Телохранитель для Евы (СИ) - Безрукова Елена

— Кто?

— Полиция.

— Из-за того что ты… ты… — не получалось никак произнести это вслух.

Женя твёрдо посмотрел на меня.

— За то что я убил его. И не только его. Но это было необходимо. Проведут параллель между исчезнувшей женой Измайлова вместе с ее охранником, и первым подозреваемым сделают меня. Поэтому Яна снова не существует в том варианте, в котором его знала ты.

— Ясно. Мне кажется я никогда это всё не забуду, и мне еще долго будут сниться кошмары…

Он обнял меня, аккуратно прижав к себе, чтобы не тревожить раны.

— Всё пройдёт. Главное, у нас получилось избавиться от этого кошмара.

— Да. Благодаря тебе, — я благодарно прильнула к его щеке.

Если бы не он, я бы так и жила в этом доме-тюрьме, пока не надоела бы Измайлову, и он не прикопал бы меня где-нибудь в лесу.

— Не благодари. Я не поступил бы иначе, даже если бы нас ничего не связывало.

— Правда? — с интересом взглянула на него.

— Правда. Не терплю несправедливость к слабым. И такой козёл, как Измайлов, другой участи не заслуживает.

— И даже если бы я ничего не значила для тебя, ты всё равно бы помог?

— Да.

— Какой ты благородный. Настоящий мужчина, — покачала я головой.

Женя с насмешкой посмотрел на меня:

— Почти принц.

— А я не смеюсь, — возмутилась его насмешками в сторону моих комплиментов.

— Иди сюда лучше, принцесса ты моя, — засмеялся он в ответ и притянул к себе ближе.

Утянул за собой на матрас. Полез руками под кофту, нащупал грудь и сжал.

— Эй! С ума сошёл? Мы в больнице! — снова возмутилась и попыталась слезть с него.

Женя зафиксировал мои ноги, не давая уйти.

— Да плевать. Хочу свою женщину, прямо сейчас.

— Нас могут услышать.

— Пусть слушают. Палата платная, так что…

С этими словами он стянул свитер и бросил его на пол, взялся за бюстгальтер.

— Вот он, поправился, называется… — проворчала я, а потом резко втянула воздух, когда его губы коснулись соска.

Да, секса не было у нас давно, и тело тут же отозвалось на его ласку, изголодавшееся по тёплым мужским рукам.

Стащил мои джинсы, расстегнул свои и насадил меня сверху. Удерживая руками меня, начал двигаться. От резких толчков закружилась голова, с непривычки. Я вжималась пальцами в его плечи, он, забыв о своих ранах целовал грудь и двигался всё быстрее и быстрее во мне, пока мы оба не достигли точки и не получили каждый свою дозу оргазма, которые казался очень ярким и острым после длительного перерыва.

* * *

— Начинается посадка на рейс сто тридцать четыре Москва-Берлин. Просьба пройти на посадку, — прозвучал на весь зал голос девушки-робота.

— Ну что, Марта, идём? Это наш самолёт.

Мы оба были в шапках и солнечных очках. Всё же дополнительная мера предосторожности не помешает.

— Да, идём любимый.

Мы вместе, держась за руки подошли к нашему коридору. Стюардесса проверила наши билеты и пригласила пройти дальше. Пока шла, смотрела в окно, на серую Москву. Грустно всё равно на душе. Покидать страну тоскливо.

Когда мы сели на наши места, Ян спросил:

— И чего мы такие печальные?

Заметил. Как всегда, ничего от стол наблюдательного мужчины не укроется.

— Грустно улетать из дома.

— Понимаю, — он обнял меня, положив мою голову к себе на плечо. — Мы вернёмся. Когда-нибудь.

— Правда?

— Да. Если захотим. Правда, не в этот город. Но в Россию вернёмся. Позже.

Что ж… Возможно. А пока нужно привыкать к чужой стране. Главное, что мы живы, мы вместе. А остальное… приложится.

Эпилог

Почти всю дорогу проспала на плече Яна. Когда открыла глаза, уже просили пристегнуться, потому что мы снижаемся.

— Как спалось? — улыбнулся он.

— Отлично. Только ноги бы вытянуть…

Ян тихо засмеялся.

— Вытянешь скоро. Садимся уже. Пристёгивайся давай.

