Вера Копейко - Аромат обмана

— Ах, кролики, — с иронией повторила мать. — Не хочешь ли ты предложить властям Австрии репеллент, стать почетной гражданкой полей и огородов? — мать откровенно смеялась.

— Разве там проблемы с перепроизводством кроликов? — удивилась Евгения. — До сих пор?

— А ты не знаешь? — в тон ей нарочито удивилась мать.

Она села напротив дочери и внимательно посмотрела на нее. Потом спросила:

— Ты готовишь репеллент для человека, верно?

— Ты знаешь, — тихо вздохнула Евгения.

— Если бы я не знала, чем на самом деле занимаются мои сотрудники на рабочем месте, меня самой давно бы не было на моем рабочем месте. Ты говорила, что готовишь «отманку» для рыси. Но… знаешь, как-то я усомнилась… И кое-что проверила…

— Понимаю, — призналась Евгения. — Но я хочу тебе объяснить. Мне стало интересно: если модифицировать «отманку», годится ли она для человека?

— И что дальше? — подтолкнула мать.

— Буду сотрудничать с парфюмерами, — засмеялась Евгения. — А потом серьезно добавила: — Это так интересно — управлять желаниями других людей!

— Смотри, не переборщи, когда варишь не борщи, — Ирина Андреевна поморщилась. — Ты хочешь лишить человечество естественной манкости?

— Нет, искусственной, — возразила Евгения. — Той, что приносит людям неприятности.

— Иногда очень мешает жить, — согласилась Ирина Андреевна. — Особенно тем, у кого на приманку уводят мужчин.

Евгения вспыхнула. Мать догадалась? Но она заставила себя сказать почти спокойно:

— Да, это тоже. Моя «отманка» без запаха. Незаметно прыснешь на своего мужчину, и никто чужой уже к нему не подойдет, — засмеялась она.

— Ты пробовала — твоя «отманка» перекроет феромоновую приманку? — в голосе матери звучало любопытство.

— Пробовала, все зависит от дозы. Я подумала: а не открыть ли салон отворота и приворота, — улыбнулась Евгения.

— Вот это оставь Лилит. Я уверена, она спит и видит что-то такое. Знаешь, я хотела поговорить о ней. Тебе не кажется… — мать сощурилась, пытаясь подыскать слова.

— Кажется. Даже больше, чем тебе, мама. Что-то случилось. С ней, с нами. Причем раньше, уже давно, верно? — Евгения вопросительно посмотрела на мать.

— Случилось. Но я расскажу тебе — не сейчас.

— Кстати, мама, я хочу похвастаться: в фонде составили смету на мою командировку в Сибирь.

— Когда же?

— В ноябре. И еще: они дают мне кое-что…

— Говори скорей, — глаза матери загорелись.

— Угадай! У тебя уже это было.

— Не дури мне голову, — нетерпеливо проговорила Ирина Андреевна.

Дочь засмеялась:

— Мама, только невероятно самонадеянный человек может решиться на это.

— На что? — Ирина Андреевна свела брови. — Не понимаю.

— Я тоже не понимаю, как… — Дочь наклонила голову набок, как будто этот особенный ракурс поможет найти ответ: — До сих пор не понимаю, как папа сумел задурить тебе голову.

— Это случилось слишком давно… — отмахнулась мать.

— Только не говори, что это неправда, — предупредила Евгения.

— Все правда. Но кто кому задурил голову — вопрос. — Она вздохнула. — Знаешь, иногда я думаю, что таким, как я, не стоит вообще выходить замуж.

— А как же я? — изумилась дочь. — Меня не было бы на свете.

Слова прозвучали так искренне, что Ирина Андреевна быстро спросила:

— А ты рада, что ты есть?

— Конечно, я же не Лилька!

— Значит, мы с папой не зря встретились. — Она улыбнулась. — Но ты увела разговор от темы. Продолжай.

— Фонд дает мне грант. Я смогу продолжать работу по репеллентам. По каким захочу…

— Здорово! — Ирина Андреевна поцеловала дочь в макушку, как в детстве.

22

Евгения повесила фотографию красавицы рыси над своим рабочим столом. Пушистая, с мягким даже на вид мехом, круглоголовая и усатая, она, кажется, следила за ней пристально и требовательно. Уши с кисточками на концах вслушивались в каждое слово, которое произносила девушка, обсуждая поездку в тайгу. Рысь словно спрашивала: ты на самом деле думаешь, что сможешь мне чем-то помочь?

Когда Евгения долго смотрела на портрет, ей мерещилось то сердитое рычание, то довольное мурлыканье, похожее на сытое кошачье.

Рысь, одетая в дорогой мех, — богатая награда за труды для любого охотника. Профессионалы ловят ее капканами. Евгения захотела узнать — как. Она взяла машину матери и поехала в охотничий магазин.

— Вам интересно, как их ставят? — менеджер зала лично занимался потенциальной покупательницей. — Находят след рыси, под ним убирают снег, а вместо него ставят капкан и чуть-чуть припорашивают. Чем тоньше над капканом слой снега с отпечатком следа рыси, тем лучше.

— Понятно, — бормотала Евгения, а мужчина с любопытством разглядывал хорошенькую девушку, у которой такой странный интерес. — А вы уверены, что хотите поставить капкан именно на рысь?

Она недоуменно посмотрела на него.

— А на кого же?

— Ну… может быть, на самого охотника? — он усмехнулся.

— На человека? — удивилась она еще больше.

— Ну… На мужчину, — в его голосе появились воркующие нотки.

— На мужчину? — кажется, она удивилась еще больше. — Но на него вполне достаточно феромоновой приманки, — она пожала плечами. — Менеджер удивленно заморгал.

Евгения улыбнулась ему, развернулась и пошла к двери.

А он стоял и смотрел сквозь стеклянную дверь, как она садится в красную «десятку».

Она выехала на шоссе и тут же застряла в пробке. Глядя в заднее стекло стоящего перед ней «УАЗа», она думала: как же экологи собираются применять ее репеллент? Неужели бегать по тайге и на каждый капкан прыскать «отманкой»? Глупее не придумаешь.

Наконец пробка дрогнула, будто в нее ввинтили штопор и потащили.

А ей какое дело? Ее задача яснее ясного — «отманка» должна работать. Отвращать. На это ей дают деньги. Все остальное — дело самих экологов. В Питере пообещали: если испытания препарата пройдут успешно, то закажут целую партию. А потом попросят ее поработать над репеллентами для других животных, которые нуждаются в особом внимании и защите.

Она снова думала обо всем этом, глядя на экран компьютера. Евгения писала очередную бумагу для фонда. От неожиданного стука в дверь вздрогнула.

— Тут-тук-тук! Можно к вам в норку? — сладким голосом спросила Лилька.

Евгения поморщилась. В последнее время у подруги появился этот ненатуральный голос. Она говорила им не только с Евгенией, она сама слышала. С чего бы это? У Лилит просто так ничего не бывает, особенно в последнее время.