальчик сделано.

— Ага. Ну, что? Садимся? Сереж, Лешка… Вы расставили тарелки?

— Еще час назад! Давайте уже есть!

— Давайте…

Только садимся, только наполняем бокалы, как за окном начинает бесноваться родительский пес. Что-то рано он. Еще даже фейерверки не вспыхнули.

— Кого это нелегкая принесла на ночь глядя?

— Любка, небось. Я ей обещала одолжить кукурузу. Эта тетеря забыла купить. Возьмешь, я на подоконник в коридоре поставила?

— Вечно твоя Любка все испортит! Тьфу ты. Прям под руку ведь…

Сижу, кайфую от родительских беззлобных переругиваний. Малые тоже улыбаются во весь рот.

— Ничего не пойму… Теть Аня, что ли, к своим в город не стала ехать? С кем он говорит? — хмурится мама. Прислушиваюсь — а ведь и впрямь в коридоре какое-то оживление.

— Юлька, ну-ка иди встречать гостей, — гаркает отец.

Все чудесатей и чудесатей. Бросив на маму полный недоумения взгляд, выбираюсь из-за стола. Вслед за мной со спинки дивана на пол спрыгивает раздобревший к зиме рыжий кот. Из гостиной он выбегает первым. Я иду следом и замираю тут же. Потому что этого просто не может быть… Не может! И все тут.

— Привет. Ничего, что мы без приглашения?

Мы?! Ну, точно. И Стаська здесь!

Нет. Стоп. Они оба. В доме моих родителей. В деревенском доме…

— Да мы только рады гостям! Вы проходите, проходите скорее… Я — Светлана Ивановна, мама Юли. Юлька, ты чего стоишь, раззявив рот? Скорей давай гостям тапки!

— Привет! — отмираю. — Вот так сюрприз!

— Высмотрела! — шепчет, посмеиваясь, мама, проходя мимо.

— Мы некстати? Папа колебался, но я убедила его, что ты обрадуешься, — хлопает голубыми глазами Стася.

— К-конечно. Конечно, я рада.

— А так и не скажешь, — бурчит Наумов.

— Я просто в шоке! — протестую я. — Ты же даже не намекал, что хочешь приехать…

Преодолев в два шага разделяющее нас расстояние, неловко обнимаю сначала Наума, а следом за ним и Стаську. Та оживает, видя мою радость, растягивает губы в улыбке.

— Класс! Пап, чего стоишь? Неси продукты на стол.

— Да он у нас и так ломится, — по-доброму возмущается отец, успевший познакомиться с олигархом еще до того, как я присоединилась к ним в коридоре.

— Да там такое… Икра, балык… В общем, на один зуб, — отмахивается Наум.

— Вы проходите. Леш, Серый… У нас гости. Тащите еще два стула! — ору в глубину дома. И вновь поворачиваюсь к Наумову. Голос невольно становится мягче, обволакивая нас тягучим липовым медом: — Ты проходи и устраивайся, ладно? Я только разберу твой паек.

Господи, господи, господи… Ну, уж это точно что-то значит? Или нет? А-а-а-а, горе мне!

— Да у нас там шампанское выдыхается! По одной, и потом делайте что хотите, — возмущается отец, подталкивая нас к гостиной, где накрыт стол.

— Ни фига себе! Стаська… Наумыч… — выглядывают из комнаты дети. — А мама не говорила, что вы приедете!

— Обсудите это потом, — шикает на внуков дед. — Вы, Наум, по каким напиткам?

— Да вообще по крепким, — почему-то нерешительно отвечает Наум, обводя настороженным взглядом пространство.

— Отлично! Неси, мать, мой коньячок!

— Говорил же, только вина бокальчик выпьешь! — возмущается мама.

— Так я чуть-чуть. Чисто гостя поддержать.

Я только и успеваю, что водить взглядом от одного действующего лица к другому и… недоумевать. Как… Как так вышло, что Наумов все бросил и примчался за тридевять земель к моим родителям? Я о таком и не мечтала. М-да… А он тут. И все так… хорошо. Так правильно. Так по-домашнему живо.

Нет, признаю. Двадцать девятого Наум спросил, как будем Новый год праздновать. Но… Это было, блин, двадцать девятого! Да у любой нормальной женщины к этой дате уже давно все спланировано. Ну, вот что ему стоило поднять этот вопрос чуть раньше?! В общем, я ответила, что уезжаю к родителям. Наум нахмурился, но никакой альтернативы за этим не последовало. Может, понимая, что из принципа я бы один черт с ней не согласилась. Потому что обиделась, да… Потому что весь декабрь, как дура, ждала от него предложения встретить Новый год вместе. Но его не последовало. А теперь вон… Но как он узнал точный адрес? Неужели напряг СБ? А-йа-йа, Наум Наумович. Как-то это негуманно.

— Я тебе гуся положу, будешь?

Господи, как голос дрожит! Позорище. Осталось только расплакаться и в ножки броситься, дескать, спасибо, мил человек, что ты про меня вспомнил!

— Все буду. Чтобы вырваться, сутки, считай, просидел в офисе. Поесть некогда было.

Встав, накладываю на тарелку всего, да побольше. Может, у Наумова и изысканный вкус, но у нас в деревне все по-простому.

— Ну, за знакомство! — встает отец.

— Вроде же хотели старый год провожать? — лепечу я.

— Это успеется.

Чокаемся, малые, как всегда, приседают на уши Стаське. Папа о чем-то толкует с Наумом, а я только вожу все таким же растерянным взглядом от одного родного лица к другому и улыбаюсь, как дурочка.