Прятки - Надежда Жирохова

делать все что хочу. Только вот Кира считает по-другому. Думает, что он мой босс и любовник в одном лице. Злость вспыхивает в моей груди, как только я кидаю на него свой взгляд. Засранец стоит и улыбается. Видимо его забавляет вся эта ситуация. Ну что же братик, хочешь, чтобы я была его любовницей. Получай!

— Ася я тебя потерял, — произносит Валерий Сергеевич после минутной задержки, видимо придя в себя.

Отрываюсь от перил и иду ему навстречу. Смесь страха адреналина и злости на брата кружит голову. Хочу доказать ему что мне абсолютно все равно. Пусть хоть сотню девушек перетрахает в этом отеле. Вспышка ревности от того, что он целовался при мне с этой блондинкой, прибавляет мне уверенности в том, что я все делаю правильно.

Подхожу к своему генеральному вплотную и провожу руками по его камзолу.

Моя спина горит…

И я упиваюсь этим чувством. Что ж смотри на меня братик. Думаешь только ты способен меня мучать, я тоже не лыком делана. Могу и ужалить посильнее.

Валерий Сергеевич, кажется, обескуражен моим поступком. Даже рот приоткрываете в немом изумлении. Не думая о последствиях, тянусь к нему и жадно припадаю к его рту.

Мой язык сплетается с его. Хочется выть от того, что вся эта ситуация кажется неправильной. Желаю оттолкнуть генерального который, кажется, совсем не прочь, но я сдерживаю порыв лишь углубляя поцелуй.

Громкий звук от которого закладывает уши раздаётся так неожиданно, что я отстраняюсь от босса.

Смотрю как по Кириной руке струиться кровь, и он ещё раз ударяет рукой по железным перилам.

Разворачивается и задевая плечом Валерия Сергеевича уходит.

Я выдыхаю …

Смотрю как за ним закрывается дверь и замираю на месте.

Чувствую себя полной идиоткой, так как теперь придётся оправдываться перед боссом.

— Что это было? — Спрашивает меня он.

— Простите пожалуйста, просто назойливый поклонник, пришлось использовать вас что бы отшить, — произношу и выхожу следом.

Слёзы струятся по лицу, и я практически бегу из ресторана. Хочу скрыться, спрятаться, лечь на свою кровать и выбросить брата из своей головы.

Открываю дверь номера дрожжами руками, попутно стирая слёзы с глаз. Громкие шаги, раздающиеся в коридоре, заставляют меня замереть на месте. Не успеваю обернуться, как чьи-то грубые руки хватают меня за талию и затягивают в номер.

Его глаза напротив. Он тяжело дышит и жестко сжимает мою талию.

В комнате становится нестерпимо жарко, как будто я с головой окунулась в кипяток.

— Отпусти, — хриплю я и пытаюсь вырваться.

— И не подумаю, — произносит он и дергает меня на себя.

Наши тела тесно прижаты друг к другу и все мое тело плавится. Мысли путаются в моей голове и пульс разгорается до ста сорока ударов в минуту.

— Ему значит можно, а мне нет? — Практически выплевывает он мне в лицо.

Рука Киры перемещается на мою шею, и он с силой сжимает ее, приближая мое лицо к своему. В глазах горит такой огонь, от которого хочется сжаться.

Я его боюсь…

И в то же время мое тело наливается истомой. Одним только своим взглядом он подчиняет себе, давит, не давая шанса на сопротивление.

Шея горит, а низ живота тянет.

Его взгляд блуждает по моему лицу, и я не могу вымолвить ни слова.

Не понимаю, что на него нашло, но сейчас он не владеет собой.

Читаю эту холодную ярость, как будто желает меня уничтожить, стереть в порошок.

— Отпусти, — хриплю я снова.

Его ноздри вздуваются, и он набрасывается на мои губы.

Он целует яростно, и я чувствую вкус его губ вперемешку со своими слезами. Кажется, я плачу. Черт возьми, почему я плачу? Почему не могу сдержать себя? Нужно просто отстранится, надавать ему пощёчин и сделать вид что мне все равно. Прожечь его так же холодным взглядом, но я не могу.

Чертова слабачка…

Второй рукой он задирает мое платье и оттягивая резинку трусов загонят в меня свои пальцы. Лицо моментально покрывается румянцем, и земля рушится под ногами.

Кира отрывается от моих губ и толкает меня на кровать. Падаю на пружинистый матрас и пытаюсь подняться. Не понимаю, как быть и как реагировать. Тело рвётся подчиниться ему, а мозг отчаянно сопротивляется.

— Кира подожди, — пытаюсь отдышаться.

Он наваливается сверху и его рот всасывает мою кожу на шее. Чувствую его эрекцию и напряжённость.

— Кира прошу отпусти, — практически кричу на него. Голос охрип.

Он не слышит меня поднимает платье и стаскивает мои трусы.

Подносит к своему носу кружевную ткань и практически рычит в голос.

— Сука, вся мокрая, не натрахалась со своим начальником. Может он в постели полный отстой. Не переживай сестренка я помогу тебе.

Ярость его голоса поражает. Он не в себе.

Хныкаю и толкаю его руками.

Рывок, — мое платье задрано мне на голову.

Кручусь, пытаясь выпутаться, но он лишь сильнее сжимает кожу на моих ногах оставляя синяки. Я чувствую боль вперемешку с животным желанием и хочу в этот момент надавать себе по лицу проклиная свое тело. Жалкая, какая же я жалкая.

Он берет не спрашивая. Грубо вторгается в мое тело, отчего ломит спину.

Не могу ничего сделать, так как каждый его толчок наполняет внутренности слабостью и ожиданием чего-то неизбежно волнительного. Хочется освободится от этой тяги, получить скорую разрядку. Я мечусь на кровати, голова дергается в разные стороны, пока он яростно вколачивается в меня. Настолько больно и феерически я не чувствовала себя никогда. Сердце обливается кровью, в тело вопит от желания.

Ядерная смесь, наравне с одержимостью.

Мы кончаем в унисон. Его тело опадает на меня.

Сперма стекает по моей ноге, чувствую себя грязной и испорченной.

И нет мне спасения. Утонула в этом чёрном болоте с головой. Это он утопил меня.

Мой собственный брат, своими же руками.

И как жить дальше черт возьми, когда даже самой противно от себя. Когда себя ненавидишь и презираешь и его в том же числе.

— Ты жалкий, — вырывается из меня.

Кира поднимает свою голову, и я ловлю его взгляд. Расширенные зрачки затягивают своё темнотой.

— Ася … прости… — запинается он.

Смотрю на него другими глазами. Хочется ударить, но сил нет.

— Убирайся…

Картинка когда-то счастливой семьи и горячо любимого брата, которую я хранила в своё памяти распадается, обнажая уродливые неровности.

— Ты сама виновата, — произносит он, натягивая на себя брюки.

Слышу, как звенит пряжка его ремня, но не хочу даже смотреть на него. Чувствую себя гадко. Как будто меня окунули с головой в помои и