Линдсей Баффин - Тайная женитьба

Джанет с раздражением сбросила скорость, позволяя себя обойти. Когда водитель на ее любезность не отреагировал, Джанет сердито посмотрела в зеркало заднего обзора и помахала рукой, давая идиоту понять, что пропускает его.

Но он продолжал висеть у нее на хвосте и жать на клаксон. Тогда Джанет решила, что, вероятно, у нее проблемы. Может, потекло масло или чертова машина загорелась. Она резко затормозила и съехала на обочину, подняв облако пыли. Ее обогнал блестящий черный «кадиллак» и остановился впереди. Только тут Джанет узнала своего преследователя.

Открыв рот, она наблюдала, как Дэвид вышел из машины и направился к ней. Он рывком открыл дверцу и, наклонившись, приказал:

— Подвинься!

Его лицо выражало непреклонную решимость.

— Что? — пробормотала Джанет, обретя дар речи.

— Я сказал, подвинься.

Поскольку Джанет не пошевелилась, он опустился рядом на сиденье и движением бедра попытался переместить ее с водительского места на пассажирское.

— Я поведу.

Это был новый Дэвид. Властный, замечательный, красивый, невероятно сексуальный и бесконечно дорогой Дэвид. Джанет повиновалась.

Дэвид завел двигатель, пристегнулся и подождал, пока Джанет сделает то же самое. Потом он выехал на дорогу и, развернувшись на сто восемьдесят градусов, помчался в сторону Сакраменто.

Джанет потребовалось некоторое время, чтобы прийти в себя.

— Постой, Дэвид. А как же твоя машина?

— Я заберу ее потом.

Джанет была поражена. Ей с трудом верилось, что Дэвид оставил свой ненаглядный «кадиллак» без присмотра на шоссе.

— Но ведь у тебя важная встреча с Ричардом Твейном, — вспомнила она.

— Ага.

— Что случилось?

— Выражаясь твоим языком, я на нее наплевал.

— А куда мы едем? — пробормотала Джанет, силясь превозмочь изумление.

— За брачным свидетельством.

— Не поняла?

— Я сказал, что мы едем за брачным свидетельством, — терпеливо повторил Дэвид.

Джанет лихорадочно соображала, что ей делать: то ли обрадоваться, что ради нее он бросил все, то ли рассердиться, что Дэвид не поинтересовался ее мнением. Кроме того, она не понимала, к чему такая спешка, столь не свойственная Дэвиду.

— Зачем тебе все это, Дэвид?

— Потому что я так хочу.

— Я не выйду замуж за человека, который собирается заботиться обо мне из чувства долга.

— К черту чувство долга! — яростно выкрикнул Дэвид.

Джанет вздрогнула и вжалась в сиденье. Дэвид съехал на обочину, властно притянул Джанет к себе и припал к ее губам, лишив Джанет возможности не только говорить, но и думать. Когда он выпустил Джанет из объятий, она дрожала.

— А теперь давай уясним одну важную вещь, произнес он тоном, не допускающим возражений. — Я делаю все это не из чувства долга, а потому что люблю тебя, черт подери. Я хочу заботиться о тебе и твоем ребенке, и о других детях, которые могут у нас появиться. И сейчас все остальное не имеет для меня значения: ни моя работа, ни мой автомобиль, ни моя мать.

Хотя, думаю, что она будет счастлива принять тебя в нашу семью.

Опьяненная радостью Джанет не сумела удержаться от искушения и вставила:

— А тебе не кажется, что прежде всего следовало бы спросить меня?

Дэвид на мгновение стушевался.

— Что я и собирался сегодня сделать. За ужином. Я заказал столик в ресторане, где хотел сделать тебе предложение.

— …О! — выдохнула Джанет. — Я чертовски сожалею, что пропустила это.

— Еще не все потеряно, — утешил ее Дэвид.

— И ты еще можешь сделать мне предложение?

— Похоже, что да. — Дэвид внимательно посмотрел на Джанет, и она уловила в его глазах беспокойство. — Но, боюсь, я не вытерплю до вечера.

— Тогда ты можешь сделать предложение сейчас.

— Хорошо. — Дэвид прочистил горло. — Джанет, я люблю тебя. Я люблю в тебе все. Я сделаю все и все брошу, чтобы пойти за тобой туда, куда ты скажешь, только выходи за меня замуж и позволь мне всю жизнь заботиться о тебе и наших детях.

По его лицу Джанет поняла, что Дэвид говорит от всего сердца. Чтобы справиться с охватившими ее эмоциями, Джанет сделала вид, что обдумывает предложение.

— Если ты действительно хочешь вернуться в Холодный Ручей, — добавил Дэвид с чувством, — то я уже размышлял на эту тему. Я понимаю, что для финансового консультанта там вряд ли найдется работа, но я мог бы заняться торговлей недвижимостью. Вместо того чтобы давать советы людям, как лучше распорядиться деньгами, я смогу их консультировать по вопросам покупки жилья и…

— Мы можем обсудить это позже, — прошептала Джанет, тронутая его великодушием, и решительно поцеловала Дэвида в губы. — Я тоже должна тебе кое-что сказать. Я люблю тебя, Дэвид Патрик Уильямс, и не могу представить лучшего мужа для себя и отца для наших детей.

Я очень-очень хочу стать твоей женой.

Дэвид снова заключил Джанет в объятия и прильнул к ее губам. Потом, когда оба начали задыхаться от нехватки воздуха, он оторвался от Джанет и, заглянув ей в глаза, пробормотал счастливо:

— Ух ты!

Джанет никогда не забудет того момента, когда впервые увидела свою маленькую девочку, никогда не забудет выражения лица Дэвида, взявшего крошку на руки, его сияющие любовью глаза. Он в тот же день оформил документы, дав девочке свою фамилию, и теперь она была Мэри-Линда Уильямс, законная дочь Дэвида Патрика Уильямса и Джанет Андерсон.

Когда Джанет выписывалась из больницы, в вестибюле ее ждал сюрприз: кроме Мэри, она увидела всю свою семью — мать, отца и трех братьев. Они шумной толпой бросились к ней, каждый норовил заглянуть в розовый конверт с новорожденной крохой, который бережно держал Дэвид.

— Мы с Линдой глубоко тронуты, что вы назвали ее Мэри-Линда, — затараторила Мэри, принимая девочку из рук сына.

— Мы хотели, чтобы дочка всегда помнила, как зовут ее дорогих бабушек, — сказал Дэвид. — Скажи лучше, как ты себя чувствуешь в роли бабушки, мама?

— Словами этого не описать! — отозвалась Мэри и нежно прижала сверток с ребенком к груди. — Как жаль, Дэвид, что вы все же решили уехать из Сакраменто, — посетовала она и сразу погрустнела. — Не знаю, как смогу жить вдали от милой Мэри-Линды и не видеть, как она растет.

— Мы решили остаться, мама, — заявил Дэвид.

Последовала продолжительная пауза. Мэри обвела всех недоверчивым взглядом, ее глаза увлажнились.

— Они решили остаться, — подтвердила Линда и улыбнулась.

— Я полагала, что ты тоскуешь по дому, — обратилась Мэри к Джанет.

— Тосковала раньше, потому что чувствовала себя одинокой в большом городе. Но теперь у меня здесь есть семья; дочь и муж, свекровь, в конце концов. Разве не это главное в жизни женщины? Чувствовать свою принадлежность к крепкой, дружной семье. Вместе радоваться и печалиться, и стоять друг за друга горой.