Развод в 50. Катись отсюда! - Айрин Лакс

class="p1">— Давай, моя девочка… Давай…. Потеки для меня хорошенько, как я люблю! — рычит мне в рот муж, ускоряясь.

В вагину толкается третий палец, теперь он трахает меня тремя и немного меняет положение руки так, чтобы каждый раз влажно шлепать всей раскрытой ладонью.

Изнутри накатывает огненный шар, собираясь вспыхнуть.

— Покажи, как ты себя ласкала… Покажи… По переписке. Не поверю, что не заводилась ни разу! Давай же…

Прикусив меня за губу, муж испускает горячий, глубокий стон с рыком, дрожит всем телом. Его член как штык натягивает пижамные штаны.

Я слышу, как часто бьется его сердце, которому противопоказаны и волнения и перегрузки, и сладкое-жирное-копченое-соленое…

Вся жизнь должна стать пресной и размеренной!

Но именно сейчас я посылаю это все далеко-далеко за горизонт и позволяю себе насладиться яркими, горячими минутами близости с мужем.

— Ещё…. — требую я, сдавшись. — Ещё!

Он замедляется, я стискиваю его пальцы.

Он одобрительно присвистывает.

— Всегда любил твою сочную пизденку. Такую только разогрей и потом еби в свое удовольствие, да? — шепчет горячо и пошло мне на ухо, облизывая шейку чуть ниже. — Кого нужно выебать хорошенько? Говори!

Медленно-медленно истекают секунды до следующего толчка его пальцев, которые не доходят туда, куда надо.

Снова и снова…

Вместо жаркого спазма — пустой позыв.

Ах, он издевается нарочно…

— Я могу и сама кончить. Без тебя… — хриплю, опустив пальцы на клитор.

По телу запускается ток. От приливов потрескивает в ушах.

— Можешь, конечно. Но ты же знаешь, вот здесь хочется больше.… — вонзается пальцами в лоно мучительно медленно. — Вот здесь хочется пожестче…

Муж прижимается лбом к моему, палит взглядом в мои глаза, не щадя и не позволяя разорвать этот зрительный контакт.

Как поединок.

Или страстный танец.…

Схлестываемся взглядами, но продолжаем, не желая уступать.

Он медленно изводит меня пальцами, я балую себя, мастурбируя.

Получаю кайф, который проходится по самому краешку оргазма, но так и не превращается в него.

— Говори! — требует муж.

По вискам струится пот. Он тяжело дышит. От широченной грудной клетки во все стороны валит пар. Как всегда, вспотел, мокрое, грязное и пахнущее мужиком… животное.

Заводит ли это?

По телу горячая лава струится и закручивается там, где его пальцы лишь дразнят и вызывают ещё больший аппетит.

— Признайся…. Хорошей девочке Наташе всегда нравилось, когда плохой Ванечка ставил тебя… в позы и драл жестко. До дрожи в коленях. Так, чтобы до пяток текло.

Перед глазами темнеет и вспыхивает пространство комнаты, закручиваясь вихрем.

Затягивает в омут его глаз.

Все мои ощущения стягиваются невыносимо острой пульсацией и голодной пустоты.

Которую нужно сейчас же заполнить.

Снова и снова.

Большим, крепким, толстым…

— Хочу твой член, — сдаюсь.

— Отлично. Вот он.… можешь потрогать.

Иван дергает вниз штаны и тянет мою руку на свой толстый член, перепачканный смазкой. Какой несдержанный! Того и гляди, выстрелит спермой…

Я успеваю сжать пальцы кольцом вокруг его толщины, как он резко щелкает по запястью и отбивает мою руку:

— Потрогала? Пошла вон! Не заслужила…

— Скотина, — стону.

— Эта скотина сейчас тебя развернет, поставит на четвереньки и хорошенько выдерет. Хочешь?

Реальность превращается в безобразно жаркое месиво наших тел, запахов, ртов, языков.

Не разобрать, где заканчиваюсь я и начинается — он.

Всё едино.

Так есть ли разница…

— Да! — выдаю в воздух со стоном. — Трахни меня.

Легкий разворот, мир качнулся и перед глазами очень близко вспыхнул узор кресла, под щекой — его рисунок, немного выпуклый.

Ладонь Вани придавливает мою голову к поверхности кресла. Ладонью шлепает по ягодице, остальное я делаю сама — выгибаюсь, подстраиваюсь, дрожу в ожидании.

— Трахнуть тебя, говоришь?

По влажным складочкам проходит крупная головка в смазке.

Надавливает.

— Трахать тебя может какой-нибудь сопливый, ничего не понимающий и не знающий тебя сопляк. А я… тебя… жену, мать своих детей. Любовницу, тигрицу, кухарочку… Домохозяйку… Обиженку.… Воспиталку… Красавицу… Кто там ещё? Никого не забыл?

Делает паузу.

Внутри все натягивается от ожидания.

— Ах да. ЛЮБИМУЮ! Буду так драть… — толкается. — Выебу. Как ты любишь… — и срывается.

Он проникает в меня сразу до основания. Погружается с рыком, хрипом.

Ударяется, и с моих срывается довольный стон, больше похожий на подвывание.

Он напрочь уничтожает остатки разумности, придавливает плотнее и толкается, трахает, берет без остатка.

Жадно и одержимо.

Грубо и горячо, как мне нравится!

Пик удовольствия забирает у меня остатки сил, зрение, слух, комкает меня в пульсирующий шар оргазма, который растекается, расплывается, затопляет всю комнату.

Горячие, пульсирующие выбросы его семени как финальные аккорды под музыку наших стонов.

В воздухе разливается сочный, яркий запах раскрытой и хорошенько оттраханной женственности.

Уууу…

Не пошевелиться.

Ваня падает сверху, тяжело дыша.

Его сердце словно жаждет пробить его грудную клетку, вырваться и переселиться жить — в меня.

— Бля.… — сползает на пол, опершись спиной о кресло. — Вот это ты выдала, Наташ. Ната… Натка. Натуська моя… Наталиии… — тянет меня к себе, прижимает. — Люблю тебя. Не сомневайся даже. Может быть, уже звучит не так, как раньше. Но и мы ведь стали… другими, — признает, как будто с трудом. — Изменились. Но я до сих пор тебя люблю. И хочу. Не отталкивай и не ври, я с намеками плохо дружу. Сразу начинаю думать и выдумывать всякую хрень.

Мы мокрые, взмыленные.

Едва дышим.

Иван едва ощутимо касается моих припухших губ своими и откидывается головой на кресло.

— Признаться, я думал, что помру в последний момент. Так цапнуло под рёбрами…

Я молчу, обняв его.

Больше не хочу выдвигать на первое место скучную няньку Заботушку. Она, конечно, хороша и нужна, но как же другие — мы? Мы все, десятки лиц и ролей, в каждой из нас, девочек.

— К врачу, говоришь, надо сходить? Схожу. Ради такого и пожить подольше хочется.

В этом весь Иван — мужик до мозга костей. Другим не станет, но именно таким