Потянулась, выполнила просьбу и стала смотреть в иллюминатор. Облака стали рассеиваться, и показалась земля новой, чужой для меня страны. Аккуратные поля, цветные даже какие-то — интересно, как они так вспахивают их, что видны чёткие грани? Никаких куч мусора — удивительное дело. Каждый сантиметр занят культурами, домами или генераторами солнечной энергии. Европейцы привыкли экономить и использовать свою территорию гораздо более рационально, чем русские.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Паспортный контроль так же прошли без препятствий и приключений, чемоданов с собой у нас не было, и забрав документы, мы отправились на выход.

Поймали такси. Ян попросил отвезти нас в какую-то известную ему гостиницу.

— А платить чем? У меня деньги только на картах есть, и то не очень много, и те в рублях. По новому паспорту они не мои, — тихо спросила я мужчину.

— Не переживай. На имя нового Яна уже давно переведены мои деньги, и изготовлена новая карта. Там достаточно на долгое время.

Какой же он молодец! Всегда всё продумывает. Я так хотела побыстрее сбежать из опасного для меня города, оставившего горькие воспоминания, и найти поскорее отца, что совсем забыла, что мои карты теперь, получается, зарегистрированы на чужое имя. Ведь Евы больше нет, она исчезла, а вместо неё появилась Марта…

Заплатил Ян наличными. Где он успел обменять рубли на евро, я не знаю, но об этом он тоже заранее позаботился. Отель оказался довольно милым. В холле нас встретил вежливый администратор в форме отеля и с бейджем на пиджаке.

— Добрый день! Хотите снять номер? — спросил он по-немецки.

— Добрый день. Да, пожалуйста. Двухместный, — ответил Ян.

— Позвольте ваши документы.

Он протянул администратору с именем Ганс наши паспорта. Сотрудник отеля внимательно просмотрел документы, после чего поднял глаза на нас:

— Могу предложить апартаменты из трёх комнат, так как неженатым мужчинам и женщинам запрещено селиться в одну комнату.

— Хорошо.

— Это будет стоить несколько дороже.

— Оформляйте.

— Сутки, Герр Штайн?

— Пока оформите трое суток, потом продлим, если потребуется.

— Одну минуту.

Ганс закончил оформлять бумаги и отдал нам ключи. Поднялись на лифте на тринадцатый этаж и пошли по длинному коридору с ковром. Возле одного из номеров Ян остановился.

— Нам сюда.

Открыл дверь магнитным ключом и пропустил меня вперед, следом зашёл сам. Дверь захлопнулась. Уже вечерело, я включила свет, ярко заливший всю гостиную и коридор.

Довольно милая небольшая комната с телевизором, диваном, креслом и шкафом для книг. На полу чистый мягкий палас. Здесь даже уютно, несмотря на то, что гостинцы я не очень люблю — они всегда будто бы бездушные и ничьи.

Всегда искренне считала, что у каждого дома есть душа, совершенно неповторимая атмосфера, которую создают его хозяева. В некоторых домах приятно находится — они светлые, чистые. А вот с других хочется поскорее уйти. И я полагаю, что подобную атмосферу чувствуют гости, и хозяева дома создают её сами.

Из гостиной шли три двери — в ванную комнату и две спальни с одноместными кроватями. Что-то подсказывает мне, что одна из спален так и останется нетронутой, несмотря на то, что спать вдвоём на односпальном ложе не очень удобно.

— Ну что, осмотрелась? — спросил Ян, положив документы на полочку у входа.

— Да, — кивнула я головой.

— Сегодня в планах ещё ужин, и одно небольшое мероприятие. А завтра поедем по магазинам — нужно купить себе одежды. Начнём подыскивать жильё.

— Отличные планы. А то сегодня я дико устала, хочу в душ и спать.

— Скоро пойдёшь. Но сначала поедим. В номер закажем, или в ресторан спустимся?

— Давай в ресторан. Запах еды меня сейчас убивает.

— Понятно, — хмыкнул он. — Пойдём тогда.

Оставив куртки и лишние вещи, мы снова вышли в коридор, захлопнув за собой дверь.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Ресторан находился на самом верхнем двадцать пятом этаже, с огромными панорамными окнами, откуда открывался замечательный вид на вечерний Берлин, горящий уже зажёгшимися огнями города. Очень красиво. Я так долго любовалась чудесным видом, что даже не заметила, как уже принесли наш заказ.