Нарушая все запреты - Мария Анатольевна Акулова

– трепетное к ней отношение. Привыкаешь быстро. Во вкус входишь. Подсаживаешься…

– Проси…

На ее позволение Гаврила реагирует еле-уловимой ухмылкой, когда один уголок губ дергается вверх.

– Можешь сумму посчитать? Сколько тебе нужно, чтобы жить, как живешь?

Гаврила озвучивает по-деловому, цепко смотря в глаза, а Полина зависает. Щеки сами собой краснеют, кровь бьет в них и скорей бежит по венам.

К такой просьбе она точно не готовилась.

– Не понимаю…

– В неделю или месяц. Как удобней будет. Просто засеки, пожалуйста. Не ограничивай себя ни в чем. Но посчитай…

Неловкости и красноты на щеках становится больше. Полина чувствует себя, будто в западню попала…

– Гаврила… – она даже не понимает пока, что скажет, но обращается и смотрит с просьбой отмотать назад.

Только его эта перспектива не прельщает. Он улыбается уже иначе – чисто и ярко. Снова целует в ладошку. Сжимает в своей, прижимает к голой груди.

Там самое быстрое и самое отчаянное в мире сердце. Полине кажется иногда, он ничего не боится и ни перед чем не остановится.

– Просто сделай, Поль. Пожалуйста.

– Зачем?

– Хочу у отца тебя забрать.

За его признанием следует онемение. Полина впервые чувствует себя вот так – как обухом по голове. Глупая, наверное, но совсем не ожидала…

Знает, что пришло время поговорить, объяснить, что она… Еще не готова. И еще не уверена… Но у нее просто язык парализовало, а у Гаврилы возникли какие-то внезапно неотложные дела.

Он рывков поднимается к кровати. К горке своей идет…

Поля смотрит в спину, и одновременно отмечает – какой же он все-таки красивый. Высокий, статный, мужеством укутан. А еще раз за разом прокручивает в голове его «у отца забрать»…

Господи… Зачем?

Зачем он дал ей повод об этом подумать хотя бы, а потом изнывать из-за несбыточности?

Он и иметь и быть хочет. Ненасытный.

Берет что-то на полке за стеклом. Сжимает в кулаке, возвращается к кровати. От ранения на его теле осталась только розовая полоска свежего шрама. И услугами той Лады он тоже больше не пользовался…

Гаврила опускается на пол рядом с диваном, кладет на него коробочку, смотрит на Полину с улыбкой.

Она же вниз…

У нее много украшений. В основном – от именитых домов, название одного из которых вытеснено серебром по мятному чехлу. Она прекрасно знает ассортимент каждого и что бы хотела получить.

Отец никогда не скупился, но Гаврила…

– Открой, ну…

Просит, горя энтузиазмом, а она боится. Но и отказать не может. Тянется, поднимает крышечку…

Сердце подскакивает к горлу…

Это крестик. Он бешеных денег стоит. Просто бешеных для парня, который катает её на отцовском Мерсе. Усыпан брильянтами. Сделан из платины.

– Ты же крещеная? – в ответ на вопрос Полина кивает, продолжая пялиться вниз. – Не нравится? – Гаврила имеет права ждать более очевидно счастливой реакции. Для нее ведь старался. Но Полине приходится силой заставлять себя мотать головой и улыбаться.

– Очень красивый. Я хотела…

Она шепчет, ни секунды не лукавя. Правда хотела. Но вот так – не ждала. Он либо все свои сбережения потратил, либо…

Даже думать страшно.

Гаврила тянется сам, достает крестик с цепочкой, застегивает на Полиной шее, когда она поднимает волосы. Любуется…

– Спасибо, – Полина от чистого сердца благодарит, подставляет губы для поцелуя. Пытается затолкать поглубже бунтующую совесть.

Он её огорошил сегодня. Дважды уже.

– Там много красивого было, но мне он понравился.

Полина даже думать не хочет, как на него реагировали консультанты в магазине. И что думали, когда выбирал и расплачивался. Ей стыдно за всех – за них, за себя, за мир.

И болезненно сжимается сердце от осознания, как сильно и бескорыстно он любит её. Какой он отчаянный…

– Я сделаю, как ты просишь, – она снова тянется к губам Гаврилы. Обещает, пусть сомнений в ней больше, чем уверенности.

Просто хочется, чтобы улыбался. Он заслужил.

Полина прижимает подвеску к коже. Гладит…

Гаврила целует ее, чуть давит, прося разжать губы. Она отзывается. Падает на спину, обнимает, когда он оказывается сверху…

Дрожит из-за его тяжести и моментально вспыхнувшего желания. Отдастся ему, не жалея и ни о чем не думая.

Но прежде в голове мелькает малодушное:

Господи… Как хорошо, что это было не кольцо…

Глава 20

Глава 20

– Красиво, мась… Красиво… Отец задарил? – Варвара задает вопрос, поднимая взгляд от выложенного камнями крестика вверх к лицу подруги.

Которая только сейчас понимает, что по дурацкой новой привычке мусолила подарок Гаврилы пальцами из-за нервов.

Отпустила, опустила руку на поручень, сначала глотнула шампанского из своего бокала, потом только плечами передернула.

Нет, не отец. И по тому, как Варя расплывается в улыбке, понятно, что она вот такой ответ и ожидала. Наверное, даже хотела его.

– Боже, я не знаю вообще, как терплю тебя такую… Скрытную…

Полина пропускает укол подруги мимо ушей. На кончике языка крутится: не хочешь – не терпи, самой же выгодно… Но она сдерживается.

Как бы там ни было, искренне благодарна Варваре за помощь. И за то, что никуда не разнесла. Вроде бы…

– Тухло, конечно…

Следующее замечание Варвара произносит, уже вроде как в атмосферу больше, чем Полине. Прижимается к поручню пятой точкой, окидывает взглядом зал за открытыми дверями, ведущими с террасы, на которую вышли проветриться. Прикладывает к губам такой же, как у Полины, бокал с шампанским.

И на сей раз Полина с подругой согласна. Ей тоже тухло.

– Прости за прямоту…

Варя уточняет, скашивая взгляд, а Поле не обидно совершенно.