Джилл Шелдон - Забыть о мести

— Я никогда не считал тебя глупой, — заверил он.

— Кто-то хочет тебе зла, — вздохнула Хлоя, печально разглядывая повязку на своем запястье. — И кто-то едва не убил тебя. — У Томаса сжалось сердце при мысли о том, что с ней могло произойти.

— Но все уже кончилось. — Он на все пойдет, чтобы так оно и было, хотя Хлоя будет в безопасности, только расставшись с ним навсегда.

— Что все это означает, Томас? — Что он мог ей ответить? Она снова икнула. — Ты, конечно, ни слова мне не скажешь, верно?

— А если бы и сказал, вряд ли завтра ты что-то вспомнишь. Это же надо так напиться!

Хлоя приблизилась к нему и вытянула палец, очевидно, намереваясь ткнуть Томаса в грудь.

— Я вижу твое ехидство, Томас Магуайр, то есть я хотела сказать, ненавижу. — Ее палец вонзился ему в глаз. — Ой, прости! — Она снова обхватила Томаса руками за шею и тесно прижалась к нему. — Завтра я буду помнить каждую минуту этого вечера. — Глаза ее сами собой закрывались. — К тому времени мне дадут заем, — промямлила она. — И потом докажу тебе… И всем…

— Какой заем?!

— Я воспользовалась моим единственным деловым костюмом, чтобы произвести впечатление на тебя.

Она прильнула к нему всем телом и вопросительно подняла брови.

— По-твоему, дело выгорело? Получилось?

— Еще как!

В конце концов, он всего-навсего мужчина. Правда, очень слабый и порочный. И даже с закрытыми глазами он чувствует каждое ее движение.

— Не знаю. Кому еще ты хочешь «доказать», кроме меня?

— Родным. Они считают меня безнадежной идиоткой.

Обида за это прелестное растрепанное создание отвлекла Томаса от чувственных желаний.

— Хлоя, то, что они думают, не имеет никакого значения.

Она чуть прикусила мочку его уха, и у Томаса подогнулись колени. Однако, собрав последние силы, он решительно расцепил руки Хлои — не слишком легкая задача, поскольку она обладала просто бульдожьей хваткой. Пальцы, как ледышки. И этими ледышками она пыталась вновь притянуть его к себе.

— Ну же, Томас. Докажи, что ты ко мне неравнодушен.

— Просто поверить не могу, — пробормотал он, пытаясь оттолкнуть ее. Но у Хлои словно выросла тысяча рук.

— Хлоя, да перестань же…

И тут он задохнулся — шелковистое бедро потерлось о ту часть его тела, которая никогда не могла вести себя спокойно в присутствии Хлои.

— Это уже предел всему! — взорвался он. — Прекрати! Немедленно!

Пока она приходила в себя, Томас проверил, выключена ли плита, а потом вернулся к Хлое, которая успела опуститься на холодный пол и обнять свои колени.

— Х-холодно, — стуча зубами сказала она.

— Знаю, Худышка. Знаю.

Он поднял ее.

— Мне нравится, когда ты меня так называешь, — шепнула она. Томас потянул ее к двери.

— Куда… куда мы идем?

— Туда, где немного теплее.

Нельзя оставлять ее здесь на ночь, она просто замерзнет.

— Нет! Не хочу! — Хлоя насупилась и пронзила его хорошо знакомым упрямым взглядом. — Только попробуй меня заставить!

— Послушай! — воскликнул Томас, которому пришла в голову, как показалось, блестящая идея, — ты ведь спасла мне жизнь, ведь так?

— Так, — настороженно протянула Хлоя.

— Значит, я у тебя в долгу.

— О нет, мистер Магуайр. Так легко не отделаетесь. Черта с два! Ваш долг куда больше. И я его стребую. — Он и не думал, что уловка сработает, но попытаться стоило. — И я дам тебе знать, когда пожелаю получить долг.

— Прекрасно, — спокойно сказал Томас. Но он еще найдет способ подбросить ей денег! И, уж конечно, не будет плясать под ее дудочку и не попадется на крючок. То, чего она от него хочет, невозможно.

— Так или иначе, а ты пойдешь со мной.

Томас схватил ее за руку и потащил к двери.

— Но ты должен… полагается нести меня на руках, — лукаво сказала Хлоя. — Я сама видела в кино, как герой носит девушку на руках.

— Я не герой. Где твои пальто и перчатки?

Только сейчас одурманенная голова Хлои начала постепенно просветляться. Ее широко раскрытые глаза с подозрением уставились на Томаса.

— Куда мы идем? — опять спросила она.

— Туда, где тепло. Куда ты подевала пальто и перчатки, спрашиваю?

С пальто не возникло проблем. Оно лежало на полу в гостиной. Труднее оказалось впихнуть в него Хлою, поскольку к этому времени она походила на вареную макаронину и бессильно висела у него на плече. Нагнувшись, Томас попытался просунуть ее руку в рукав и снова выругался.

Хлоя, засмеявшись, откинула голову и громко чмокнула Томаса в щеку.

— Кончай!

Но Хлоя пришла в игривое настроение и слегка укусила его за ухо. Томас, задохнувшись, возмущенно уставился на нее, стараясь не обращать внимания на весьма занятную реакцию своего тела.

— Сказал же, прекрати! — пробурчал Томас, не оставляя попыток одеть Хлою. Она не сопротивлялась, лишь невинно улыбалась и продолжала целовать его, едва он наклонялся к ней. К тому времени, когда Томас наконец ухитрился надеть на нее и затянуть поясом проклятое пальто, он был весь в поту и изнемогал от желания.

— Ммм, как уютно, тепло и мягко, — бормотала Хлоя. — Мне так хорошо, Томас.

А ему, кажется, не слишком: джинсы вот-вот лопнут! Ладно, ее руки могут и померзнуть — разыскивать перчатки просто нет сил.

— Почему ты не поцелуешь меня? — осведомилась Хлоя, надувая губки.

— Ты слишком пьяна, чтобы целоваться как следует.

Хорошо, что она не знает, что творит с ним. А может, все прекрасно понимает и наслаждается его муками.

— И неправда, Томас, — заныла она, вытягивая невыносимо соблазнительные губки, — поцелуй же меня!

Боже, как он хотел сделать это! Каждой клеточкой своего существа! Но ведь она не в себе! Разве может он воспользоваться ее состоянием?

А вдруг она просто притворяется? И вообще, с каких пор его стали волновать подобные вещи? Да, он теряет голову, стоит лишь подумать… Нет! Нужно втиснуть эту сексапильную крошку в машину, отвезти в свой теплый дом и запереть в комнате для гостей. Больше он ничем не может ей помочь.

Едва Томас повернулся, чтобы закрыть дверь, Хлоя потерлась грудью о его спину. Он стиснул зубы.

— Потрясно, просто потрясно, — прошипел он, доведенный до предела. — Ты еще и буйствуешь во хмелю!

Смех Хлои звонкими колокольчиками раскатился по темному подъезду, и Томас понял, что его терпению приходит конец. Ну как она ухитряется с каждой секундой становиться все прекраснее? И тут прекрасная, сексапильная, но, к сожалению, до бесчувствия пьяная Хлоя, все еще посмеиваясь, опять прислонилась к Томасу.

— Ты просто великолепен, Томас.